– Нет, – ответил Кармин. Прищурившись, Коррадо посмотрел на Кармина. Поняв, что его ответ был неправильно понят, Кармин пояснил свои слова. – В смысле, ответ на Ваш вопрос – нет.
– Продолжай, – сказал Коррадо, указав на Винсента.
Винсент сделал глубокий вдох.
– Нам нужно обсудить то, что ты увидел в моем сейфе. Коррадо считает, что для всех будет лучше, если ты будешь понимать, чему ты противостоишь.
Кармин не был уверен в том, что ему хотелось услышать всю правду своими ушами, но он все равно кивнул отцу, призывая его тем самым продолжать. В течение последующих двадцати минут Винсент рассказывал о подпольных войнах и о людях, жизни которых были загублены. О разрушениях, которые стали очевидны после того, как все успокоилось.
– Мать девушки входила в число этих людей, – сказал Винсент, заканчивая свою историю.
Несмотря на то, что услышанное Кармина не удивило, слова отца все же произвели на него сильное впечатление.
– Так она родилась в семье мафиозного клана?
Винсент кивнул.
– В те времена она была еще совсем ребенком, поэтому у нее, скорее всего, не осталось никаких воспоминаний о прошлом.
– Ты осознаешь всю серьезность ситуации? – спросил Коррадо. – Несмотря на благие намерения твоего отца, он, в сущности, делает то же самое, что и Фрэнки – сознательно продолжает сохранять право собственности на человека, в жилах которого течет кровь мафиозного клана. Я попытаюсь сделать все возможное для того, чтобы об этом никто не узнал, но существует вероятность того, что об этом все же станет известно. И тогда все мы окажемся в опасности… особенно вы с ней.
– Почему особенно мы?
– Потому что меня и твоего отца попросту убьют, Кармин, – ответил Коррадо. – А вы станете пешками.
Кармин помолчал, обдумывая все услышанное.
– Я все равно не до конца понимаю произошедшее. Зачем Фрэнки понадобилось оставлять у себя ребенка, рискуя при этом своей жизнью? Почему он не мог просто взять и продать Хейвен? Ему же не было до нее никакого дела.
– Мы не можем знать наверняка, – ответил Коррадо, – но, возможно, он хотел выдать ее за свою дочь. Моника Антонелли была женщиной нестабильной. Она была… – он махнул рукой, словно подбирая нужное слово, – …fuori come un balcone. Она была сумасшедшей. Именно по этой причине они покинули Чикаго и поселились в пустынной местности. Они называли это отдыхом. Реабилитацией после нервного срыва, но она так и не смогла оправиться. Наследники важны для наших семей, особенно для старшего поколения. Думаю, Фрэнки хотел воспользоваться сложившейся ситуацией в надежде помочь своей жене. Возможно, он полагал, что при царившем хаосе никто ничего и не заметит. Никто не смог бы и подумать, что там было что-то нечисто, и, ко всему, девочка стала неузнаваемой после того, как он обстриг все ее кудри. Помимо всего прочего, он жил так далеко, что ее в любом случае никто не смог бы ни увидеть, ни узнать.
– Кроме того, никто не станет держать маленьких детей для того, чтобы использовать их в качестве рабочей силы, – добавил Винсент. – Ребенок не сможет ни посуду мыть, ни готовить. Никому и в голову не придет думать о том, что именно из-за этого ее продали, а не убили. Наличие детского, рабского труда было недопустимо, и, несмотря на то, что в те времена все нарушали правила и убивали невиновных, некоторые вещи по-прежнему были под запретом.
Кармин вздохнул.
– Мы закончили? Я могу идти?
Коррадо усмехнулся.
– Несмотря на то, что он входит без стука, ему, по крайней мере, хватает ума на то, чтобы дождаться разрешения уйти.
– Не всегда, – заметил Винсент. – Иногда он просто встает и уходит.
Покачав головой, Кармин покинул кабинет отца, и поднялся на третий этаж, обнаружив в библиотеке Хейвен. Заметив его, она отложила книгу.
– Все в порядке?
Кармин покачал головой.
– Детка, хотя бы ты не задавай мне этот вопрос.
* * *
Утро следующего дня началось точно так же, как и предыдущее. Хейвен приготовила завтрак, в то время как Кармин только лишь сидел в стороне, наблюдая за ней. Время от времени она смеялась и подразнивала его, но, как только рядом с ними появился Коррадо, все это моментально улетучилось. Кармин, возможно, счел бы подобную перемену интересной, если бы она его так сильно не огорчала. В присутствии Коррадо Хейвен все время пыталась сохранять дистанцию, словно они были однополярными магнитами, неизменно отталкивающимися друг от друга.
Это напомнило Кармину о маме, и данное воспоминание совершенно никак не улучшило его настроения. От охватившей его ностальгии, грусти и тоски он почувствовал себя еще хуже. Помимо прочего, мысли о выпускном Доминика, огорчали его по причине того, что его мама, которая всегда очень серьезно относилась к школе, не сможет увидеть его собственный выпускной.
Около часа дня Кармин принял душ. Вернувшись в спальню в одном лишь только полотенце, обернутом вокруг его бедер, он заметил лежавшую на его кровати Хейвен, одетую в короткое черное платье. Улыбнувшись, он присел на кровать позади нее, проводя рукой вверх по ее бедру.
– Не хочешь развлечься, детка?
– Сейчас? – спросила Хейвен. Он кивнул, проводя рукой еще выше. – Кармин, мы не можем заняться этим прямо сейчас.
– Почему? Мы можем сделать это быстро.
– Они же узнают, – ответила она. – Разве они не смогут этого понять?
В ответ Кармин только лишь посмотрел на нее, обдумывая ее слова, и улыбнулся, заметив ее румянец. Он провел рукой по ее теплой щеке.
– Да, у тебя на лице все будет написано. В таком случае, я оденусь.
Она безмолвно наблюдала за ним, пока он поднимался на ноги. Бросив полотенце на пол, Кармин начал одеваться, отмечая, что Хейвен покраснела еще больше, смотря на него.
– Ты столько раз видела меня обнаженным, что уже должна бы была привыкнуть к этому.
– Я никогда к этому не привыкну, – ответила Хейвен, не отрываясь от Кармина. – Я ценю красивые произведения искусства.
Кармин рассмеялся.
– Я уже обнажен, поэтому можешь не ублажать меня сладкими речами.
Одевшись, Кармин наполнил водкой свою флягу и взял необходимые вещи. Спустившись на первый этаж, где уже успели собраться все остальные, они отправились в школу.
Когда они приехали, Кармин припарковал «Мазду» на школьной стоянке. Хейвен, тем временем, с беспокойством осмотрелась по сторонам.
– Расслабься, колибри. Мы поможем моему брату должным образом распрощаться со средней школой, а затем займемся тем, чем ты пожелаешь.
– Все в порядке. Просто мне не хочется тебя опозорить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
