– Да! – поддакнул Нэрвин.
А спавший всё это время Реми-Виаль агукнул.
– Итак, что мы имеем? – спросил Сакс Ю, когда они все расположились у подножия горы.
Если верить навигатору, это – единственный природный оазис на планете. Здесь не было купола, не было терморегуляции. Даже букашки какие-то летали.
– Копию нашего мира, вот что, – проворчал Ро Фарид.
– Тогда при чём здесь горы? – Рабби вытянула шею. – И лес. Вон там лес, вы видите?
– Возможно, на случай, если кто-то захочет стать природником, – предположила Долл.
– Тогда точно – копия, – заключил Егор. – Кто-то взял за основу наш мир и создал новый – по образу и подобию. Может, здесь и полигон для диких охотников найдётся?
– А где же люди?!
– В этом-то и вопрос. Боты в один голос твердят, что мы – первые люди на планете. Тогда кем создавалось? И для кого? И где обещанные нам Строители?
– Честно говоря, вся эта теория со Строителями с самого начала вызывала у меня большие сомнения, – сказал Сакс Ю.
– Зачем же ты, тысяча проклятий, тогда летел?
– Устал. От мира нашего устал. Вот и решил посмотреть, что за его пределами.
Фарид засмеялся.
– А ведь миллионы людей отдали бы жизнь за то, чтобы оказаться сейчас здесь – стать первыми людьми на Высшей, заиметь практически высший ипо!
– Может, и отдадут, – странным голосом сказала Долл.
– Что отдадут?
– Жизнь, – и упала без чувств.
Тонкие щупальца растут, расползаются по пространству, создают причудливые формы, словно древний детский «конструктор» разросся до космических масштабов и решил построить сам себя.
Долл была в космосе. Одна. Хотя, нет… она не видела ничего и никого, кроме звёздного конструктора, но всё же ощущала чьё-то присутствие.
«Кто ты?» – спросила Долл.
«Марсилуна Фокс. Я давно наблюдаю за вами».
«Марсилуна Фокс… Ты – ведущая! Только не говори, что наш полёт – часть дурацкого шоу».
«Нет, Долл. Не будет больше шоу. Послушай меня, Строителей, к которым вы летели, не существует. Это всё наша технооболочка – она разрослась, мутировала и решила заполнить космическую пустоту. Я не знаю, как это объяснить, но я видела… Мне показали… В общем, вам надо возвращаться. Оболочка больна, она разрушается. Вот-вот случится катастрофа, и лучше бы вам быть здесь, с нами, а не на этой странной планете. Вместе проще выжить».
«Ничего не понимаю. Я ведь даже не уверена, что ты – настоящая. А не моя галлюцинация».
«Долл, не слушай меня, слушай себя. Ты умеешь чувствовать. С тех пор как ты потеряла монетку, эта способность в тебе усилилась, я вижу. Кстати, монетку забрал Фарид, пока ты была в беспамятстве. Потому что она его жутко раздражала. Этого никто не знает, кроме меня и его. Вот тебе и доказательство моей реальности. Спроси про монету! Но ты его не ругай. Монетка была для тебя костылём, мешала чувствовать по-настощему».
«Но как ты меня нашла? Почему следила за нами?»
«Долго объяснять. Но вот тебе ещё одно доказательство твоей чувствительности. Хорошо, что вы оказались у гор. Мне было сложно пробиться к тебе в городе, а ты – именно ты – настояла, чтобы вы пришли сюда. Чувствовала ведь, что так необходимо, верно?»
«Да».
«Слушай себя. Слушшш…»
«Я-то слушаю. И уже почти тебе верю. Но как мне остальных убедить. Марсилуна? Марси?»
* * *
Явившийся на рассвете Бальдр застал странную картину – свернувшись клубочком и укрывшись курткой, Марси мирно спала в центре островка. Рядом лежали нетронутые бутерброды и термос. Техник осторожно потряс её за плечо.
– Э-эй, девочка?
– А? – Марси открыла глаза и резко села. – Бальдр! У меня получилось, Бальдр. Я установила контакт! Но вы разбудили меня на самом интересном месте.
– Значит, ты связалась с кем-то из экипажа?
– С Долл Воули. Я сказала, чтобы они возвращались. Только не стала говорить, что нам прежде всего нужен их корабль. Как-то грубо так сразу.
– Возможно, не только корабль. Дочь Хёда…
– Это дочь Эсдар!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да, и её тоже. Так вот, девочку зовут Лив, а у наших космонавтов мальчонка – Виаль. Никогда не верил в знаки судьбы, но сейчас…
Техник замолчал, а Марси кивнула.
В рассветных лучах падали в море последние аквариусы. Бальдр повёл Марси к кабине.
На станции их ждал горячий завтрак, приготовленный Айной («А я, оказывается, умею яичницу жарить!» – хихикнула блондинка), и подробный расспрос.
Хёд, Бальдр и Лири желали знать всё – об аквариусах, об оболочке-строителе, о команде путешественников.
– Значит, биотехнологическая оболочка заполняет пустоту? – Бальдр стоял перед ней, скрестив руки. – Звучит, увы, вполне правдоподобно. Стремление к математической точности привело к нарушению равновесия во всей системе.
– А какая альтернатива полному сбросу? – Хёд теребил густую бороду.
– Не знаю. Оно не сказало. Или я не поняла… Но оно хочет сохранить человеческий разум. Во всяком случае, мне так показалось.
– Проклятье! И как же спасать людей, как бороться с врагом, если непонятно – кто или что есть враг?
– Хороший вопрос, – Айна даже забыла о своей неприязни к спасателю.
– Враг-то как раз понятен, – протянул Бальдр. – Но он слишком далёк и абстрактен, чтобы с ним тягаться. А людей мы уже спасаем, – он повернулся к Марси. – Пока ты там с мирозданием беседовала, мы тоже не сидели. Ещё десяток привели на станцию.
– В том числе, и Трина Колая, – сказала Айна.
– Психоаналитика?
– Ага. Только ему сейчас самому психиатр нужен. Геральда умерла у него на руках из-за сбоя лифта – её попросту разрезало дверью кабины. Выжить на полигоне вирталов и погибнуть вот так… Он словно сам не свой сейчас. Даже меня не узнал.
– Вы мне этого не говорили. И для чего нам здесь псих? – насторожился Хёд.
Айна прикрыла глаза, вздохнула. И только потом ответила:
– Для того, что это наш псих. Человек, способный принять реалии нового мира. А тебе не сообщили, потому что догадывались, какой будет ответ.
– Бедный, – тихо сказала Марси. – Я хочу поговорить с ним. У меня ведь тоже… Натэна…
– Поговоришь. Всем нам тяжело, – ответил Бальдр. – Я тоже потерял братьев. Мои техники были для меня почти родными. Но раз уж мы, в отличие от них всех, выжили, то должны жить дальше.
Хёд фыркнул. А Марси подумала, что лучше бы здесь была Эсдар, а не он. Во всяком случае, ругани на станции стало бы меньше. Хотя… Кто знает, как ужились бы Айна и Эсдар? Воображение Марси уже приготовилось развить эту мысль, как вдруг…
«Марсилуна Фокс! Марси!»
«Долл?»
Звёзды перед глазами, она не спала, но комната – «штабная» станции – куда-то исчезла, а вместо неё раскинулось глубокое звёздное небо.
«Я поговорила с командой. Почти все готовы вернуться. Не то чтобы они поверили в нашу с тобой связь и в оболочку-строителя, но им всем здесь неуютно и тревожно. Когда я предложила вернуться, все только обрадовались. Только Нэрвин хочет остаться! Говорит, что ему плевать на оболочку, он уйдёт с ребёнком в горы. Не знаю, как его убедить».
– Ма-а-а-арси-и-и-и? Ма-а-а-арси-и-и-и? – откуда-то издалека донёсся голос Айны. – Что-о-о с тобой? Ты побледнела.
– Я… – Она с трудом переключилась на реальность. – Со мной на связь вышла Долл Воули. Они возвращаются. Только Нэрвин хочет остаться.
– Пусть остаётся, только ребёнка отдаст, – буркнул Хёд.
Марси и Айна едва не испепелили его взглядами.
«Марси!»
«Да, Долл».
«Но у нас есть ещё проблема, кроме Нэрвина. Никто не умеет управлять кораблём. Техник запрограммировал его на полёт, но как изменить программу, чтобы вернуться? И какие координаты задавать? Какие же мы глупые – летели, не думая, как будем возвращаться».
«Подожди минутку».
– Бальдр. Вы можете перепрограммировать корабль?
Следующие несколько часов люди на разных концах Вселенной играли в увлекательную игру «Глюк коммуникатора». Егор – единственный человек, более или менее разбирающийся в технике, изучал корабль и сообщал данные о нём Долл. Она входила в «звёздное пространство» и, как умела, передавала информацию Марси, а та пыталась объяснить услышанное Бальдру. Бальдр ругался и просил повторить. Дождавшись правильных данных, отправлял по цепочке Марси – Долл схему действия, и теперь уже ругался Егор. И просил повторить.
