– Не проклятьем… в том и дело. Это праведный гнев… и давно бы спал, но об этом поговорим потом. Нам утром рано вставать, в Ставин едем, а тебя хочу отставить здесь, пока не отлежишься. И потому придётся открыть тайну… к которой я хотела тебя подготовить.
– Веся… а эта тайна касается тебя или меня?
– Эта тайна касается тебя и еще одного человека… которого, несмотря на все сделанные им глупости и упрямство, мне очень жаль. И не зови меня Весей… я Эвеста. Хотя и сама с трудом привыкаю.
– Я запомню… но это правильно, – испытующе посматривая на воспитанницу, пообещала Кастина, – так что там за человек?
– Прадед… моего жениха. Мы заехали к нему еще по пути из Ясновеня в Ставин… он и уговорил меня сделать выбор немедленно, не дожидаясь, пока попаду к Илстрему. Живет он в глуши, на мельнице, дружит с правнуками, выручает их, советы даёт… но не прямо, а исподтишка… в виде загадок. Меня тогда поразило… князь ему внук, правда двоюродный, а почему-то никого не отправил вылечить деда… тот кандылял на самодельной колодке.
– Какой ноги? – с деланым равнодушием спросила Кастина и сурово поджала губы.
– Левой, – печально вздохнула куница, – но тогда я ничего не поняла… даже предположить не могла. А вот когда чародеи забрали меня, обессилевшую, от моста под Турой, и привезли в Цитадель, они и примчались… Дикий с братом и прадед, он с чародеями, как оказалось, тоже в родстве. А у меня сила дара после Туры повысилась, и я решила сделать деду доброе дело… помог же он мне с выбором… и теперь мне иной судьбы не нужно.
Веся помолчала минутку, собираясь с духом и втайне надеясь на вопрос наставницы, но та упорно молчала, и пришлось чародейке продолжить рассказ.
– Ну вот, решила я ногу ему вырастить… а он сопротивляться начал… Кастина, может, я и неправильно сделала, когда вылечила его насильно, но теперь не жалею. И никогда больше не дам раненому или умирающему глупого обещания бросить его и не лечить. Бывают у людей моменты слабости… о которых они и сами потом жалеют, и нельзя им в этой слабости потакать. Вот и дед сначала на меня разозлился, а потом признался… ведь он нарочно восемь лет ходил безногим, чтобы доказать одной женщине… но что именно доказать, этого я так и не поняла, – закончила Веся почти сердито.
– Ну а от меня ты чего ждешь? – бесцветным голосом поинтересовалась Кастина, изо всех сил стиснув в сухих кулачках край одеяла. – Я же не целительница?
– Зато я целительница… – вздохнула Веся и осторожно погладила наставницу по натянутой на костяшках пальцев коже, – и чувствую себя в ответе за своих пациентов… Особенно если они хорошие и близкие мне люди. Он ошибся… дал волю гордыне, обиде, ревности… и страдал все эти годы, но я ему сразу сказала, его страдания ничто по сравнению с твоими. А потом рассказала про ту могилку… еще и батюшка помог. А теперь мы с отцом и Дестом просим тебя поговорить с ним… просто выслушай его, Кастина! Ну… каков будет твой ответ?
– Мне нужно подумать… а где он?
– С нами едет, – вздохнула Веся, – тебя встречать. Но как увидел… что ты болеешь… сразу осунулся… на полсотни лет постарел… уж и не знаю… нужен ли тебе такой старик? Я ведь тебе печень и почки подчистила… ну и все остальное подлечила заодно… семь бед, один ответ.
– И какого же ты теперь клана, куница – лукавая девица? – бледно усмехнулась Кастина и попыталась сесть. – А мыльня тут есть? Умыться бы сначала.
– Мыльня в коридоре, я провожу. – Веся метнулась к двери, рассмотрела три застывшие у стены мужские фигуры и скомандовала жениху: – Дест, идите в столовую, подождите там. Нам умыться нужно.
– Хорошо, – с полуслова понял ястреб, подхватил непривычно покорного деда под руку и повел прочь. – Идем, я тебя горячим отваром напою да расскажу про переправу на Туре… сам же просил?
– Лучше мне расскажи, – входя за ними в комнату, вздохнул князь, – он сейчас все равно не услышит.
– Послушный какой, – оказавшись в умывальне, еле заметно усмехнулась Кастина, – а звался Диким.
– Он самый лучший… – мечтательно вздохнула Веся, – и называет меня сиреневое солнышко… никогда не думала, будто совершенно незнакомый воин будет мне как родной…
– Ну а браслет его где?
– Вот… его в Цитадели усилили, он с защитой.
– А твоего не вижу… отдала уже?
– Нет, он у магистра. Я сама оставила… мне нужно выучиться, но это неважно ведь? Душой я его уже отдала.
– Веся, я тоже всегда была такая… доверчивая… – горько вздохнула наставница, – и думала, раз я добрая и всем делаю добро, то все это видят, понимают и ответят тем же. Но обманывалась снова и снова. Те, кто шел ко мне за помощью не раз и не два, вдруг оказывались заняты, когда помощь понадобилась мне.
– Что, и мой отец?
– Нет… Радмир как раз не такой, и матери ваши тоже. Но таких мало… большинство хотят только брать… даже хватать, везде, где успеют…
– Ты это на Илстрема намекаешь?
– На его отца. А он на Илстрема сильно повлиял… и хотя князь не обидел тебя в первый раз, это только потому, что Берест исцелился… Не удивляйся, твой отец всеми новостями, какие узнавал, обязательно делился со мной, знал, я буду думать и пойму, где есть ловушка, а где нет. И теперь, когда вы явитесь к нему с новыми именами, он может встретить тебя по-другому.
– Но я же теперь чародейка?
– Да, и это очень хорошо, но встанешь ли ты между отцом и сыном?
– Кастина, я скажу все это Десту, пусть думает. А сейчас хочу понять другое, почему все это ты говоришь мне сейчас и здесь? Я ведь тебя просила подумать об Ольсене.
– А я и думаю. Голова у меня такая, может сразу про два дела думать… но ты права. Неспроста я этот разговор затеяла… не хочу оставаться тут. Поеду с тобой… место мне найдется?
– Конечно, мы на тэрхах. – В этом Веся и не подумала спорить с наставницей. – Вот с платьями хуже. У меня только одно с собой, но оно чародейское, простое.
– Вот это и хорошо. Раз ты чародейка, то и держись за свое, другое не надевай. У меня тоже в сундучке есть праздничное… нашего фасона, надену, как в Ставин приедем. Ну, я готова, идем, где ваша столовая?
– Входи. – Веся придержала перед наставницей дверь, вошла следом, готовясь подхватить или подлечить ее, но Кастина успела взять себя в руки.
Вежливо сказав «Добрый вечер!», прошла к столу и села на подвинутый князем стул. Веся села поблизости, но не рядом, а на уголке, желая все время видеть лицо наставницы. Она научилась за последние годы угадывать малейшие изменения в настроении Кастины и не желала пропустить момент, когда нужно будет вступить в бой. Надежды, будто эти двое помирятся без незаметных другим выпадов, юная чародейка не питала. Хоть и умны оба, да слишком уж глубокие раны нанесли сами себе и друг другу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
