душе тревога…
Сварог рассказал.
– Вот оно что, – задумчиво сказала старуха. – То-то от королевского дворца в последние дни веет таким злом, что людям понимающим оно прямо-таки видится в облике черного ветра…
– Можете вы ее отыскать? – спросил Сварог.
– Попробую увидеть, где она, что вокруг нее… Достаньте ее вещичку, любую, хоть носовой платок. Попытаюсь. Человека с гиманом трудно отыскать белым колдовством, сразу вас предупреждаю, но черной магией, хвала Единому, и вовсе невозможно…
– Тем лучше, – сказал Сварог. – Значит, Сенгал ничего не добьется. А Орк со Стахором – тем более.
– Сенгал-то не добьется, магией Изначальных он ее не достанет. Что до горротцев – тут, ваше величество, вы крупно ошибаетесь. Они – самые опасные. Потому что никакая это не черная магия…
– Как так? – не на шутку удивился Сварог. – Всем известно…
– Заблуждение – это и есть то, что всем известно, – сказала старуха.
– Стахор вовсе не черный маг. Ну да, Горрот разместился на месте древнего королевства Шелориса. Ну и что? Под Джетарамом, глубоко в земле, покоится капище Черного Бела, но нынче там черной магией и не пахнет… Стахор оказался умнее многих и хитрее. Пока другие гонялись за тайнами старинной черной магии, он искал знания, забытые и новые, искал там, где до него никто искать не додумался. И набрал нешуточную силу. Так я чувствую, а словами объяснить не могу, не знаю я столь ученых слов… Берегитесь Горрота. Будь это магия, с ней не в пример проще и легче было бы справиться, а знания побиваются лишь знаниями. Идите, ваше величество, побыстрее раздобудьте вещичку от принцессы – коли уж вы появились, мне осталось недолго, нужно успеть, сколько смогу…
– Ну, дела, – сказал Паколет во дворе. – Что же, мне теперь вас вашим величеством называть?
– Зови просто – командир, – сказал Сварог. – Смекнул?
– Ясно. Вот только не нравится мне, что бабка о смерти заговорила.
Ох, не нравится. Бабка сроду не ошибалась…
– Должны же и колдуньи когда-нибудь ошибаться, – Сварог похлопал его по плечу. – Сам я до сих пор сомневаюсь насчет королевских корон над моей непутевой головушкой… Ну, держи ухо востро. Связь через «Жену боцмана».
Он под гогот гусей захлопнул калитку, шагнул в накренившуюся на рессорах коляску, откинулся на обитое кожей сиденье.
Извозчик мгновенно проснулся:
– Едем, ваша милость?
– Едем, – сказал Сварог. – Давай на Королевскую. Особняк графини Дино. Знаешь?
– Еще бы. С неделю назад возил туда художника, так ейные дворяне, пока ждал, у меня с упряжи три серебряных бляхи срезали, так мимолетно, что и концов не найти…
– Кстати, почему улица так называется? Короли там в самом Деле жили?
– Да нет, ваша милость. Жила там лет двести назад одна кондитерша, и была она, надо полагать, весьма соблазнительная – раз тогдашний король к ней, одевшись ловчим, ездил пять раз на неделе. Шило в мешке не больно-то утаишь, со временем опознали его величество, прозвали улицу Королевской, а потом оно так приклеилось, что старое название забыли, а новое в официальные бумаги залетело да так и осталось… Гуся ездили подбирать, ваша милость?
Он принял Сварога за любителя гусиных боев, каким оказался сам, и пустился в длиннейшие рассуждения о любимом виде спорта. Как всякому фанату, ему наплевать было, что Сварог молчит, – болтал за двоих, вполне серьезно подавая за Сварога реплики и вопросы, свято веря, что судьба послала ему родственную душу и оба оживленно беседуют.
Сварог лениво глазел по сторонам. В небе сиял Юпитер – стояло полнолуние, вернее, полноюпитерье, или, совсем точно, полносемелие (Юпитер здесь именовался Семел). Далеко перевалило за полночь, но жизнь продолжалась, самая разносторонняя, а то и непонятная, как всякая ночная жизнь. Наслаждаясь свободой, разгуливали «ночные дворяне». Дело в том, что по здешним законам должника дворянского звания кредиторам изловить было непросто. С восхода солнца до заката (отмечаемых ударами колоколов Главной Башни) дворянина можно арестовать в его собственном доме только за строго определенные преступления (в число коих неоплата долгов не входит). Точно так же его нельзя сцапать за долги на улице – с заката до восхода. Легко сообразить, что неисправные должники днем отсиживались дома, а с первым ударом закатного колокола величаво выплывали на улицы, от чего возникали разнообразные детективные коллизии: шпики кредиторов шныряли по пятам, стараясь подпоить или иным способом удержать потерявшего бдительность должника на улице – до рассветного колокола. Дошло до того, что на иных злостных неплательщиков стали принимать ставки – сколько они продержатся в столь пикантном состоянии. А там, понятно, пошли и махинации…
Улицы заливало алое сияние, тени пролегли невероятно четкие. Кто-то устроил серенаду под окном, наглухо задернутым тяжелыми портьерами. Они, однако, порой вздрагивали, когда уголок легонько приподнимала девичья рука. А через несколько домов кто-то непринужденно разлегся посреди улицы, пристроив под локоть оплетенную бутыль. Прогуливались парочки, кого-то оттеснили подальше от уличного фонаря и лупили доской от забора, из распахнутых дверей кабачков и заведений для гусиных боев валили табачный дым, пьяные песни и ругань, а из распахнутого на третьем этаже окна донеслись нежные звуки флейты. В доме напротив жена торжественно встречала загулявшего супруга – звонко разлеталась глиняная посуда, грохотали опрокинутые табуреты. В переулках кое-где звенели мечи, вдоль стен пробирались личности, пытавшиеся прикинуться невидимыми, проезжали тяжело груженные купеческие возы и шибавшие в нос издали бочки золотарей, скакали дворяне, рысили полицейские…
Район был не из респектабельных, но Сварогу такая жизнь нравилась.
Было в ней что-то от того загадочного, бурного, кровавого и романтичного времени, когда жестокие пираты писали недурные стихи, талантливые поэты выполняли грязные шпионские поручения, ваятели, не догадываясь, что потомки провозгласят их безгрешными гениями, вспарывали животы недругам и совращали кто служанок, кто мальчиков, священники наблюдали звездное небо и защищали осажденные крепости. Собственно, здесь сейчас именно такое время и стояло. Быть может, ему когда-нибудь предстояло заслужить у потомков титул Великой Эпохи. А может, уместиться в паре строчек пухлого академического труда. Король Конгер удостоится короткого абзаца в учебнике, а имена тайных агентов и потаенные политические игры, как водится, канут в небытие. И никому не будет дела до людей, сто лет назад мучительно старавшихся переиграть противника, потому что прошлые заботы и тревоги покажутся устаревшими и мелкими в сравнении со своими…
Сварог прекрасно понимал, что многое от него не зависит, как ни пытайся воспрепятствовать. Но Орка он обязан был взять на себя и выставить из Равены. Во-первых, Орк с помощью горротцев может найти Делию первым.
Во-вторых, он станет серьезнейшей помехой, едва поймет, что Сварог все же начал свою собственную
