"Надо попросить, чтобы убрали, – который раз подумалось мне. – Не понимаю, на кой чёрт его вообще тут поставили? Может специально, чтобы я спотыкалась?"
Удобно устроившись в новеньком граве (не в том, в котором прилетела из "Штуки"), я набрала в автопилоте адрес Бориса Емельяновича. Тот удовлетворённо булькнул, приняв информацию, и показал на карте такую траекторию, что мои брови взметнулись вверх. То ли впереди проходил грозовой фронт, то ли возникли ещё какие-то неблагоприятные факторы, но умный компьютер, руководствуясь известными только ему соображениями, проложил маршрут через добрую половину европейского континента. Да, пожалуй, тут за час не успеть. Даже полутора – и тех вряд ли хватит.
Я душераздирающе зевнула. Непонятно, почему любое передвижение на граве действует на меня словно сильное снотворное. Есть же люди, которые, передвигаясь над поверхностью планеты, читают, вяжут, болтают по телефону, играют на персональнике, или просто пялятся вниз – я же тупо сплю. Может это какое-нибудь психическое расстройство сродни клаустрофобии или клептомании? Нужно у Марека спросить…
С этими мыслями я закрыла глаза и с чистой совестью предалась объятиям Морфея,
ГЛАВА 52
Я проснулась только тогда, когда бортовой компьютер сообщил, что грав прибыл к месту назначения.
Я тут же нацепила на нос огромные солнцезащитные очки – в последнее время маскироваться подобным образом для меня стало привычным делом.
Стоянка располагалась в самом торце длинной улицы, по обеим сторонам которой стояли крохотные, утопающие в зелени дома. Типичный земной провинциальный пейзаж. Или цитреанский – это с какой стороны посмотреть.
Я заглянула в бумагу с адресом и направилась к ближайшему дому. Тяжёлая скрипучая калитка пришлось отворять обеими руками – за моей спиной она хлопнула так, что земля под ногами содрогнулась.
Я сделала несколько шагов вперёд и остановилась – возникло стойкое ощущение дежавю: здесь всё было точно так же, как на Цитрее – та же бетонная дорожка, усаженная с обеих сторон кустами роз, такой же выкрашенный в зелёный цвет деревянный дом вдалеке (разве что гораздо меньше своего инопланетного собрата) – даже лейка – и та валялась посреди дорожки, мешая пройти.
– Я всё поняла! – Прошептала я. – Сейчас я сижу в скафе в "Штуке" и за окном – первый день учёбы. А всё, что было со мной до сих пор – виртуальные глюки. И с папой ничего плохого не было, и на Цитрею я не летала. Сейчас вот скажу "Выход в реал" (или что там нужно говорить, уже не помню) – и можно будет вылезать из костюма и топать в холл пить чай…
Это была форменная глупость, но я шепнула "Выход в реал", сначала тихо, потом – чуть громче.
Ничего не случилось.
– Что ты делаешь? – Вдруг кто-то спросил сзади.
Я, словно ужаленая, подскочила на месте. Передо мной стоял мальчик лет четырёх-пяти и, засунув указательный палец в рот, с интересом смотрел на меня. На мальчике была красная панама и серая курточка.
– Я – Женёк, – продолжал мальчик. – А ты кто?
– Полина.
– А-а…
– Я думала, что ты Мишка.
– Почему?
– Потому что палец сосёшь. Так только мишки делают, – пояснила я.
Мальчик хихикнул:
– Не, я – Женёк, – с глубоким убеждением в голосе повторил он. – А ты к кому?
– К тебе.
Мальчик так удивился, что вытащил палец изо рта.
– Ко мне?!
– Это шутка. Я к твоему папе. Где он?
– На работе.
– А где он работает?
– На космодроме.
– Великолепно!
– Почему?
– Быстро Борис Емельянович устроился. Я и не ожидала.
– Так ты к дедушке Боре? – Догадался мальчик.
– Дядя Боря – это твой дедушка? – Смутилась я. – Я и не знала. И где он?
– Там, – кивнул мальчишка. – В доме. – И, потеряв всякий интерес к моей особе, на третьей скорости умчался по своим делам.
Я побрела по саду. Точнее, садом это можно было назвать с большой натяжкой, скорее тут подошло бы название "садовый участок". Несколько чахлых яблонь, аккуратно огороженные кустики смородины и крыжовника, вдалеке – крохотный деревянный сарайчик с покосившейся крышей… Ни дать ни взять какая-нибудь старинная деревня из гравюры!
Я аккуратно прошла по дорожке, выложенной из гравия. Мельком успела подумать, что, похоже, стройматериал из нашей резиденции – нижние террасы у нас тоже выложены точно такими же камушками. Интересно, дядя Боря их выписал по льготной цене или просто воспользовался служебным положением и тупо перевёз их сюда?
Губы невольно скривила улыбка. Хоть маленький, но фактик, а самое главное – против Бориса Емельяновича.
Если нужно – воспользуюсь. Вообще-то я приехала извиняться, но ещё непонятно, куда выведет разговор. Нельзя исключать возможности, что, после того, как я его подставила, бывший начальник охраны меня и на порог не захочет пускать. Я ведь тоже могу здорово разозлиться…
Но мои опасения не оправдались. Не успела я взобраться на высокое деревянное крыльцо и поднять руку к звонку, дверь распахнулась. Прямо передо мной оказался Борис Емельянович. За, то время, что я его не видела, он здорово изменился – чуть похудел, осунулся, даже цвет лица стал вроде бы немножко другим – загорел он, что ли. Хотя, может быть, мне всё это показалось из-за того, что я привыкла видеть его в форме, а сейчас Борис Емельянович был одет в простой спортивный костюм.
Некоторое время мы разглядывали друг друга. Сначала дядя Боря смотрел на меня так, словно не узнавал, потом на его лице появилось некоторое замешательство.
– Полина… – Он запнулся и с видимым усилием докончил. – …Германовна?
Я поморщилась:
– Давай без официоза?
– Как хочешь.
– Можно пройти?
Он неловко посторонился, пропуская меня внутрь дома:
– Только там не прибрано…
– Я не из санитарной инспекции.
Проходя мимо хозяина дома, я уловила сильный запах алкоголя. Этого ещё не хватало! Ладно, будем думать, что наш бывший начальник не спивается, а акция, в результате которой он приобрёл такое амбре – одноразовая.
Очень скоро мне стало ясно, что первой я пошла зря: прихожая оказалась затхлой и тёмной, заставленной какой-то старой полусломанной мебелью. Я пробиралась вперёд, надеясь, что иду правильно, и бормотала под нос всякие ругательства. Не представляю, как можно жить в таком бардаке! Не буду говорить про себя, всё-таки весовая категория моего жилья совсем другая, но у Мишутки на Цитрее в самом обычном сарае, где хранится садовый инвентарь и всякие хозяйственные мелочи, порядка гораздо больше.
А что находится там, в доме, даже смотреть не хочется!
Я остановилась.
– Знаешь что, дядь Борь, давай лучше на улице поговорим. Вы были правы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
