- За Дрианном Александриус присматривает, - поймав мой встревоженный взгляд, успокоил Дживайн.
- Значит, Вериллий все же решился... - медленно протянул лорд Глейнор.
- Как видите, - сухо ответствовала Палария. - Ридриг Второй будет признан временно недееспособным.
- Зачем Вериллию менять одну марионетку на другую? - спросил я. - Ведь в любом случае фактически Галатоном управляет он.
- Это вынужденный шаг, - пояснил герцог. - Скорее всего, он означает отказ от первоначальных планов. Появление повстанцев спутало Верховному карты. Он рассчитывал, что зверства храмовников подтолкнут народ на бунт против Ридрига. Ведь все приказы об арестах и казнях были подписаны его именем. Но потом понял, что сопротивление направлено непосредственно на жрецов, и слишком многие связывают творящиеся беззаконие не с императором, а с самим Верховным. Мы ведь не только силовые операции предпринимаем. В народе ведется и другая работа. Наши тайные агенты разъясняют людям настоящее положение дел. Вериллий совершил серьезную ошибку, ему следовало тщательнее скрывать свою причастность к делишкам храмовников. И сейчас он собирается подчеркнуть, что не имеет отношения к их зверствам. Казнь вашего дядюшки должна стать последним запоминающимся событием в истории правления Ридрига. А после принятия Келдином регентства как по волшебству произойдут перемены.
- Вы хотите сказать, правлению жрецов придет конец?
- Не думаю. Вериллий слишком завяз в этой истории с Падериком, выпустил многое из-под контроля. Когда-нибудь он, конечно, устранит Великого отца. Или наоборот... Но не сейчас. Пока еще они боятся вступать в открытое противостояние. Да и цель у них одна - уничтожить как можно больше темных магов.
- Тогда что изменится?
- Верховный готовит приказ о создании секретной канцелярии, которая будет сочетать в себе функции имперских псов и храмовой стражи, - вмешалась Палария. - Теперь все аресты будут происходить скрытно, и казни станут вершиться в полной тайне. Прошу прощения, но я должна возвращаться. Иначе Верховный может заподозрить и меня. Он назначил экстренный сбор Совета.
- Да, конечно, спасибо, Палария, - тепло поблагодарил ее Вадиус и подытожил. - То есть, люди будут бесследно исчезать, вот и вся разница.
- Ладно, с этим потом разберемся, - самоуверенно заявил мастер Триммлер. - Давайте думать, как лейтенантского дядюшку выручать.
- Во время казни на площади будет весь город, - мрачно произнес герцог.
- И все будут ждать нашего появления, - подхватил Вадиус. - Соответственно, и ловушек будет расставлено огромное количество.
- А что, если... тюрьму подломить? - задумчиво спросил Грациус.
- Подломить?... - не понял лорд Глейнор.
- Он иногда любит щегольнуть воровским жаргоном, - пояснил Дживайн, кинув на своего друга укоризненный взгляд.
- Счастливое местечко? - изумленно воскликнул Копыл. - Но это настоящий штурм, осада!
- И тем не менее, это сделать легче, чем в присутствии всего города предотвратить казнь, - настаивал Грациус.
Первой моей реакцией на слова мага-авантюриста тоже было отторжение, замешанное на недоумении. Что это он придумал? В истории Виндора не случалось попыток нападения на тюрьму. Потому что это бесполезно. Счастливое местечко возвышается над городом мрачной твердыней, которая окружена глухой каменной стеной, заканчивающейся квадратными зубцами. Высота стены не менее четверти фихта, толщина достаточна для того, чтобы между зубцами мог свободно стоять солдат. А они там и стоят, знаете ли. С луками. Серый камень нашпигован магическими ловушками, которые наверняка сейчас обновлены и приведены в полную боевую готовность. В общем, Счастливое местечко - крепость в крепости. Ладно, хорошо. Предположим, мы сумеем проникнуть за стену. Дальше что? По всему периметру тюремного двора тянется вольер, в котором бегают огромные злющие псы. Поговаривают, их специально для Счастливого местечка выращивают на анимочародейской кафедре магического университета. На ночь зверюг выпускают, и они свободно бегают по двору. Тогда даже сами тюремщики боятся высовывать нос на улицу. Твари признают только начальника тюрьмы. Ну, и если даже допустить еще одно, просто-таки сказочное предположение. Справились мы с собаками. В конце концов, Дживайн отлично владеет анимочарами, а Лютый - арбалетом. Но ведь тюрьма огромна, она состоит из длинных, запутанных, пересекающихся коридоров, в которых без провожатого ничего не стоит заблудиться. Где искать ту единственную камеру, в которой держат дядю Ге? И как в нее проникнуть? Я прекрасно помнил, что за помещение выделили мне. Там же сплошные антимагические заклятия на стенах.
- Зачем же ее искать, дражайший барон? - осведомился Артфаал, впервые за все время с момента спасения Дрианна вторгшийся в мои мысли.
- Что искать? - не понял я.
- Зачем вам искать камеру моего друга?
- А как еще? - огрызнулся я, не успевая за полетом мысли демона.
- Так выпустите всех, кто там сидит! - торжествующе заключил лорд Феррли, затем прибавил. - Несмотря на некоторую... вульгарность мастера Грациуса, не могу не признать, что у него есть стиль.
- Благодарю, - польщенно откликнулся уловивший его мыслеречь маг, восприняв эти слова как комплимент.
- Выпустить преступников?
- Да каких преступников, подумайте, барон! Счастливое местечко давно уже переполнено обычными людьми, которых заподозрили в применении темной магии! Ну, даже если среди них и попадется парочка воришек - ничего страшного. Зато представьте, какой случится переполох!
Я хмыкнул. Возможно, они и правы. Вряд ли храмовники могут предположить, что мы нападем на Счастливое местечко. Просто потому что проникновение в неприступную тюрьму считается невозможным. Ну и что? Прохождение физического тела сквозь стены тоже раньше считалось невозможным. А я хожу. Конечно, охрана Счастливого местечка усилена, это ясно. И все же основные силы наверняка планируется сосредоточить на площади в день казни. Вериллий учтет все предыдущие ошибки и просчеты, благодаря которым нам удалось вырваться. Он обязательно создаст какую-нибудь новую волшбу, расставит множество засад... Прав Грациус, следует попытаться взять Счастливое местечко. Была еще одна причина, по которой я не хотел ждать. Дядюшка - человек немолодой, неизвестно, как он отреагирует на антураж казни: помост, хворост, палач. Сердце может не выдержать. Я хорошо помнил обуревавшие меня чувства. Нет, нельзя так рисковать здоровьем моего опекуна. И вообще, чем раньше мы его вытащим, тем лучше. А если это будет сопряжено с освобождением других людей - прекрасно, чего же еще можно желать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
