— Могу. Ненадолго…
— Насколько именно?
— Ну-у… полчаса — максимум.
Некромант слегка приврал. В храме он мог быть до двух часов, а потом даже выйти из храма, на своих ногах дойти до дома и свалиться. Но!
Два часа — это подготовленным, заперевшим силу поглубже и налакавшимся зелий. Сейчас у него не было ничего подобного, а потому полчаса — это еще очень много.
Каирис потерла нос.
— Таши, а если нам пойти вместе? А потом мне станет плохо?
— тебе?
— Ну да. Лейри в курсе, я отвратительно переношу столпотворение, сильный шум. У меня начинает болеть и кружиться голова…
— И?
— И она докружится до обморока, — Каирис улыбалась со всей возможной невинностью.
— а я, разумеется, провожу тебя домой?
— Ну да. И нас все там увидят.
— Но тебя будут проверять…
— И пусть. — Каирис продолжала улыбаться, в ее глазах плясали золотистые искорки и Таши поймал себя на мысли, что хочет ее… поцеловать?
Да ты одурел, некромант?!
— Это опасно.
— Для тех, кто связан с темной магией — или для всех?
— только для таких, как я.
Таши усмехнулся. Ну да, Каирис можно проверять и вдоль и поперек. Как и Лейри, кстати. На них-то никаких чар нет! Он сам и следил, и не накладывал. Даже шамельти, пока они не активны — всего лишь милые украшения. Храмовники не заподозрят ничего странного, пусть даже и поселятся в леанти.
— ты сам ответил на свой вопрос. Мне не страшно, пусть проверяют. Пойдем?
Таши взял руку Каирис, медленно поднес к губам. Поцеловал. По-настоящему, не просто обозначил поцелуй. От кожи девушки пахло пряностями и корицей, учащенно билась синяя жилка…
— Ты чудо, Кай. Настоящее чудо…
— главное, что не чудовище.
Каирис усмехнулась. Нервно отняла руку, вскочила и обернулась только у двери.
— у тебя десять минут. Я уже почти собралась.
Таши проводил взглядом стройную фигурку. Провел пальцем по губам.
Не смей, темный. Не смей.
Ты проживешь еще больше ста лет. Каирис — меньше. Впрочем, это не страшно. Некромантия позволит тебе чуть растянуть срок ее жизни и даже привязать ее жизнь к твоей. Но!
Ты сам готов так поступить? Нет, я не о любви сейчас, это лирика. А вот готов ли ты обречь любимую женщину на постоянную опасность? На неустроенность? На отсутствие детей?
Ты — готов?
Некромант вздохнул.
Лучшее, что он может сделать для Каирис — это оставить ее и уйти. Подальше и навсегда. То, что он этого до сих пор не сделал, говорит о его бесхарактерности и бессовестности. И только.
Нельзя так поступать с любимыми, нельзя.
Ох, Каирис… зачем я приехал в Тиварас? Зачем я познакомился с Лейри, с тобой?
Я не готов отпустить ни одну из вас. И не надо мне говорить про гаремы. Лейри дорога мне, как подруга, как веселый и яркий огонек, который горит рядом, прыгает по веткам и делает жизнь ярче. А Каирис — это мое солнышко. И светит, и греет, и вообще мне тепло от нее, как ни от кого другого… я не готов уйти и расстаться с девочками.
Я не готов остаться.
Что же мне делать?
***
Естественно, ни через какие десять минут они в храм не пошли. Когда это приличная женщина говорила 'десять минут' и собиралась меньше чем за полчаса? Такого не бывает. И вообще, там, в Храме и на площади соберется прорва народа, мероприятие будет и религиозным и общественным, а потому дамы почистят перышки и постараются выглядеть великолепно.
Таши, по такому случаю нацепивший новую шалотту и глотнувший эликсиров, прождал Каирис не меньше двадцати минут, но результат того стоил.
В розовато-лиловой верхней тунике и бледно-розовой нижней, с серебряной цепочкой на шее и таким же серебром, вплетенным в волосы (девушка вообще не любила золото), с улыбкой на розовых, не нуждающихся в краске губах, она была очаровательна. Даже более чем.
Для Таши она была прекраснее любой королевы. И некромант склонился в поклоне.
— Высокородная позволит недостойному прикоснуться к ее сияющей красоте?
— Сейчас я верю, что ты из Къянти, — Каирис вспыхнула. — льстец…
— Любые слова окажутся недостойными вашей красоты, несравненная, как жалкие костры в ночи недостойны солнца днем.
Каирис покраснела полностью, от ушей до пяток, но разрешила некроманту взять себя под руку. Девушка нервничала.
И из-за храма, и из-за Таши, особенно из-за Таши, будем честны. Именно для него были и красивая туника, и платье, именно для него переплеталась шесть раз непослушная грива волос, именно для него Кай достала безумно дорогие духи из Къянти…
Таши нравился ей. И даже больше, чем просто нравился. Она уже не представляла себе жизни без этого слегка неуклюжего высокого мужчины, без его шуточек, без неожиданно точных характеристик и метких советов, без доброй улыбки и даже без умоляющего: 'Кай, чудо мое, солнце, радость моя… можно еще один пирожок? Пожааалуйста…'. И почему ей раньше не нравились блондины?
Потому что они были не Таши — и этим все сказано.
А вот Таши…
Он был загадкой, он был тайной, он был закрыт со всех сторон — и в то же время поразительно открыт. Он отвечал на все вопросы, но так, что загадок оставалось больше, чем отгадок. Он был непрочитанной книгой и неспетой песней.
Он — был.
И это было великолепно.
Каирис не могла представить себе жизни без него и больше всего ее пугало другое.
Он-то может уйти в любой момент…. Просто встать и уйти навсегда. Из леанти, из ее жизни, из Тивараса… и она даже вдогонку за ним не имеет права броситься.
Она ему нравится, это безусловно. Такие вещи женщина кожей чувствует. Но насколько она ему нравится, вот вопрос? Ей самой когда-то нравился Шарт. Да, сейчас она понимает, что это не любовь, но тогда чуть с ума не сошла. Тогда ей было больно и тоскливо, тогда она рыдала в подушку…
Провались сейчас Шарт под землю — глазом не поведет.
А чтобы на Таши не упала даже тень подозрения, готова горы сворачивать.
Она любит этого мужчину — и ничего тут не поделаешь… только молчать. Она ему не нужна, а гаже навязывающей свою любовь женщины может быть только мужчина, продающий себя за деньги.
Каирис взяла друга под руку, улыбнулась — и они медленно пошли по улице.
Долго молчать Таши не собирался, слишком уж интимной была повисшая между ними тишина.
— Кай, а что ты думаешь о современной живописи Равхи?
— мне кажется, они используют слишком много желтого и красного. Вот тот мальчик, который у нас выставляется, Каршвель, он умница, но его полотна слишком агрессивны, тебе не кажется?
— он слишком сильно сочетает красный с фиолетовым. Играет с цветом, обычно мастера стараются приглушить контраст, а он его подчеркивает, но это тоже придает картинам своеобразие…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
