Он снова дважды стукнул по пуговке динамика, отключая пелефон.
— Директора управления уже привезли, — пояснил он. — Посмотрим, как у него поставлена работа. Не уложатся в пятнадцать минут — вылетит со службы за некомпетентность. Хоть и не мое ведомство, но уж такое-то я обеспечить могу.
— По-моему, это явно лишнее, — Саматта сделал протестующее движение.
— Господин Саматта, — нахмурился третий заместитель министра, — я не знаю, что лишнее, а что нет, когда речь идет о «Черном квадрате». Мы почти не имели дела с личностями, там упоминающимися в качестве… хм, взятых под защиту. Но два инцидента с их участием, что произошли за последние пятнадцать лет, закончились несколькими повредившимися умом и скоропостижно умершими чиновниками и дворянами, занимавшими очень высокие посты. Про непосредственных участников инцидентов я даже не упоминаю. Я готов подвергнуться наказанию со стороны твоего… э-э-э, покровителя, но может пострадать и Верховный Князь, чего я лично допустить никак не могу. Я заверяю, что он здесь совершенно ни при чем.
— Ну, я же цел, — пожал плечами Саматта. — До членовредительства дело не дошло, а пару ударов в брюхо я вполне могу пережить.
— Возможно. Но речь не о тебе. Вернее, не только о тебе. Господин Саматта, беда в том, что мы понятия не имеем, как вести себя с Сущностями, о которых идет речь в «Черном квадрате». Ты, вероятно, знаешь, что особая папка — единственное место, где нам дозволено собирать информацию об их деятельности. Иногда оттуда исчезают собранные нами материалы, касающиеся относительно невинных, на наш взгляд, событий. Иногда же там самочинно появляются данные, которые я лично не задумываясь отнес бы к разряду сверхсекретных, касайся они работы моей Службы. Иногда они проявляют невероятную щепетильность по отношению к человеческой жизни, а иногда устраивают массовые побоища с десятками трупов. В общем, логика действий Сущностей зачастую совершенно нечеловеческая. И если мы что-то и знаем твердо, то лишь одно: отношение агента Сущности к проблеме совершенно не обязательно совпадает с отношением самой Сущности.
Директор сложил кисти рук в замок и опустил их на колени.
— Господин Саматта, мы просто не понимаем, как себя вести, чтобы не допустить подобных инцидентов. Мы много десятилетий пытаемся установить полноценный контакт с Сущностями. Мы готовы предоставить им любой разумный статус, включая статус равноправного суверенного государства. Соответственно, персоны, фигурирующие в «Черном квадрате», могли бы получить статус послов и дипломатический иммунитет со всеми вытекающими последствиями. Фактически сейчас уже так и делается, правда, неофициально. Но вы сами не стремитесь к популярности, а формальный статус невозможно скрыть от широкой общественности — рано или поздно у кого-то непосвященного возникнут обоснованные вопросы, а там и до журналистов рукой подать. Так что нам крайне необходимо пообщаться хотя бы с одной Сущностью, так сказать, вживую, чтобы выработать протоколы взаимодействия. Я догадываюсь, что после случившегося ты вряд ли расположен помогать нам, но я просто обязан спросить: мог бы ты передать своему… покровителю просьбу о встрече? Верховный Князь готов к ней в любое время.
— Господин Медведь, — вежливым тоном проговорил Саматта, — уведомляю тебя, что с момента, как я пришел в себя после захвата, происходящее записывается и транслируется в архив для последующего анализа. Твою просьбу, полагаю, рассмотрят. Однако, — добавил он менее официально, — я бы не стал надеяться на ответ. Думаю, Демиурги и сами понимают все, о чем ты говоришь. С учетом, что они присутствуют на нашей планете с незапамятных времен, у них имелась масса возможностей получить любые формальные статусы, вплоть до званий верховных божеств. Они не захотели.
— Демиурги… — директор СВР покатал слово на языке. — Демиурги. Значит, так они себя называют?
— Да.
— Но почему они упорно избегают прямого контакта? — Медведь наклонился вперед и уставился на Саматту почти умоляющим взглядом. — Ведь он решил бы столько проблем! Зачем добиваться своего окольными путями, когда мы могли бы сотрудничать?
— Сотрудничать, господин директор, можно только тогда, когда обеим сторонам есть что предложить друг другу, — покачал головой Саматта. — А что мы можем им предложить? Не трудись думать, вопрос риторический. Ответ — ничего. У нас попросту нет ничего, что они не могли бы получить и без нашего участия.
— Но что им тогда нужно от нас?
— Не знаю, — покачал головой археолог. — Я общался только с Дзинтоном… с Демиургом Джао. А он обладает замечательным талантом уходить от прямых ответов, когда не намерен отвечать. Я уверен лишь в том, что они не хотят нам зла. В их власти распылить не только нашу планету, не только всю звездную систему — они могут просто уничтожить само пространство, в котором она расположена. Их возможности выходят за рамки любых наших фантазий. Если хочешь, воспринимай их как богов. Так проще понимать.
— Боги всегда что-то требовали от смертных, — хмыкнул директор СВР. — Кровавые жертвы, девственниц, золото…
— Не боги требовали, а жрецы. Богам — настоящим богам — девственницы без надобности. Господин директор, Демиургов не надо ублажать. Не надо искать их милости. Они равнодушны к почестям и материальным благам…
…если забыть о Камилле в роли Майно и других Демиургах в роли Игроков…
— …их существование следует просто принять к сведению, как принимают к сведению существование ураганов и цунами. Стихия, непобедимая и непредсказуемая, но, в отличие от цунами, старающаяся не вредить без необходимости.
— Принять такое к сведению довольно сложно, господин Саматта, — вздохнул Медведь. — Логика действия государства совсем иная, чем у простого человека. Любое неконтролируемое явление необходимо взять под контроль или уничтожить — либо оно уничтожит общество. Но о другом речь. О том, что их всемогущество достаточно сомнительно. Зачем они пользуются услугами агентов, если могут все и сами?
— О, элементарно, — криво ухмыльнулся Саматта. — Я использую метафору — не самую приятную для нашего с тобой самолюбия, но вполне подходящую. Господин Медведь, вообрази, что ты обака…
— Кто? — поразился директор СВР. — Что такое «обака»? Из вашей фауны?
— Прости, не подумал. Обака — такой сказочный лесной оборотень. Огромный, выше тролля ростом, злой, косматый и страшно сильный, что в человеческом, что в зверином обличье. Ну хорошо, представь, что ты медведь, прости за каламбур. Обычный полярный медведь-кугума. Ты забрел в наш лес и обнаружил там муравейник. Тебе ничего не нужно от муравьев, но тебе взбрело в голову им чем-то помочь. Неважно, почему — например от скуки. Неважно, как — ходы пошире сделать или, скажем, электричество туда провести. Что станешь делать? Ты огромен и силен, у тебя есть клыки и когти, способные порвать в клочья любого зверя, кроме разве что элефанта. Но все, что ты можешь сделать с муравейником при их помощи — стереть с лица земли. Если захочешь воздействовать на муравейник более тонко, у тебя не останется выхода, кроме как подружиться с несколькими муравьями, выдрессировать их и запустить обратно, чтобы они как-то влияли на свое муравьиное общество. Например, помогли ему изобрести лампочки и наладить их производство. Понятна аналогия?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
