А называл Кэсиан Мъяонеля своим родичем потому, что и сам некогда принадлежал к народу ванов.
Но молчал Мъяонель и лишь горестно тряс головой, пребывая в тяжелых думах.
Спросили его Лорды:
– Что с тобой?
Сказал Мъяонель:
– Кажется, начинаю понимать я природу Силы этого клинка и свойства, коими должен обладать он. Ибо вы слышали только половину рассказа. Я же знаю его целиком – ведь я, пусть и невольно, завершил эту ковку.
Воскликнули Лорды:
– Немедленно расскажи нам об этом – или же силой будет вырвано у тебя это знание! Ты предаешься отчаянью – когда, быть может, истекают последние отпущенные нам минуты!
И рассказал Мъяонель о заклятье, сотворенном им, Мирэном и Принцем Каджей.
Сказал Принц Каджей Мъяонелю:
– Наставник, я вижу, что многие удивляются этому заклятью, и оно остается тайной для них. Также тайной оно остается и для меня. Творя обряд, ты сказал мне, что обращаешься не к низшим энергиям, но к сути вещей, и я запомнил это. После я видел действие твоего заклятья, но какая Сила произвела это действие, и в чем состоял смысл той связи, коей связал ты суть, а не внешнее?
Сказала Ягани, Огненная Танцовщица:
– Да, милорд, расскажите нам об этом, ибо многие из нас все-таки хотели бы понять смысл вашего волшебства.
Сказал Мъяонель:
– Из трех компонентов состояло мое заклятье: из невинной крови, поцелуя порчи и прикосновения безумия. Последний компонент должен был направлять заклятье – создавая его, ставил я целью сделать результат открытым для моей магии. Второй компонент можно определить как зло, таящееся под личиной блага, как нечто прекрасное и привлекательное, несущее в себе страшнейший яд. Этот компонент должен был усиливать действие заклятья. Каковым же должно было быть само действие его? Чтобы понять это, следует принять во внимание, против кого именно собирался я использовать заклятье. Страж был моей целью. Но в чем сущность Стражей и откуда черпают они великую свою силу? Даже и само название их с полной очевидностью говорит нам об этом: они – Стражи, хранители, защитники. Сам миропорядок, защищаемый ими, дает им великую силу; безвинные, беззащитные, слабые дают им эту мощь; равновесие всех вещей в мире охраняет их. Они – судьи над нами, в том их сущность. Хотя по моему мнению, часто бывает несправедлив их суд, но кто я, чтобы возражать им? Как и любой другой Лорд, я – не ровня им. За любую повинность имеют они право осудить нас, и вправе вынести любой приговор. Они – и палачи, и судьи, и нельзя ни подкупить, ни запугать их. Различны характеры Стражей, и различна праведность их, но именно их великое Служение хранит их. Однако, что будет (так подумалось мне), если один из Стражей изменит своей сущности? За любую провинность они вправе наказывать так, как хотят, но что будет, если на руки одного из них ляжет совершенно невинная кровь? А чья кровь невиннее, чем кровь младенца, не умеющего еще говорить?
Таковым был первый элемент моего заклятья. Второй, как я говорил уже, усиливал его, а третий должен был дать мне власть над отрезанным от своей Силы, обезумевшим Стражем.
Услышав все это, замолчали Лорды, ибо столь великой гордостью и столь великим ядом были наполнены слова Мъяонеля, что ошеломили многих из них, даже и тех, кто не одно тысячелетие уже были причастны к Могуществу и повидали многое.
Но сказал Король Времени – и показалось, что он единственный, кто не удивлен этим рассказом:
– Братья мои, хотя и повествование это вызывает у некоторых из вас отвращение, а у других – зависть, не о том следует думать нам. Ибо Лорд Мъяонель рассказал нам о том, каким он мыслил действие своего заклятья, и оказалась бы удачной его попытка или нет – этого мы не знаем и никогда не узнаем, ибо волшебство его, смешавшись с другим волшебством, прежде вложенным в клинок Келесайном, произвело то, что мы ныне имеем. И нам следует думать о том, как сложились вместе все составляющие элементы и каким стал конечный результат этого волшебства, и каковы его свойства.
Сказали ему Лорды:
– Расскажи нам об этом, ибо кажется нам, что ты уже вполне постиг эти свойства.
Сказал Король Времени:
– Не я один. И по лицам тех немногих из вас, уже начинающих чувствовать общий рисунок этой колдовской пряжи, вижу, что не ошибся я в своем понимании. Основа Силы этого клинка была создана Келесайном и помощниками его, но Сила эта была слепа и пассивна, и во многом подобна еще младенцу. Заклятье, сотворенное Мъяонелем, предназначалось не именно для этого клинка, но для любого оружия в руке Тарнааля, и было нацелено на Стража, а не на клинок его. Однако действие волшебства оказалось иным, и компоненты его, встретившись с имевшейся к клинке основой, сложились в совершенно иную мозаику…
– Чистота, но не человечья, невинная, но не кровь… – прошептал Мъяонель.
– Да, – сказал ему Король Времени, – теперь ты понимаешь. Ибо человеческой кровью – как символом крови всех живущих – уже закаляли этот клинок. Поэтому эта часть не оказала своего действия. Получилось, однако, что ты закалил его чистейшей эссенцией, кровью того, кто свят, кровью того, кто никогда не рождался, но кто умирает в каждом невинноубиенном ребенке, кровью того, кто не ведает смерти, но кто обещан нам, как светлейшее и невиннейшее дитя из всех, что когда-либо будет рождено в Сущем. В крови Судьи Стражей закалил ты этот клинок.
Спросил тогда Лорд-Кователь:
– Почему же Мъяонель не обрел над этим клинком власти? Ведь даже если так, все равно – последний элемент его заклятья, определяющий и контролирующий, продолжал оставаться в действии!
Сказал Король Времени:
– В действии? О чем ты говоришь? Неужели ты думаешь, что тварь, которую вскормили эти четверо – Келесайн, Навранд, старейший из духов лунного света и Мъяонель – осталась внутри законов нашего мира? Они приманили нечто несуществующее, и сделали его более существующим, чем ты или я, или все Сущее. Неужели ты думаешь, что и теперь, когда даже святейшая кровь Судьи Стражей – лишь пища для этого клинка, возможно повлиять на этот клинок нашим слабым колдовством? Нет, даже если каким-то образом миры и уберегутся от уничтожения, что-либо подобное этому клинку более никогда не будет создано в Сущем.
Сказал тогда Мастер Леонардо:
– И все же, я не могу понять одного. Пусть этот клинок так могуч и так велик, как вы говорите. Но для чего ему убивать Стражей и разрушать все существующее? Я, Повелитель Зла, лучше кого бы то ни было знаю, что зло не бывает беспричинным. В чем же причина его ярости?
Рассмеялся на эти слова Даиндар, Повелитель Боли, Владыка Преисподней и так сказал Мастеру Леонардо:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
