Я кивать киваю, а сама стою дура-дурой: ничегошеньки не понимаю, да и понимать не хочу. Токмо голос его слушаю, и нет мне ничего милее в целом свете. И потом, когда любый мой смыл с себя пыль дневную, отужинал досыта и стал мне толковать о дне минувшем, я всё слушала, всё слышала, но понимала с пятого на десятое - его голос звучал слаще музыки любой.
- ...а мальчишка тот, которого они так рьяно защищали, оказался сынком нашего соседа, представляешь? Э, да ты меня совсем не слушаешь! - Глаза Володи с укором смотрели на меня.
- Слушаю. Сын соседа. И что?.. - повторила я, а потом встрепенулась. - Погоди, Вова, эт какого соседа? Алча что ль?
- В том-то и дело, что не Алча. Пирима это сынок, и в набег его отец отправил, приставив к отпрыску десяток из своей личной охраны с наказом стеречь чадо пуще глаза. Собственно, из-за этого приказа всё и сложилось для нас так удачно. Кинься эти бодигарды распутывать повязанных вояк вместо спасения барчука, так ещё неизвестно, чем бы дело кончилось.
- Да уж, свезло нам в кои-то веки, хвала богиням!
- Эй-эй, а они-то тут каким боком? Это Лесьяру с парнями хвала, а не эльфийским первопроходимкам. К тому же, если эти богини и существуют, в чём я крепко сомневаюсь, то им до людей нет никакого дела. А если и есть, то над людьми они не властны. Не веришь?
Я покачала головой, пораженная словами моего любого. Более того, я крепко испугалась, что сейчас сверкнёт молния и испепелит его на месте. Но ничего не происходило, а Володя по-прежнему стоял и улыбался.
- Да, ничего не скажешь, крепко вам ушастые мозги промыли... Эх, Лея, знала бы ты, сколько эльфов взывают к своим богиням с мольбой о моей смерти, и что? А ничего, живой я, как видишь, невзирая на все их стенания. Впрочем, не о том речь, мы с тобой о коварстве соседушек толковали, репей им в дышло. Так вот, по словам Пиримова сынка, его батя был в сговоре с Алчем. Договорились они одновременно напасть на наши владения и пограбить вволю. Только Пирим сволочь хитрая, он решил подставить Алча, на день задержав выступление своей дружины. Его расчёт был на то, что вся наша дружина отправится на северную границу настучать Алчу в бубен, а он тем временем без помех обдерёт как липку южные районы. Просто и со вкусом. Заодно и сынок опыта поднаберётся. Но и это ещё не всё. Частично угнав, частично распугав жителей, он бы добился того, чтобы наш юг обезлюдел. И тогда Его милость Пирим пробил бы на совете баронов решение о передаче под его руку пустующих земель. И всё законно, не подкопаешься...
Володя:
Тёплым тихим вечером мы с Леяной гуляли по саду. Россыпь звёзд и ослепительно-яркая чёрточка молодого месяца радовала глаз, но освещенности дорожкам не добавляла, что было на руку многочисленным молодым парочкам, выбравшимся из душных помещений сюда на променад. То тут, то там во тьме мелькали тени, временами слышался задорный звонкий смех, добродушный мужской басок, довольный женский писк, а порой и приглушенные расстоянием звуки поцелуев доносилась до наших ушей, заставляя Леяну краснеть, а меня смущённо покашливать. Подобная свобода нравов легко могла привести в ярость какого-нибудь ханжу, но только не меня: в данном случае я скорее придерживался точки зрения незабвенного Карлсона - "пустяки, дел-то житейское". В самом деле, почему бы и нет? Наконец-то гадкое чувство безысходности, Дамокловым мечом висящее над всеми жителями обоих баронств отступило, и теперь люди радовались жизни, торопясь наверстать упущенное. Так что мне, морали им читать? Не дождётесь! Пусть резвятся, пока молоды, а если из этих встреч под луной возникнут новые семьи, то я буду только рад.
Ворота замка по ночному времени были уже закрыты, а вход и выход для гуляющих парочек был разрешен через маленькую дверцу в боковой стене. Там, возле поста стражника соорудили столы и лавки, где собирался народ другой возрастной категории - побывавшие в боях воины и почтенные отцы семейств. Соответственно и темы здесь обсуждались совершенно иные. Я частенько останавливался поодаль, не входя в пятно света от подвешенных на стену фонарей, и оттуда, из темноты слушал рассказы и байки прошедших времён.
Во-первых, мне, как хозяину этих мест, было полезно знать, чем живёт и дышит простой человек.
Во-вторых, услышанное помогало мне лучше понять местные устои, обычаи, в знании которых я подчас плавал, а это делало меня в глазах народа чужаком, дорвавшимся до власти.
В-третьих, просто интересно. Конечно, многое зависело от рассказчика, но я порой хохотал до слёз над очередной побасенкой, совершенно позабыв о своём первоначальном намерении не привлекать к себе внимания.
Сегодня было "во-первых". Услыхав голос Лесьяра, я придержал Лею, не дав ей ступить на освещённый пятачок возле стены.
- Подожди. Интересно, давай послушаем. - шепнул я ей на ушко.
Как я понял, здесь в данную минуту за кружкой браги происходила окончательная притирка Залеских дружинников с охотниками из Западного удела. По крайней мере, тут находились представители старшего поколения и тех, и других. Причём мужчины сидели не наособицу, а одной тесной компанией и вели общую беседу.
- Вот ты скажи мне, - наседал на Лесьяра Залесский десятник, чья голова была заметно тронута сединой, - почему вы, когда Пиримовых воров брали, вы их вязали, время тратили. Не проще ли было просто ткнуть каждого под ребро засапожником? Вы б так вдвоём со всей их сворой управились бы. Что, разве не так? Но вы ж однако так не сделали, а почему?
- Так, да не так. - отвечал Лесьяр, хлебнув добрый глоток из кружки. - Были бы это упыри, я б так и сделал, и совета бы не спрашивал. А Пиримово войско... оне хучь и враги, но ведь люди. Я ж када водицы нашей сглотну, так втрое шустрей кровососов становлюсь. А человек тогда и вовсе, что младенец предо мной. Вот ты говоришь в ножи взять, а того не понимаешь, что бесчестно это. Недостойно воина. Вот против ельфов ушастых, это да. Опять же, против упырей ихних, тожить. Но не против такого же, как и ты сам.
- Сталбыть, честь воинскую блюдёшь? Вот это правильно, вот это по-нашему!
Под одобрительный рёв слегка поддатых дружинников два воина обменялись крепким рукопожатием, после чего так саданули кружкой о кружку, что брага щедро расплескалась по сторонам. Я уже собирался выходить из тени на свет, когда разговор коснулся темы, волнующей меня на протяжении последней недели. Речь зашла о пленных, которых было захвачено изрядное количество. Настолько изрядное, что в случае бунта эта сила могла задавить Залескую дружину одной массой. Да и кормить их всех было надо, и охранять, что тоже важно. Мало мне дружины Пирима, блин, так ведь ещё разбойнички лесные... Их-то в погребах набралось ой как немало, а куда девать? Поступить с ними как в своё время Лёха, развесив вдоль границы, чтоб другим неповадно было? Так это следовало делать раньше, по горячим следам, прямо на месте...
Я навострил уши, чтобы выслушать глас народа. Удивительно, но народ оказался един в своём мнении - продать. Пиримовцев следовало вернуть за выкуп барону, а разбойничкам вздеть ошейники и продать на торгах. Мол, наказать их надо, а исправительные работы в нашем уделе организовать негде. Так пусть где-нибудь на рудниках искупают свою вину. Там, мол, и жизнь не сахар, и охрана есть подобающая. К моему удивлению, Леяна согласилась с такой постановкой вопроса.
- Лея, ты что, послушаешься этого пьяного бреда?!
- Ну, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, ты это прекрасно знаешь. Поступи ты так, и народ тебя похвалит, а предай татей казни лютой, то вслух ничего не скажут, но про себя осудят.
- Странно. Мне казалось, ты должна первой протестовать против рабства, поскольку на себе испытала каково это, считаться вещью.
- Ты, господин мой, не путай. Одно дело безвинной в кабалу угодить, как я, и совсем другое в искупление, как они. Да и не на потеху ты их продаёшь, а для работы.
- Нет, я продавать никого не стану. Хочешь, сама этим займись.
- И займусь, коль велишь.
- Вот и займись. И хватит об этом!
Я резко замолчал, показывая, что не желаю больше разговаривать на неприятную мне тему. Понятно, что рабовладение одна из реалий этого мира, которую следует принять как данность, но одно дело знать о ней, и совсем друге самому участвовать в этом процессе. А раз местные жители считают подобную торговлю допустимой, то пусть сами ей и занимаются. У меня же забот хватало помимо этого, только успевай разгребать. Хотя, кое-что разгрести уже успел.
Самым главным успехом можно было назвать новый - хотя и старый как мир - принцип организации обороны границы от набегов. Теперь гонцы не тратили по пол дня на скачку с недоброй вестью, вместо этого была организована система оповещения с помощью сигнальных костров. Стоило вооруженному отряду пересечь границу, как в небо вздымался столб дыма. Заметив его, наблюдатель в соседнем селе запаливал свой костёр, и так далее до самого Загорья. А уж мне труда не составляло провести голубя по такой ясно видимой в небе цепочке, и высадить десант из охотников над попавшем в беду хутором. В результате помощь приходила не к шапочному разбору, а спустя максимум час после тревожного сигнала. Конечно, случались и накладки, когда наблюдатель принимал за сигнальный костёр обычный пожар. Но даже такой случай был на пользу, ведь десять крепких мужских рук в борьбе с огнём лишними никогда не окажутся.
