Я считал, что англичане не станут требовать экстрадиции, чтобы не нарываться на отказ. Это лишь поставит Британию перед необходимостью применить против России санкции. Россия введет ответные санкции, и так далее, пока кто-то “не моргнет первым”. Но у англичан в России слишком много интересов — от многомиллиардных капиталовложений до сотрудничества в борьбе с террористами; им есть что терять, если они выберут этот путь.
— Они не посмеют, — говорил я Марине. — Они замнут дело.
Однако двое полицейских, Джей и Колин, которые были у Марины на связи со стороны Скотланд-Ярда, категорически не соглашались, всем своим видом напоминая о старых добрых временах, когда на защиту одного-единственного civis-Britannicus'а отправлялся Королевский флот.
— Если бы ты знал нашего командира, — объясняли Джей и Колин, — ты бы понимал, что он не потерпит никакого политического давления. Если есть улики, то мы предъявляем обвинения, кем бы подозреваемый ни был, и точка!
Так или иначе, из-за британской ли гордости, юридической ли неизбежности или упрямства Скотланд-Ярда, но мне пришлось признать, что я недооценил решительность правительства Ее Величества.
— Но почему один Луговой? Ведь Ковтун оставил полониевый след по всей Европе! — возмутился я.
— Видишь ли, Ковтун проходит у нас свидетелем, — замялись полисмены. — Для экстрадиции требуется мощная доказательная база, а у нас нет против него прямых улик. Он безусловно присутствовал на месте преступления, но мы не можем доказать, что он принимал непосредственное участие в отравлении.
В каком-то смысле это звучало обнадеживающе. Если сам по себе след полония — недостаточное доказательство, то, значит, на Лугового у них есть что-то посерьезнее — может быть, кадр из камеры слежения в “Сосновом баре”, в котором он подливает яд в Сашин чай? Или пустая ампула из-под полония с отпечатками пальцев?
Больше из полисменов мы ничего не смогли выудить. Тайна следствия, сказали они. Конкретные доказательства нельзя раскрывать; это сделает их бесполезными в суде, так как присяжные узнают о них из газет заранее, и у них может сложиться предвзятое мнение. Вот когда Луговой будет сидеть на скамье подсудимых, мы все узнаем. А до тех пор нам придется поверить им на слово.
Но ведь Луговой никогда там не окажется! Джей и Колин — менты, они не разбираются в международных делах; может, они действительно верят, что им удастся его заполучить, но в Уайтхолле-то должны понимать, что этого никогда не будет. В чем же тогда игра британцев?
Ответ поступил в виде заявлений Форин-офиса: отравление Литвиненко — чисто уголовное дело, не имеющее никакого отношения ни к политике, ни к безопасности: произошло убийство, выявлен подозреваемый, составлен запрос на экстрадицию — ничего особенного. Малозначительное отравление.
Вот оно — лицемерие! Они знают, что за убийством стоит Кремль, но хотят избежать полномасштабной конфронтации. Они выбрали умеренный вариант “чисто уголовного дела”, прекрасно понимая, что суда не будет. В конце концов дело зайдет в тупик, и обе стороны смогут сохранить лицо — будет ничья. Вот она, дипломатическая игра!
Андрей Луговой (слева) и Дмитрий Ковтун. (Mikhail Antonov/REUTERS TV/Landov)
“А вдруг из них сделают крайних? Или вообще ликвидируют?”
Августейший заказчик Генрих Второй.
“Каких же жалких карликов и предателей я взлелеял у себя в доме, если они позволяют низкородному монаху так оскоблять своего государя!”
Глава 31. “Лорд-Ленин” в Лондоне
То, что Россия откажется выдать подозреваемого, было вполне предсказуемо, и официальный Лондон к такому развитию событий был готов. Но то, что произошло вскоре после отправки запроса на Лугового в Москву, повергло британцев, еще не успевших оправиться от потрясений предыдущей осени, в состояние полного недоумения: в Лондоне появился еще один киллер, на этот раз с намерением убить Березовского. Покушение было предотвращено Скотланд-Ярдом, но сам этот эпизод приоткрыл завесу над невидимыми для простых глаз реалиями жизни Кремля и Уайтхолла и добавил еще одно измерение к убийству Саши, связав его в единый сюжет с гибелью Анны Политковской.
16 ИЮНЯ 2007 года мы с Мариной прилетели в Лондон из Гамбурга после презентации немецкого издания нашей книги. Это был день рождения Марины — первый без Саши, и Ахмед Закаев позвал всех к себе на шашлыки. Из аэропорта мы собирались ехать прямо к нему.
Нас встретил шофер Джек на офисном “Мерседесе”. С важным видом он сообщил: “У нас тревога, приходили Джей и Колин из Скотланд-Ярда. Велели быть в боевой готовности. Сказали доставить вас к мистеру Закаеву, никуда не заезжая, а мистер Березовский находится в безопасном месте”. Больше он ничего толком не мог объяснить.
Приехав к Ахмеду, мы удивились еще больше. Шашлыки в его небольшом садике за домом готовились под охраной полиции! Помимо гостей здесь находились несколько спортивных молодых людей с бдительными взглядами и полисмен Джей из антитеррористического отдела.
— Объясни, что происходит? — спросил я у Ахмеда.
— Пришли из Скотланд-Ярда, сказали, что у них оперативные данные, будто из Москвы прибыл еще один киллер. Борису посоветовали уехать на пару недель от греха подальше, ну он и улетел в Израиль. А мне вот охрану поставили. Сегодня даже ночевали.
Мне это больше напоминало засаду, нежели охрану. Все оперативники были в штатском, и снаружи не было видно полицейских машин. Между тем, лондонская полиция обычно действует в открытую.
— Ты сам-то в это веришь? — спросил я Закаева.
— Как-то не верится, но с другой стороны, после того, что произошло с Сашей, можно допустить все что угодно.
“Состояние боевой готовности” продолжалось около недели. Затем полицейские исчезли, и я, не дождавшись Бориса, уехал с Нью-Йорк. Вскоре он вернулся из Израиля, но обсуждать эту историю со мной по телефону не стал, “по просьбе полиции”.
Ровно через месяц источники в британских спецслужбах слили в газеты подробности. О готовящемся покушении они узнали из “заслуживающих доверия оперативных данных”. Киллер прибыл из Москвы в начале июня с восьмилетним сыном и поселился в гостинице “Хилтон”. Он искал встречи с Борисом и через сообщников договорился о покупке пистолета. Однако “Мистер А”, как его именовали в газетах, был задержан и депортирован в Россию; это официально подтвердил представитель полиции. А через некоторое время “Коммерсант” и “Эхо Москвы” назвали имя злоумышленника. Им оказался пятидесятитрехлетний Мовлади Атлангериев — один из основателей Лазанской ОПГ и, как стало ясно позже, ключевая фигура в убийстве Политковской.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
