— Не, — Моня сплевывает через прореху в зубах, — Визу не давали, суки пиндосские. Судимости у меня.
— Ну вот, а теперь тебе на их разрешение — достать и положить! Национальный парк Йелоустоун! Бизоны! Ковбои! Скалистые горы! — соловьем разливается Валя так, будто во время своего не слишком удачного визита в Вайоминг, только и занимался созерцанием местных красот.
Я фыркаю.
— А ты у них, случайно агентом не работаешь? — спрашивает одессит, — Чего ты меня фалуешь-то? Я и сам с радостью. И вообще, мужики — с вами хоть и страшно, до одури — зато не скучно!
— А то!
Кстати, о «провожающих»…
Торопливо оббегаю глазами окружающее пространство и снова вижу местную девчушку.
Как ни странно — единственную обнаруженную нами пленницу в лагере «сектантов».
Чего она тормозит и не уходит?
Так и стоит, как неприкаянная, посреди лагеря и снующих по нему наших бойцов.
Сейчас эта, почти девочка, внимательно прислушивается к нашим словам. И похоже, даже что-то понимает.
— Эй, малая, ты чего здесь ждешь-то? Уходи. Иди домой. Ты свободна.
Разводит руками. Что-то лопочет на своем македонском или еще каком-то из местных языков.
Похоже, что ей просто уже некуда идти.
— С нами пойдешь?
Ну а что? Почему бы и нет — одно место из семидесяти вакантно.
Непонимание в не по детски серьезных глазах.
— С нами пойдешь, говорю?
Снова рыскаю взглядом: «Где этот сербский братишка запропастился-то»?
Впрочем, со второго раза эта птаха и так меня понимает! Или догадывается по жестам и интонации. Часто и торопливо кивает в ответ.
Заберем девчонку с собой. Тут ей в одиночку точно не выжить.
Вокруг лишь обратившиеся, гиворы, да прочая шваль беспредельная.
Ну, а с нами у этой барышни хоть какой-то шанс имеется. Хотя, конечно, тоже — без гарантии.
— Горан — время! — торопит Рул, — Сюда не меньше сотни пришельцев двигается. Судя по статам — один из них, вполне может быть дублером. Пора валить, от греха!
Оглядываю отряд:
— Все готовы к карнавалу? Кто-нибудь девчонке местной помогите нарядиться. Уходим! Я иду первым, за мной Арвинд и Арвильда. Следом за ними — Рул. Дальше сами определитесь.
Оборачиваюсь к Сербу, художнику и Мастифу:
— Мужчины — вы замыкающие. Пойдете в пятой группе. На вас — контроль порталиста на этой стороне.
Парни кивают.
— У нас не забалует! — скривившись в своей самой зловещей ухмылке, обещает помощник Зимнего.
Хлопаю по плечу гивора, на время первого прохождения привязанного ко мне.
— Ну что, веди, «Сусанин». Стоп! Арвинд, вдруг потом не до того будет — спроси гражданина, зачем им наши, земные дети?
Арвинд задает вопрос.
Гивор в недоумении округляет глаза и всей бледной рожей выражает непонимание.
Совершенно не верю его явно наигранному удивлению.
— Да не им конкретно, а вообще. В двух словах растолкуй ему про Качинский монастырь.
После конкретизации вопроса гиворский порталист начинает мяться и вилять насторожившимися глазами.
— Скажи, что я бываю очень нетерпелив. Особенно, когда жду прямого и честного ответа на свои вопросы, — я как могу более паскудно улыбаюсь и кладу ладонь на плечо гиворской девочки, стоящей рядом. — Пусть не боится сказать правду — у нас договор и свое слово я сдержу. Его дети останутся живы.
Порталист протяжно выдыхает и решается. Быстро и негромко произносит несколько фраз. При этом избегая смотреть выше уровня коленей окружающих.
Выслушав его объяснения до конца и покачав головой, Арвинд так же негромко переводит:
— Кого-то они приносят в жертву, других делают рабами, кровь некоторых используют в изготовлении своего оранжевого порошка. Говорит, если в процессе приготовления добавить в состав газа детской крови — он становится значительно более ядовитым. — молодой атреец кривовато и нехорошо усмехается и добавляет. — Отдельно, этот пес уточняет, что именно его племя на Земле ничем подобным не занималось.
— Понимаю. Времени у них пока совсем немного было. А ведь наверстают ещё, твари. — я сплевываю, — Точно сектанты! «Язык повешенного, майская паутина и жабьи кости»! Тупые ублюдки!
Ладно — сочтемся!
Подтолкнув пришельца между связанных за спиной рук, вступаю на портальную плиту.
Оборачиваюсь и снова оглядываю все семь десятков товарищей:
— Пора, камрады! Ну что, мужчины — заставим звезды плакать?!
Народ отвечает дружным и воинственным рычанием.
Ругательствами и бахвальством на языках трех планет!
Даже почти ничего не понимающие стрелки нугари и некоторые, не самые продвинутые атрейцы, отдупляют смысл сказанного и издают свои воинские крики.
Ну, берегитесь уроды! Не хотелось бы мне сейчас находиться на той стороне портала.
«Всегда везти не может»!
Глава 13. Июль. Атрея
Красотка Арвильда странно и непонятно улыбается чему-то, переглядывается с сыном своего вождя и встав за моей спиной, похлопывает по плечу.
Почти ласково.
— Ну, пошли, сучий выродок! — я улыбаюсь сектантскому порталисту не менее нежно.
Проход в иные миры — уже рутина.
Даже без задержки дыхания, как раньше — буднично вдавливаюсь в густое желе портальной мембраны и через мгновение вываливаюсь в совершенно другом мире.
Первым желанием мелькает — приставить финку прямо к сердцу гивора. Дабы уберечь белобрысого змея от соблазна поднять ненужный шум. Впрочем тут же отказываюсь от заманчивого намерения. Это просто нервишки шалят.
Чего понапрасну дергаться-то? Пока он всех остальных сюда, на Атрею, не переправит — лишняя суета не в его отцовских интересах.
Если с той стороны останется хоть один из группы — хана его кровинушкам. Без вариантов…
Всё! Первые четырнадцать межпланетных туристов здесь. Порталист уходит на Землю за следующей группой.
Мы в масках-«противогазах» и защитных балахонах. Кстати, не знаю как у других, но моя противно пахнет чем-то средним между хлоркой и кабинетом стоматолога. Фу, мля!
Окружающий гиворский лагерь — тих, благостен и спокоен. Народу здесь действительно не слишком уж много. Кроме четверки часовых, весьма расслабленно расположившихся по сторонам от портала — практически никого и не видно. Все остальные, вероятно, с самого утра заняты своими мутными сектантскими делами и ежедневными душегубскими заботами. Во всяком случае, праздношатающихся зевак вокруг портала не видно. Лишь изредка в стороне, на периферии, мелькают отдельные блондинистые персонажи. Вот и хорошо!
Вылупившись на нас бесстрастным рыбьим взглядом, один из караульных что-то произносит.
Ну и чего же тебе от нас надо, сука ты такая?
А устав караульной службы что говорит?
Часовому разговаривать категорически запрещается!
Не снимая маски, Арвильда идет в его направлении и что-то коротко бросает в ответ.
Вторая группа выходит из-под арки, тесня нас и подталкивая поближе к бойцам гиворов.
У них в руках свертки с колбами несущими смерть.
На этот раз она пришла за своими создателями и хозяевами.
Порталист спешит за третьей группой.
Часовые удивленно глядят на происходящий вокруг карнавал, но так и не успевают окончательно насторожиться, ибо практически синхронно получают сталь в сердца.
В этот раз строчка устава, гласящая про неприкосновенность часового не сработала.
А что не так? Раз им можно безобразия нарушать, то и нам на всё — достать и забить.
Бойцы торопливо приводят в боевое положение свое стрелковое оружие и рассредотачиваются по периметру портальной арки, занимая подходящие позиции для стрельбы во всех направлениях.
Наверное, им будет чертовски сложно вести огонь в этих неудобных перчатках и «противогазах».
Есть! Третья группа с нами!
Ждем четвертую.
Кажется, что все происходит очень медленно. Сердце отбивает бодрый, но нервный ритм. Лицо пылает. В голове негромко тикает, словно таймер на смартфоне.
