лет поддерживал во Франции внутриполитическую нестабильность. – Л.П.).
3. Раздающееся сейчас некоторое брюзжание по адресу Советского Союза со стороны враждебной ему части печати объясняется и тем, что последняя советская позиция, в том виде, как она была преподнесена официальными информаторами, в части, касающейся отказа предоставить гарантии Швейцарии и Голландии, не встретила должного понимания и сочувствия даже среди «друзей». И это положение несколько новое.
4. Вспоминая все важнейшие фазы московских переговоров, можно увидеть колебания отношений к ним французской общественности. В первой стадии переговоров главным пунктом расхождения между правительствами Советского Союза, Англии и Франции был вопрос о включении в соглашение статьи, предусматривающей и случаи прямой атаки, когда шел спор о «пакте трех» в непосредственном смысле этого слова. В этом вопросе огромное большинство французов поддерживали Советский Союз не только по соображениям справедливости и равенства, но для придания всему тройственному пакту более эффективного и боевого характера сотрудничества трех великих «демократий».
Такое же положительное отношение встретило и отклонение Советским правительством всех попыток ослабить автоматизм действий обязательств и, в частности, попытку поставить договор в зависимость от действия процедуры Лиги Наций. Некоторые влиятельные поклонники Лиги, впрочем, посетовали сначала на то, что с Лигой «не хотят считаться», но когда лучше ознакомились с текстами, то также признали, что английская редакция таит известную опасность и лучше без нее обойтись. Сошлись все и на том, что требование Советского правительства заключить специальную военную конвенцию, уточняющую формы и размеры помощи, вполне оправдано опытом прошлого, показавшего, что все пакты о взаимопомощи, которые не сопровождаются такими конвенциями, не имеют никакой реальной цены. Военные отдавали такой конвенции преобладающее значение и некоторые из них считали, что с этого вообще следует начинать.
Гораздо больше споров и разногласий, вызвали требования Советского правительства о гарантиях прибалтийским государствам. Никто, правда, не отрицал заинтересованности Советского Союза в прикрытии от агрессора этого участка своей границы. Однако одни рассматривали это как требование, интересующее Советский Союз, другие считали, что гарантия Польше уже прикрывает Прибалтику, так как она в своих интересах не допустит захвата немцами прибалтийских государств и в этом случае «будет неизбежно воевать», но огромное большинство возражающих утверждает, что нельзя навязывать странам Прибалтики гарантию против их собственной воли. Эти аргументы были поколеблены статьей в «Известиях».
Тем не менее, необходимо отметить, что правоту Кремля с самого начала безоговорочно признавали как раз «правые патриоты», считающие, что советское требование справедливо не только в отношении самого СССР, но и крайне необходимо в интересах создания барьера против Германии. Некоторые в своей защите этого советского требования заходили еще дальше, трактуя страны Прибалтики чуть не как часть Советского Союза. «Прибалтика имеет не только право на независимость, но и «обязанности» эту независимость отстоять, и если она этой обязанности не может сама выполнить, то это должны сделать за нее другие», – говорил Мандель. Нет ни одного политика, который высказался бы против предоставления такой гарантии по существу, и если наблюдались колебания, то лишь относительно формы упоминания об этом в договоре.
После того, как поступили сведения, что и по прибалтийскому вопросу «достигнуто соглашение», все здесь считали, что нет уже больше никаких разногласий и что соглашение будет на днях подписано. И вдруг новые осложнения, и на этот раз уже из-за Швейцарии и Голландии и из-за не совсем ясной для большинства формулы «косвенной агрессии».
Чтобы правильно оценить реакцию на отказ Советского правительства от гарантии Швейцарии и Голландии, нужно отметить, что первоначально было вообще скрыто, что СССР на известных условиях готов и эту гарантию предоставить. Все здесь действительно были уверены, что вопрос о гарантиях Швейцарии и Голландии был с самого начала поставлен Францией и Англией в одной плоскости с гарантией Прибалтики и что раз гарантия предоставлена Прибалтике, то таковая же предоставляется и соседям Англии и Франции. Такая уверенность поддерживалась и неосторожными статьями в «Юманите»569. В этом вопросе против СССР сошлись как сторонники «равенства» и «полной взаимности», так и особенно чувствительные к вопросам национальной обороны правые патриоты, рассматривающие Швейцарию и Голландию как прямой путь к Франции. Такого единодушия не наблюдалось по другому спорному вопросу – о «косвенной агрессии».
Прежде всего, не всем ясно, что Советское правительство понимает под этим требованием, касается ли оно всех участников соглашения и всех гарантируемых или только некоторых из гарантируемых держав. Самой распространенной является версия, что речь идет только о Прибалтике, что СССР, учитывая слабость этих стран и приверженность некоторых из них к фашизму, стремится оградить себя от повторения там чехословацкого опыта.
5. При всем отрицательном отношении к отказу Советского правительства в гарантии Швейцарии и Голландии создалось впечатление, что из-за этого вопроса французы не будут особенно с Советским Союзом драться, но он используется Бонне чтобы несколько ослабить прежнюю всеобщую тягу к пакту с СССР. Очень характерно в этом отношении то, что Бонне, который, довольно скуп на информацию о ходе переговоров, очень охотно и широко всех знакомил с последними советскими позициями.
Наблюдается некоторое ослабление интереса к трехстороннему англо-франко-советскому пакту. «Усталость» от бесконечного ожидания здесь, безусловно, присутствует, исчезли уже прежние возлагавшиеся на него надежды. Это сказалось хотя бы на отношении к идее подписания «урезанного» соглашения, «пакта трех», без гарантирования третьих государств. Все считают, что раз не удается заключить более широкое соглашение, то, конечно, нужно подписать и более узкое соглашение – «хоть что-нибудь». В то же время большинство французов усматривает в этом лишь вынужденный выход из тупика, лишь спасение лица, и отрицает за таким пактом то значение, которое он имел бы, если бы был заключен сразу, и не было бы трехмесячных переговоров о более широком пакте570.
Подавляющее большинство собеседников Сурица выступали за соглашение с Советским Союзом. Правительство демократической страны не может игнорировать мнение избирателей. В той ситуации уже не имело значение мнение самих Даладье и Бонне: чтобы остаться на своих постах, они были вынуждены следовать за общественным мнением. Для Даладье и Бонне, даже если они хотели сорвать подписание договора, а общественное мнение к заключению этого договора было уже подготовлено и решительно этот шаг поддерживало, было крайне не выгодно саботировать подписание пакта, ведь пакт – результат промежуточный, а война с Германией, которой французы смертельно боялись – факт окончательный.
Англичане также не чувствовали себя в безопасности, несмотря на Ла-Манш. 11 июля было опубликовано официальное сообщение военного министерства, в котором говорилось, что начальник имперского генерального штаба генерал Горт предпримет 12 июля в сопровождении трех офицеров поездку в Париж. В Париже
