Авторитетное мнение:
Мы часто даем в руки соперникам орудия нашей собственной гибели.
—
Эзоп (VI в. до н.
э.)ОБОРОТНАЯ СТОРОНА В определенных обстоятельствах открытая война предпочтительней — когда, например, вы можете окружить неприятеля и разгромить его. В повседневной жизни, однако, часто разумнее и эффективнее действовать исподтишка, нанося незаметные удары. По сравнению с открытыми стычками эти меры могут показаться слишком слабыми — иногда нам так и хочется выйти на врага с открытым забралом. Но сиюминутное преимущество, которого вы этим добьетесь, будет почти сразу же сведено к нулю: ваша агрессивность может вызвать у окружающих подозрения, они перестанут доверять вам, ожидая новой вспышки. В конце концов, более важно сохранить доверие и репутацию. Мудрые царедворцы всегда кажутся воплощением благонравия, скрывая, однако, под бархатными перчатками железные кулаки.
Стратегия 29 ОТКУСЫВАЙ ПОНЕМНОГУ: СТРАТЕГИЯ СОВЕРШИВШЕГОСЯ ФАКТА
Чересчур откровенно стремясь к успеху, не скрывая своих амбиций, вы рискуете вызвать неприязнь окружающих. Откровенные попытки урвать побольше и забраться прямиком на вершину власти опасны, они порождают зависть, недоверие и подозрительность. Часто лучшим и более разумным решением является постепенное продвижение: откусывайте по кусочку, поглощайте небольшие участки, играя на том, что людям свойственно быстро забывать. Замрите, затаитесь — и никто не заметит вашего продвижения. А если и заметят, будет уже слишком поздно: территория принадлежит вам, событие совершилось. К тому же вы всегда сможете заявить, что действовали из самозащиты. Пока окружающие разберутся, что к чему, вы уже соберете целую империю.
ПОСТЕПЕННОЕ ЗАВОЕВАНИЕ В 1940 году, а точнее 17 июня, премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю был нанесен неожиданный визит — его посетил французский генерал Шарль де Голль. За пять недель до того немцы начали блицкриг — стремительное победное шествие по Нидерландам и Франции, — в результате которого дрогнула не только французская армия, но и правительство. Многие представители власти были вынуждены спасаться бегством либо в районы Франции, еще не оккупированные гитлеровцами, либо во французские колонии в Северной Африке. В Англии, однако, никто из них убежища не просил — и тем не менее это был он, де Голль, одиночка-изгнанник, который искал убежища и предлагал свою помощь в борьбе против Гитлера.
Они встречались и раньше, после назначения де Голля заместителем министра национальной обороны, — в критические для Франции дни, когда уже начался блицкриг. На Черчилля тогда произвело впечатление мужество генерала и то, что даже в такой момент он не утратил решимости. Однако де Голль казался ему немного странным. Послужной список этого пятидесятилетнего военного не впечатлял, да и назвать его видным политическим деятелем можно было лишь с большой натяжкой. При этом де Голль всегда держался и действовал так, словно события вращались вокруг него. И вот, прибыв в Лондон, этот человек заявил, что он и только он должен и может спасти Францию, — а ведь немало найдется французов, которым эта роль приличествовала бы куда больше. Тем не менее Черчилль решил, что с де Голлем можно сотрудничать и использовать его в интересах дела.
Не прошло и суток с момента прибытия генерала в Англию, как французское правительство объявило о капитуляции. Был подписан унизительный мирный договор, согласно которому на неоккупированной территории страны устанавливался коллаборационистский режим сотрудничества с фашистской Германией.
В тот же вечер де Голль представил Черчиллю свой план: он должен обратиться по радио Би-би-си к соотечественникам, не поддержавшим пособнический режим и хранившим верность свободной Франции. Он призовет их не сдаваться и продолжать сопротивление. Кроме того, если кому-то из французов удалось бежать в Англию, он предложит им встретиться с ним.
Черчилль сомневался: ему не хотелось бы портить отношения с новым французским правительством. Но де Голль обещал, что не скажет ничего, что можно было бы рассматривать как измену по отношению к вишистам. После долгих уговоров он получил разрешение на выступление.
В своей речи де Голль почти не отклонился от оговоренного ими плана, вот только закончил он неожиданно — пообещав слушателям, что назавтра снова выйдет в эфир. Это заявление было для Черчилля сюрпризом, но обещания нужно выполнять. Не выпустить де Голля в эфир? Это выглядело бы нехорошо, да и вообще необходимо было подбодрить несчастных французов в столь мрачные дни.
В следующем выступлении де Голль был заметно решительнее. «Любой француз, у которого есть в руках оружие, — заявил он, — обязан продолжить сопротивление». Он пошел еще дальше, призвав французских генералов и офицеров, оставшихся во Франции, противостоять врагу. Он сам и те, кто присоединится к нему в Англии, представляют часть нации в изгнании. Они назовутся «Свободной Францией» и сформируют армию, чтобы в итоге добиться освобождения своей родины от гитлеровцев.
Черчилль не имел возможности постоянно и пристально следить за деятельностью де Голля. Полагая, что аудитория французского генерала невелика, он смотрел сквозь пальцы на его нескромные заявления и позволял продолжать выступления по радио. Между тем с каждым разом де Голль приобретал все большую известность, так что прекратить передачи теперь уже было бы невозможно — генерал стал настоящей знаменитостью. Линия, избранная французским правительством и командованием армии перед лицом оккупантов, многими расценивалась как бесчестье. Французы осуждали вишистов — однако де Голль был единственным, кто открыто выступил и предложил альтернативу. В его голосе звучала уверенность, его высокая фигура и худое лицо мелькали теперь на страницах газет и в кинохронике. Но важнее всего было другое: его призыв был услышан, его армия, начавшись с нескольких сотен солдат в июле 1940-го, уже через месяц насчитывала несколько тысяч человек.
Вскоре де Голль заявил, что намерен возглавить кампанию своей армии по освобождению французских колоний в Центральной и Экваториальной Африке от вишистского правления. Места эти были малонаселенные и дикие — почти сплошь непроходимые тропические леса, — располагались они вдали от стратегически важных регионов Северной Африки на Средиземном море, однако там имелось несколько морских портов, которые могли оказаться полезными.
Черчилль, поразмыслив, выразил готовность поддержать де Голля. Французские войска должны были без особого труда захватить Чад, Камерун, Французское Конго и Габон.
Когда де Голль возвратился в Англию в конце 1940 года, под его контролем уже находилась громадная территория, тысячи квадратных километров. Армия его тем временем выросла до двадцати тысяч человек. Решительные действия де Голля поразили воображение англичан. Он не был больше беглецом, просившим убежища, — это был настоящий, яркий политический и военный лидер. И де Голль вел себя соответственно этим переменам: теперь он выдвигал свои требования и действовал в намного более агрессивной манере. Черчилль уже начинал подумывать, не допустил ли он ошибку, предоставив французу неограниченную свободу действий.
На следующий год британская разведка выяснила, что де Голль налаживает контакты с растущим движением французского Сопротивления. Сопротивление, возглавляемое социалистами и коммунистами, начиналось хаотично, какая-либо структура отсутствовала. Де Голль лично избрал себе в помощники одного из членов довоенного социалистического правительства, Жана Мулена, который приехал в Англию в октябре 1941 года. Вместе они работали над объединением подполья. Из всех действий, предпринимаемых де Голлем, именно это могло принести реальную пользу союзникам: эффективно действующее Сопротивление было просто бесценно. Итак, в начале 1942 года, с благословения Черчилля, Мулен на парашюте высадился на территории Южной Франции.
Между тем де Голль держался все более властно и успел наговорить резкостей многим представителям союзнических армий и правительств — в частности, американскому президенту Франклину Д. Рузвельту. Это привело к вполне понятному желанию заменить неудобного француза кем-то более покладистым. Американцы были уверены, что нашли идеального кандидата: генерал Анри Жиро, один из наиболее уважаемых военных руководителей Франции, человек с несравнимо лучшим послужным списком, чем у де Голля. Черчилль кандидатуру одобрил, и Жиро объявили командующим французскими силами в Северной Африке. Де Голль, чувствуя, что против него готовится заговор, стал настаивать на личной встрече с Жиро, мотивируя это тем, что им необходимо обсудить сложившееся положение. После долгих обсуждений и согласований он получил разрешение на встречу и вылетел в Алжир в мае 1943 года.
