Некоторые москворецкие рыболовы отрицают пользу промасливания каши, но, по-моему, совершенно напрасно. Масло каши никогда не испортит по следующим трем причинам: оно придает очень сильный запах, слышимый рыбой издалека, оно делает насадку более легкой и, наконец, имеет, несомненно, довольно сильное слабительное действие, почему наевшаяся рыба скоро опять подходит кормиться. Кроме того, масло в глине полезно тем, что поздней осенью дает возможность не мыть рук после каждого подбрасывания прикормки, а только обтирать тряпкой или толстым полотенцем, заметим кстати, необходимой принадлежностью ловли. Некоторые прибавляют к конопляному или льняному маслу несколько капель какого-нибудь эфирного масла – мятного, анисового или какого другого. Всего выгоднее употреблять масло дерева родия (oleum rhodii), потому что оно не так скоро сохнет, а потому спорее других. Польза этих эфирных масел подвержена, однако, некоторому сомнению, потому что как конопляное, так и льняное масла достаточно пахучи сами по себе. Иногда, за неимением под рукой простого масла, я ограничивался прибавлением к каше 10–15 капель эфирного масла.
Самая лучшая прикормка для привлечения подуста издалека, даже при слабом течении, – это отруби и муравьиные яйца. Неудобство их, правда только на первых порах, заключается в том, что эта прикормка сначала приманивает много мелочи, особенно под осень. Но если выждать время, то рано или поздно подошедший подуст прогонит всю мелюзгу. Отруби и яйца хороши тем, что не могут насытить рыбу. Самой лучшей приманкой для подуста, по личному опыту, я считаю ту же, как и для ельца, – крупные пшеничные отруби, лучше поджаренные, муравьиные яйца свежие или даже (осенью) сухие и предварительно обваренные кипятком (сухие будут всплывать), все это замешивается с глиной на быстрине – повязче, на слабом течении – порыхлее. В последнее время я стал предпочитать глине, как цементу для прикормки, творог, смятый с жидковатым тестом (пшеничным или ржаным); яйца и отруби сминаются с этой массой, в свою очередь служащей отличной прикормкой, действительной на дальнее расстояние и не особенно сытной, если ее спускать в воду в частой сетке или в жестянке с дырами (в карандаш диаметром), и притом временами с ослаблением клева. Надо иметь также в виду, что в Москве часто труднее бывает достать глины, чем муки и творога. Насадкой служат муравьиные яйца (свежие), реже опарыш.
При ловле на мотыля прикормкой служит или мотыль с сором, бросаемый позади лодки, или мотыль, замешанный на глине (можно заменить глину творогом с тестом). Прикормкой для подуста мотыль служит лишь поздней осенью, когда каша малодействительна, но на мотыля подходят больше елец и плотва. Лучше всего бросать, как при ловле плотвы, пирожки из глины с начинкой из мотыля по той причине, что начинка выходит разом и стоящая у лодки мелочь не успевает перехватать всего мотыля, который плывет дальше и приманивает рыбу, стоящую много ниже.
На глубоких и довольно быстрых местах, если тут стоит много подуста, весьма практично употреблять более тяжелую прикормку, а именно пареные рожь, ячмень или пшеницу, всего же лучше перловую крупу (т. е. драный ячмень), которая и вкуснее и распаривается гораздо скорее на самоваре. С первыми прикормками ловят на пшеничку, при перловой же крупе большей частью или на муравьиное яйцо, или на опарыша, которые, как говорится, приходятся ей «под масть». В крайнем случае можно насаживать на крючок 2–3 перловки. Некоторые бросают зерновую приманку без глины позади лодки, но это полезно лишь на умеренном течении и в начале ловли.
Более тяжелых прикормок у нас не употребляют. Притравка всегда должна более или менее соответствовать силе течения и отнюдь не оставаться на месте, а медленно, с задержками, плыть по дну далее; в противном случае можно рисковать или вовсе не подманить рыбу, или закормить ее. Легкая прикормка всегда действительнее. Поэтому на Москве-реке подустов никто не прикармливает горохом и не ловит на пареный горох, как на Оке, Днепре, Сосне и других быстрых реках. На Днепре, впрочем, и при ловле на горох прикормкой служат тоже отруби и каша с глиной. Горох чересчур сытный корм, и нет никакого расчета бросать его в воду. Кроме того, и москворецкий подуст несколько мелковат для такой крупной насадки.
В конце весны ловят большей частью на крупные муравьиные яйца (куколки крылатых, половых, особей), насаживая по 1–2 штуки за кожицу, чтобы не выпустить «молочка»; лучше задевать крючком поперек, а не за кончик яйца; потому что клев тогда будет вернее. Выбирать надо свежее, белое, «незасиженное» яйцо. Так как уже в июне крупные муравьиные яйца встречаются в муравейниках редко между мелкими куколками обыкновенных рабочих муравьев, то их приходится отбирать или отсеивать на решете, через которое бы проскакивало мелкое яйцо, которое идет на прикормку. Ловить подуста на последнее не стоит и удобнее насаживать опарыша. Обыкновенно летом удят на кусочки червей – «под кашу», величиной в 0,8–1,2 см, прихватывая крючком (№ 9) поперек; для этой цели всего пригоднее упругий и жесткий «железняк». При вялом клеве весьма полезно уже насаженный кусочек червя обмакнуть в родиевое или другое эфирное масло, чистое или с прованским маслом (на чайную ложку прованского – несколько капель эфирного). Это очень действительное снадобье надо иметь под рукой в маленькой широкогорлой стеклянке или жестянке. Подуст не менее плотвы и других травоядных рыб соблазняется летом острыми насадками: пресный корм им, очевидно, надоедает. Нелишне сдабривать таким образом и пареную пшеницу, которая также составляет хорошую, хотя и менее прочную, летнюю насадку при ужении на более глубоких и быстрых местах. Лучше насаживать по одному отборному зерну. Рожь держится на крючке хуже пшеницы, которая притом круглее. Для насадки надо покупать тонкокожую, самую крупную пшеницу и, прежде чем парить, мочить ее часов 12 или целые сутки. На мятый хлеб у нас почти никто не ловит по той причине, что эта насадка не выдерживает и двух перезакидываний и вообще для ужения в проводку почти непригодна. На зелень, т. е. нитчатые водоросли, подуст хотя и берет, но попадается редко, во-первых, потому что на зелень большей частью ловят не со дна, а почти что в полводы, а во-вторых, по той причине, что он вбирает в рот прядку шелковистых нитей еще медленнее, чем плотва.
С сентября подуста удят главным образом на кусочки, реже на мотыля, которого очень теребит подросшая мелочь – сеголетки-ельцы, подустики, голавлики, подъязики, пескарики, а в тихой и глубокой воде – молодой ерш, так называемый «глаза» в 4,5 см, много – 7 см ростом. В сентябре вообще клев подуста слабее, может быть потому, что к этому времени успевают переловить всю рыбу. Надо полагать, что поздней осенью, в ноябре, когда разберут Перервинскую и все нижние плотины, немало подуста приходит в городской район зимовать, так как в начале зимы он очень недурно берет на кобылки, на мотыля, и берет притом очень бойко, нередко утаскивая кобылки под лед. В середине зимы подуст попадается редко. Весной перед вскрытием, в конце февраля и в начале марта, подуст опять начинает ловиться у нас на мотыля, преимущественно в оттепель. По словам Ремезова, подуст в реке Самаре тоже хорошо берет в марте (подо льдом) именно в ясную погоду.
