Колдун Рота переминался с ноги на ногу, явно тревожась из-за того, что Рот стоит так близко к Кайлару.
«Видимо, ему известно нечто такое, чего не знаю я, — подумал Кайлар. Он до сих пор не мог пошевелиться и был совершенно беспомощен — Так-так-так… Ах, да! Он дергается, потому что видит угрозу в ка'кари. А если он ее видит, значит, неспроста…»
Рот вытащил из ножен на боку отменный меч с длинным клинком.
— Ты меня разочаровываешь.
— Это еще почему? — спросил Кайлар, напряженно раздумывая, как воспользоваться ка'кари.
Что он вообще знал о шаре? То, что тот открывал ему доступ к таланту, позволял видеть сквозь тени, превращал его в невидимку, просачивался сквозь кожу и мог спрятать его от окружающих так, как не маскировался ни один другой мокрушник.
Но каким образом все это происходило?
— Я надеялся, что наша встреча меня порадует, — сказал Рот. — Давно планировал рассказать тебе, во что ты превратил мою жизнь. Жаль, что ты такой же, как Блинт. Тебе плевать, жив ты или мертв.
Рот приподнял руку с мечом.
— Вовсе мне не плевать! — воскликнул Кайлар, умышленно показывая страх. — Во что я превратил твою жизнь?
— Прости, но сейчас мне неохота об этом говорить. Не желаю доставлять тебе такого удовольствия.
— Я спрашиваю не ради своего удовольствия. — «Ну же!» — молил про себя Кайлар. — Ты ведь знаешь, что майстеры и воины твоего отца доложат ему обо всем, что здесь случилось? Так пусть же не остается неясностей.
Он понимал, что несет бред, но, будучи на волосок от смерти, пускал в ход все, что приходило на ум. Рот призадумался.
Ка'кари не желал работать. Давал о себе знать, когда ему вздумается. Прошлой ночью, например, он поглотил нож. По каким законам шар действует и по законам ли, оставалось полной загадкой.
Впитывать. Поглощать. Да, на это он способен! После того как ка'кари поглотил нож, Кайлар почувствовал прилив сил. Дарзо назвал шар Пожирателем. Кайлару казалось, что он приближается к разгадке.
— Прошу прощения, — сказал наконец Рот. — Ломать перед кем-либо комедию я не намерен. Даже перед тобой. Но это между нами, Азот.
Он отдал меч стоявшему слева от него колдуну и заправил длинные волосы за уши…
Точнее, просто поправил их. Ушей у него почти не было. От левого оставалась половина, а правое было отрезано.
…Азот упал на колени посередине мрачной лодочной мастерской. Заманить сюда Крыса оказалось очень непросто, но он справился с задачей. Теперь Крыс стоял одной ногой в петле, которую Азот положил на пол. Ему было не пошевельнуться, даже дышать удавалось с трудом. Крыс стоял всего в нескольких дюймах, пугая своей наготой и давая указания. От удара, нанесенного им Азоту, тот чувствовал во рту кровь. Наконец, собравшись с духом, он рванул вперед, схватил веревку и затянул петлю вокруг ноги Крыса. Крыс вскрикнул и пнул Азота коленом в лицо.
Азот упал на громадный камень, оцарапал спину и съехал к самому краю дыры, через которую некогда спускали на воду лодки. Но тут же вскочил на ноги, ухватился тощими руками за камень и оглянулся, боясь, что Крыс сейчас пристроится к нему и начнет утолять свою гнусную страсть.
Крыс посмотрел на Азота, на дыру, на камень и на веревку, привязанную к его ноге. Азот навек запомнил его взгляд. В нем горел страх. Потом Крыс бросился к Азоту, и тот спихнул камень в воду.
Веревка тотчас натянулась, и Крыса потащило к дыре. Он вскинул руки, попытался вцепиться в Азота, промазал, схватился за прогнившую половицу и соскользнул в реку. Послышался плеск, потом крик. Азот подошел к дыре и заглянул внутрь.
Крыс держался за край пола кончиками пальцев и смотрел на Азота с мольбой. Азот не верил своим глазам. Тут он заметил, что камень приземлился на широкой решетчатой балке, державшей мастерскую над водой, и покачивается, но, поскольку веревка была натянута, валун не мог упасть и утянуть Крыса ко дну.
Азот прошел к одежде Крыса и нашел в одном из карманов кинжал. Крыс молил о пощаде, по прыщавым щекам текли слезы, но Азот слышал лишь рев крови в собственных ушах. Осторожно и бесстрашно он присел на корточки. Крыса трясло. Мерзавец был жирный, удерживал собственный вес слишком долго и не мог разжать пальцы и схватить Азота.
Тот быстро взял Крыса за ухо и отрезал его. Крыс завопил и отпустил половицу.
Камень шлепнулся на глубину. Азот заметил ужас, отразившийся на физиономии тонущего Крыса, но мгновение спустя видел уже лишь дергающиеся, белеющие в мутной воде руки. Крыс жаждал за что-нибудь схватиться и ничего не находил.
Азот еще некоторое время сидел и чего-то ждал. Потом встал и поплелся назад…
Теперь прыщей не было. Он отрастил бороду, чтобы спрятать оставшиеся на щеках рябины. Телосложение оставалось прежним, хоть и исчезла полнота, а неровно отрезанное ухо и глаза — боги! почему Кайлар сразу не обратил внимания на эти убийственные мертвые глаза? — было не спутать ни с чьими другими.
— Крыс… — на выдохе произнес Кайлар.
Его потуги изобрести план лопнули как мыльный пузырь. Сердце будто остановилось. Он снова почувствовал себя ребенком, ожидающим своей порции побоев и от страха способным только похныкать.
— Ты думал, я мертв? Забавно, мне то же самое рассказывали про тебя. — Рот говорил тихо и покачивал головой. — Неф сжег мне половину второго уха за то, что ты со мной вытворил. Ты отнял у меня три года, Азот. Три года я мучился, прежде чем снова возглавил цех. Мне казалось, им никогда не будет конца, я в это время почти не жил. Я бросил все силы на то, чтобы развязать на ноге проклятый узел, лишился едва ли не всей крови, после чего Неф наконец вытащил меня из вонючей воды. Оказывается, он наблюдал всю сцену, даже не знал, стоит ли меня спасать. Ему пришлось убить одного из моих дружков — помнишь Рота? — и погрузить его в ту самую дыру, чтобы вы с мастером ничего не заподозрили. А я переселился на другую окраину Крольчатника и начал сначала во вшивом цехе. Из-за тебя я чуть не навлек на себя гнев отца. — Весь трясясь от ярости, он снова обнажил искалеченное ухо. — Это мое наказание было последним. А ты внезапно «умер». В твою смерть я никогда не верил, Азот, знал, что ты жив и еще попортишь мне кровь. Клянусь, будь у меня сейчас больше времени, я истязал бы тебя год за годом. Ты познал бы предел человеческого страдания, даже то, что людям почти не дано испытывать. Я лечил бы тебя и снова уродовал. — Он прикрыл глаза и заговорил еще тише: — К сожалению, у меня такой возможности нет. Если я оставлю тебя в живых, отец, не исключено, что-нибудь затеет. Придумает, как можно использовать твой ка'кари. Но я заплатил за шар и намерен сию минуту забрать его силы. — Он мрачно улыбнулся. — Не желаешь что-нибудь сказать перед смертью?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
