class="p1">- Да.
- Но я не знаю кто ты. И я хочу это знать!
- Не суть важно.
- ГОВОРИ!
- Ямато.
- Это твое имя?
- Да.
- Кто же ты?
- Ямато.
- Это я уже понял. Кто ты такой?
- Я – это я.
- Что ты за существо?
- Не суть важно.
- ГОВОРИ!
- Ямато.
Утадзи в ярости разнес кулаком ствол трухлявого дерева поблизости и раздраженно посмотрел на существо перед собой. Попытка вести диалог сводилась к вопросам разного характера, на которые он раз за разом получал одни и те же ответы. Существо, назвавшееся Ямато, вело себя пассивно, каждое слово выговаривал с большой неохотой и зачастую отвечал на все односложно и быстро. И каждый раз его ответ сопровождался такой интонацией, будто бы каждое сказанное им слово должно было объяснить красноглазому все и сразу. Возможно, имей Утадзи больше информации, он и смог бы понять по таким обрывочным ответам, но ведь он находился здесь именно из-за ее отсутствия. Потому он был вынужден давить силой своих глаз, вкладывая все больше и больше сил, чтобы преодолеть эту пассивность, которая была мощным средством сопротивления. Будь он специалистом исключительно допросов, наверняка сумел бы даже восхититься тем, с какой легкостью допрашиваемый умудряется выводить из себя простыми словами, даже говоря чистую правду.
Но Утадзи был человеком с несколько иной специализацией. И потому был вынужден продолжать эту пытку (пытал он скорее себя, нежели кого-то другого), чтобы раздобыть больше сведений. И с трудом сдерживать себя от необдуманных решений, пытаясь расколоть этот крепкий орешек.
- Зачем ты напал на Тору и его солдат?
- Что ты скрываешь в болотах?
- Что именно произошло с разведгруппой в болотах?
- Знаешь ли ты о целях разведчиков в Стране Болот?
- Что ты знаешь о Кусанаги?
Ответы на эти вопросы он хоть и получал, но чтобы понять вложенный смысл хотя бы одного из ответов приходилось задавать множество дополнительных вопросов, десятки раз перефразировать собственные предложения, предлагать варианты ответа, переспрашивать. С каждой минутой в его голове крепла мысль о том, что существо это вообще лишено мозгов как таковых и он только тратит свое время. И вместе с тем его не покидало сомнение. Уж слишком умным казался взгляд этих глаз. Словно в них были даны все ответы. Утадзи даже жалел, что не может прочесть этот взгляд так, чтобы получить нужные ответы.
- Ты не хочешь, чтобы в твой дом вторгались чужаки?
- Да.
- Твой дом находиться там, куда шли разведчики?
- Да.
- Остальные болота тебе безразличны?
- Нет.
- Какие части болота для тебя небезразличны.
- Мой дом.
- А там, где нет твоего дома, наши разведчики могут ходить?
- Нет.
- Почему?
-….
- Почему они не могут там ходить?
- Нельзя.
- Ясно…. Если они не тронут твой дом, а лишь найдут в болотах ненужную плиту и вынесут ее оттуда? Чтобы потом больше не возвращаться?
- Плита?
- Да. Обыкновенная каменная плита. Зачем тебе ненужная плита?
- Незачем.
- Мы ее заберем и оставим Страну Болот. И твой дом останется нетронутым.
- ….
- Что скажешь?
- Не нужна плита.
- Хорошо. Ты знаешь, где ее можно найти.
- Нет.
- А где она может быть?
- В болоте.
Утадзи вытер выступивший на лбу пот и, сделав глубокий вдох, продолжил.
- Мы заберем плиту и покинем болото.
- Зачем вам плита?
- Она нам нуж…
Красноглазый ошарашено посмотрел на неожиданно изменившийся стиль речи. И наткнулся на жесткий взгляд существа, который снова каким-то образом умудрился натянуть мембрану себе на глаза.
- Какого….
- Я спрашиваю, зачем вам нужна та плита, Учиха-сан? Отвечайте поскорее, у нас очень мало времени.
- Что все это значит?
- Я так и думал, что ответа мне не дождаться. Надеюсь, ваш разум не пострадает после резкого разрыва, и я прочитаю его позднее. Мне пора!
Прежде чем Утадзи успел ответить, мир вздрогнул. Вода, на поверхности которой до сей поры не было ни одного признака волнения, забурлила и мгновением позже поглотила обоих с головой. Цепи, сдерживавшие существо, словно испарились, а сам Ямато рассыпался на огромный рой змей.
Учиха почувствовал, как все окружающее пространство буквально закипает от концентрации чужеродной чакры и поспешил незамедлительно оборвать контакт, чтобы вырваться из этого мира….
В тот миг, когда Утадзи рухнул на землю, лишенный сил, бойцы Кусанаги отчаянно пытались удержать взбесившегося разведчика. Дзюндзи лежал на полу, отчаянно хватая ртом воздух и пытаясь прийти в себя после страшного удара чакрой, нанесенной ему прямо в упор. Офицеры Центра прилагали максимум усилий, чтобы унять чудовищный натиск чакры, вызванный резким открытием одновременно нескольких узлов в системе циркуляции и при этом не убить Тору, дабы не лишиться единственного источника информации.
Разведчик, послушно висевший на кресте и крепко привязанный ремнями, и неожиданно мгновенно открывший несколько узлов чакры за раз, превратился в подобие страшного монстра, обретя колоссальную силу и покров из зеленоватой чакры. Первый удар пришелся по находившемуся рядом Дзюндзи, которого попросту снесло. Молниеносная реакция офицеров Центра, вылившаяся в мгновенную атаку, была отражена не менее мощными ударами.
Разведчик шагнул к стеклянному сосуду, молниеносно разбил его и протянул руку к змее, которая тут же скрылась в рукаве. После чего сделал резкий прыжок, уходя от выпада офицеров, и на лету сосредоточил в руках чакру и сделал взмах. Стремительный поток силы достиг стен и снес ее часть, оставив внушительного вида пробоину. В направлении которой тут же устремился сам Тору, на бегу с разворота запустив аналогичный поток назад, метя в офицеров, устремившихся за ним. Раздался звук страшного взрыва.
Через несколько минут во внешней стене образовалась такая же пробоина, из которой посреди пыли и дыма вылетел разведчик, уже нацепивший некое подобие формы разведчики. И тут же устремился в направлении моря. Шарахнувшиеся в сторону люди вряд ли смогли разглядеть его змеиные глаза….
Для того чтобы в полной мере вернуться в «реальный мир» потребовалось куда больше времени, чем было мне необходимо раньше. Хотя ко мне вновь пришло полное осознание моего собственного физического тела, а мои глаза вновь разглядели контуры погрузившейся во мрак моей комнаты нашего дома, мое сознание попросту не было в состоянии резко отбросить в сторону все те ощущения, что я пережил «там». Сказывалось все: и расстояние, и объем нахлынувшей в мою голову информации