— Чем могу быть полезен?
— Мне необходима информация от тысяча девятьсот шестьдесят девятого года по человеку, переведенному из сил особого назначения — участвовал в операциях Дэниэла Буна в Бан Ма Туоте.
— Имя?
— Макоумер, Делмар, второе имя начинается на "Д".
— Посмотрим, что у нас в досье, — прогудел голос. — Все забито в компьютер. Что конкретно вас интересует?
Хотел бы я сам это знать, в отчаянии подумал Трейси. Времени почти не оставалось.
— У вас есть информация по его возвращению в Штаты?
— Последняя в том году или же нужны все, когда он появлялся в Штатах после окончания очередной операции?
— Последняя.
— Команда задана.
В наступившей тягостной тишине Трейси делал над собой усилие, чтобы не поглядеть на часы. Не успею, думал он, ни за что не успею.
— Он вернулся на «Локхиде Л-57». На борту было сто семь пассажиров и пять человек экипажа.
Трейси на мгновение задумался. Успех «Операции Султан» — неужели это была единственная причина его возвращения именно тогда? Трейси приходилось действовать почти наугад.
— Что представляли собой пассажиры? — быстро спросил он.
— Военные, — сразу же ответил О'Дей. — Хотя нет, подождите. В досье сказано, что военных было сто шесть, все в самых разных званиях, и один местный.
— Один какой? — Трейси весь подобрался, сердце с грохотом колотилось в груди.
— Вы же сами понимаете. Какой-то косоглазый.
— Национальность?
— Откуда, черт возьми, мне знать? — В голосе О'Дея послышалось раздражение. — Имя — Киеу Сока. Это все, чем я располагаю.
О Господи, лихорадочно соображал Трейси. Такой вариант возможен. Но то, что сейчас мелькнуло у него в мозгу, казалось настолько невероятным, что он даже не осмеливался анализировать... пока. Трейси понимал, что злоупотребляет доверием, но иного выбора у него не было. Не имело смысла спрашивать О'Дея, что камбоджиец — а в том, что Киеу Сока кхмер, Трейси не сомневался, — делал на борту того военного транспортного самолета, которым Макоумер возвращался в Соединенные Штаты: Он помнил, каким образом был убит сенатор Берки в Кеннилворте, и понял, что следует немедленно связаться с Туэйтом и узнать, что он сумел за это время выяснить.
— Вернемся в Штаты, — он говорил быстро, пытаясь выиграть секунды, — временный интервал тот же, тысяча девятьсот шестьдесят девятый — семидесятый годы. Мне необходимо знать, не обращался ли в это время вышеупомянутый объект в официальные инстанции с просьбой разрешить ему оказывать финансовую помощь иностранным гражданам.
— О'кей. Оставайтесь на связи.
А вот это было самое сложное. У него оставалось не более шестидесяти секунд. Трейси повернулся в кресле и бросил взгляд на закрытую дверь. Он напряженно смотрел на ручку: в тот момент, когда она начнет поворачиваться, ему придется положить трубку. Ну давай же, О'Дей, взмолился Трейси.
— Мама? — в трубке снова возник его голос.
— Да? — тридцать секунд. Вглядываясь в ручку двери, Трейси всем телом подался вперед.
— Сбой в компьютере. Не клади трубку.
— Эй! — повысил голос Трейси и тут же понял, что О'Дей отключился, но держит линию на связи. Он тихо выругался. Секунды таяли. Пять, четыре, три, две, одна. Секундная стрелка переползла через цифру «шесть». Директор задерживался. Как и все в Фонде, Трейси отлично знал, сколь длительным может быть процесс сдачи досье в архив из-за необходимости множества подписей в самых разных документах. Трубка вываливалась из вспотевшей ладони, и он уже готов был повесить ее, когда вновь услышал голос О'Дея.
— Все в порядке, — прожужжал он, — дайте мне несколько секунд.
Но в этот момент ручка двери повернулась, и Трейси услышал низкий голос Директора. Чуть приоткрыв дверь, он на пороге кабинета о чем-то говорил с секретарем. Вот показался краешек его спины, одна рука придерживает дверь.
— Мне очень жаль, на дисплее ничего нет.
— Вы уверены? — это все, что мог сказать разочарованный Трейси.
— Естественно, уверен, — в голосе О'Дея опять чувствовалось раздражение, — я за это получаю зарплату.
Сердце у Трейси упало. Дверь открылась еще шире. А я был так уверен, что попал в точку, мрачно подумал Трейси. Услышав, что Директор закончил разговор с секретарем, он быстро проговорил в трубку:
— Благодарю за помощь, мистер О'Дей.
— Сожалею, что не сумел помочь. При таком обилии информации, это, в общем-то, не удивительно.
Когда Директор наконец вошел в кабинет, Трейси уже успел положить трубку на рычаг. Зачем же я ему понадобился? — в который раз задал себе вопрос Трейси. Я не могу не видеть причины, она где-то совсем рядом, прямо у меня перед глазами. Но обрушившаяся лавина новой информации не позволяла ему рассуждать логически. Все, что ему оставалось, это позволить Директору самому разыгрывать свои карты.
— Я обдумал то, что ты сказал относительно Макоумера, — Директор скрестил руки на груди. — Ты располагаешь реальными фактами против него? Что вообще у тебя есть? Только слова известного гонконгского торговца наркотиками?
— Вас там не было, — упрямо наклонил голову Трейси. — Вы не видели его лица, не слышали выражение голоса, когда он произносил эти слова. Он не лгал. Он просто был уверен, что в течение часа меня не станет.
— Они все лгут. Мама. Все эти гонконгские ублюдки. Ложь — их образ жизни, они уже не могут без нее обходиться. Кто бы говорил! — подумал Трейси.
— Мицо не лгал, — повторил он. — Мицо был горд, что может похвастаться такой информацией. Ему не было смысла врать: он хотел, чтобы перед смертью я узнал правду.
— Или же сознательно вводил тебя в заблуждение, предполагая, что ты сумеешь сбежать.
— Нет, — Трейси покачал головой, — вы ошибаетесь, и взрывное устройство, подложенное в мой номер, доказывает это. При виде меня он перепугался, а я еще, между прочим, не успел и рта открыть. Через несколько часов после того, как мой самолет приземлился в Гонконге, Мицо уже знал мою легенду. Он решил, что я хочу урвать свою долю от продажи и транспортировки наркотиков. Пришел бы он к такому выводу, если бы все это было неправдой?
Директор в упор смотрел на Трейси:
— Поступила еще одна информация из Гонконга. Полиция обнаружила то, что осталось от Мицо. Это единственный отрадный для них факт. Как ты, наверное, догадываешься, полицейские не очень-то любили его, за исключением, естественно, тех, кому он платил каждый месяц. Трейси молчал, и Директор продолжал:
— Следовательно, мы располагаем только тем, что ты сообщил мне.
— А также убийствами.
Директор так резко повернул голову, что Трейси услышал как хрустнули позвонки.
— Убийства? Какие убийства?
— Джон Холмгрен, Мойра Монсеррат, Роланд Берки.
— Не вижу связи.
— Я тоже. Пока не вижу. Но она существует.
— О чем ты говоришь?.. — Директор пересек кабинет и остановился у стола. — То, в чем ты меня стараешься убедить, предполагает весьма серьезное — и опасное — развитие событий, могущих повлиять на будущее Америки, — он уперся сжатыми кулаками о крышку стола. — Я хочу, чтобы ты ясно представлял себе мою — и Фонда — позицию. На мой взгляд, Делмар Дэвис Макоумер представляет собой слишком большую ценность для безопасности нашей страны, чтобы мы могли пойти на риск сунуться в его дела.
— Проклятье!
С меня довольно, подумал Трейси. Он стоял лицом к лицу со своим бывшим шефом:
— Он изменил ход операции! Он лгал нам, вводил в заблуждение и в конце концов одурачил!
— А теперь посмотри, куда он вложил свои деньги, — от спокойствия Директора можно было сойти с ума. — В экономику Америки. Честно говоря. Мама, мне глубоко плевать, какие суммы осели у него в кармане. Меня это не интересует. Я работаю для Америки, вот что самое главное. Это вечная ценность. Я не хочу, чтобы этот человек оказался под ударом.
— Боже, — пробормотал Трейси, — он же смеется над нами!
— Ну и пусть. Он нужен нам. Я прощаю ему его грехи.
— А я нет! Я не могу позволить, чтобы он остался безнаказанным!
— Я понимаю, — тихо сказал Директор, — «Операция Султан» была твоей операцией. Твой последний и весьма впечатляющий вклад в наше общее дело, как оказалось. Я могу понять твой гнев, ты жаждешь мести.
Директор всем телом навис над столом:
— Но ты же когда-то был профессионалом! Самым лучшим: ты был уверен в себе, действовал решительно, владел собой. Поэтому твои чувства не имеют ровным счетом никакого значения, забудь о них. Займись собой, устраивай жизнь. Забудь Макоумера. Что бы он там ни натворил, все это в прошлом. А прошлое тебя больше не должно интересовать.
И в этот момент Трейси ясно увидел связь между Макоумером и двумя убийствами. Пока это была всего лишь теория, предположение, излагать свои соображения Директору в его теперешнем настроении было бы глупо: он просто посмеется надо мной, решил Трейси. И он прав, размышлял Трейси, пора подумать и о себе. Я слишком увлекся своей профессией. И у меня больше нет семьи. И никогда не будет.
