— Не болгарин, а венгр, уважаемый, — поправил Пирени бесцеремонного хозяина. — Последний из знатного мадьярского рода.
Готовясь к очередному удару, Дэмон ухватил молоток обеими руками, плавно поднял его над головой и отвел за спину так же, как он привык отводить перед ударом бейсбольную биту, чтобы расправить плечи и поглубже вдохнуть… Идеально чистый утренний воздух прозрачен; росинки на листьях гигантских дубов сверкают словно жемчужины. Вдалеке до самого горизонта простирается чистая гладкая серовато-синяя поверхность Тихого океана, а немного южнее виднеется несколько изумрудных мысов, похожих на сползающих в океан косматых зеленых зверей. Чудесное, светлое, спокойное утро, какие бывают в лучшие дни золотой осени, хотя с календаря уже сорваны первые листки декабря…
На террасе, удобно устроившись на шезлонгах, пили кофе и лениво беседовали Томми и Хелина Макконнэдин. Позади них на площадке у трамплина для прыжков в бассейн стояла Пегги. Она сделала насмешливую гримасу мальчику с яркими, рыжими волосами, который играл со скользким желто-синим пляжным мячом. Мальчик рассмеялся, бросил мяч в Пегги. Она вытянула руку, и мяч, отскочив от ее кулака, покатился по газону. Встретившись взглядом с Дэмоном, Пегги весело махнула ему рукой. Дэмон ответил ей легким взмахом руки и невольно залюбовался, как его стройная дочь, одетая в прелестный зелено-голубой купальный костюм и такого же цвета шапочку, гордо и решительно сделала несколько шагов по трамплину, оттолкнулась ногами, развела руки и, красиво изогнувшись на фоне калифорнийского неба, полетела в бассейн. Ш-шлеп! Она исчезла, Пегги, его дочь. Только что она стояла там на площадке, на фоне голубого неба, как само совершенство женской грации — наполовину ребенок, наполовину женщина. И теперь она исчезла. Дэмон воспринял все это как составную часть непостижимо загадочного, волшебного спокойствия дня; это был какой-то чудесный, захватывающий момент. Пегги вылезла из бассейна и, держа шапочку в руке, энергично встряхивая головой, пошла к мальчику. «Восхитительно!» — хотелось крикнуть Дэмону, но он подавил это желание: чего доброго, она назовет его филистером. Его дочь. Ей около семнадцати. Что она думает обо всем этом окружающем ее богатстве, изобилии и великолепии? О бассейне, о конюшне, о безукоризненно ухоженных газонах, террасах и прислуге? Возмущает это ее, льстит, изумляет? Или она просто воспринимает весь этот шик и блеск как нечто должное, само собой разумеющееся? Мечтает ли она о таком образе жизни? Она, его дочь?
Пирени только что пробил мимо воротец, и Макконнэдин закричал:
— Боже мой, Пирени! Пятилетний малыш и тот ударил бы лучше вас!
— Но я ведь не пятилетний малыш, — насмешливо парировал Ласло. — Я уставший, измученный, исстрадавшийся, высокочувствительный гений, но с душой пятилетнего малыша…
— Это стоит нам двух ударов.
— Военным все равно не обыграть нас, Берт. Не беспокойтесь. Они слишком заняты разработкой планов обороны нашего полушария, планов разгрома всех наших потенциальных противников: Славонии, Парагонии, Дементии. Поэтому они и отстают от нас на двое ворот. Вы можете уверенно держать пари, что немецкий генеральный штаб не играет в крокет в это замечательное ясное утро, — продолжал он, подкусывая Колдуэлла, который примерялся к очередному удару. — Немцы заняты сейчас важными делами. Они издают приказы, пьют водку, расстреливают пленных, насилуют женщин…
— К рождеству они будут пить водку в Кремле, — заметил Макконнэдин.
Удар генерала закончился чистым проходом шара через ворота.
— По-моему, им это не удастся, — сказал он.
— О, брось, Джордж! Они же в пригородах Москвы, уже ездят на трамваях.
Колдуэлл улыбнулся:
— Они могут окружить город, может быть, даже войдут в него. Но в Кремль они не попадут.
Макконнэдин почесал живот, его глаза заблестели.
— Давайте биться об заклад?
— Давайте.
— Итак, Джордж, я ставлю пять сотен и утверждаю, что на рождество немцы продиктуют условия мира из Кремля.
Колдуэлл снова улыбнулся, но на этот раз несколько по-иному.
— Это для меня слишком много. Давайте на двадцать пять долларов.
— По рукам! — Макконнэдин весело рассмеялся, вытер рукой Губы. — Вот увидите, господа военные, что я не ошибся. Да что говорить-то, Джордж, ведь немцы непобедимы.
— Непобедимых военных организаций не существует.
— Они идут по снегу, — вмешался Пирени. — Мороз. Правильно, Генерал?
Колдуэлл отрицательно покачал головой.
— Дело не только в этом. Есть и еще кое-что. — Колдуэлл посмотрел на шары у своих ног, и Дэмон заметил, что его взгляд быстро перескакивает с одного шара на другой, так же, как в те моменты, когда он обдумывал какую-нибудь сложную проблему. — Им недостает кое-чего, — продолжал Колдуэлл после короткого молчания.
— Недостает? — удивился Берт. — Хотелось бы мне знать, чего это им вдруг недостает.
— Им недостает смелости в последний решающий момент. — Колдуэлл хмуро кивнул. — Они в известной мере изобретательны, отлично планируют, жестоки и осмотрительны при осуществлении планов. Но потом наступает определенный момент. — Он посмотрел на своего зятя, и на лице его появилась нежная, любящая улыбка. — Наступает этот ужасный момент, когда необходимо принять важное, далеко идущее решение. Решение, которое не имеет ничего общего, никакого отношения ко всему тому, что вы предполагали ранее. Вы начинаете сомневаться в благополучном исходе всего задуманного, вам крайне недостает данных о противнике, ваши люди выдохлись в ожесточенных предшествовавших боях, вам нужно собраться с духом и принять быстрое и ясное решение. И действовать. — Он вынул изо рта трубку. — Вот в такой-то момент немцы и сдают, ломаются.
Макконнэдин фыркнул, засмеялся:
— Мне они вовсе не кажутся сломленными.
— Нет, нет, сейчас они в отличной форме. Но они уже упустили хорошие шансы.
— Вы имеете в виду вторжение в Англию?
— Нет, еще раньше. Когда они упустили возможность захватить Гибралтар. Они располагали силами на Пиренеях, но не воспользовались ими. Они могли бы пройти через Испанию, захватить Гибралтар и закрыть таким образом вход в Средиземное море.
— Но ведь Испания уже является сторонницей стран оси, генерал, — заметил Пирепи.
— Не совсем. Испания относится к странам оси благожелательно, но она все же нейтральна; к тому же Испания ослаблена гражданской войной и внимательно следит за тем, куда дует ветер.
— Не говори чепуху, Джордж, — вмешался Макконнэдин. — Ясно, как божий день, что немцы захватят всю Европу.
Генерал покачал седой головой.
— Немцы не смогут сделать последнего, самого опасного шага. Они просчитаются, и их снова побьют.
— И кто же это сделает?
— Мы и англичане, — спокойно ответил Колдуэлл.
— Снова чепуха! — воскликнул Макконнэдин. — Когда же вы, военные, научитесь трезво оценивать факты? Наша страна не хочет никакой войны. Это только вы, военные, все время толкуете о ней. — Он возбужденно хлопнул крокетным молотком но брюкам. — Мы вполне могли бы начать с Гитлером выгодный бизнес, наплевать мне на то, что вы говорите. Возьмите шведов, ведь они лопатами загребают денежки на поставках вооружения. Уголь, сталь… Ха! Всего два месяца назад я говорил с Джо Кеннеди…
— У мистера Кеннеди, — решительно перебил его генерал, — довольно слабое историческое чутье.
— Но он же был послом там, так ведь? Пока этот дурень Рузвельт не спихнул его…
— Берт! — раздался голос Хелины с террасы. — Ради бога!..
— Хорошо, хорошо… Послушайте, — продолжал Макконнэдин, — я скажу вам, как все произойдет. Немцы захватят Россию, и только тогда до англичан дойдет, что произошло. А Германия к тому времени уже станет центром Европы. Разве Наполеон не сделал то же самое?
— Да, но с небольшой разницей, — сказал Пирепи, приложив руку к груди.
— Ну, я имею в виду пока только прошедшие события… Согласитесь, немцы, так сказать, говорят нашим языком… Промышленный комплекс, более высокий уровень жизни… Если взглянуть на все это объективно, то немцы вполне достойны Европы. А как капитулировала перед ними Франция, как она развалилась ил части! Немцы молодцы, они агрессивны. Им нужны рынки, они стремятся к расширению, вот и все. Они сомнут всех там и везде завоюют господство… — он махнул рукой в сторону насмешливо смотрящего на него генерала. — А вы ведете себя так, будто Геринг в любой день начнет сбрасывать бомбы на Вашингтон.
— Если на нас и нападут, то нападут вон оттуда, — сказал после длительного молчания Дэмон, показывая рукой на океанские просторы.
— Кто? — удивленно спросил его Макконнэдин. — Японцы? Японцы слишком заняты Китаем.
— Сэм пробыл в Китае почти два года, Берт, — заметил генерал.
