— Ну, а нашему повелителю на законы наплевать. И нам, стало быть, тоже.
— Но что-то же тебя удержало от того, чтобы просто убить этих странников. Нет, вместо этого камнем их повязать пыталась.
— Да, так было бы проще, — признала ведьма. — Только господин мне запретил.
— Зачем они ему? — удивился трактирщик.
— Незачем. И вообще, скорее навредят, чем помогут.
— И даже понимая это, ты их не трогаешь? — его удивление росло. — Если бы речь шла о моих хозяевах…
— Не равняй меня с собой и, тем более, наших повелителей. Вечерние боги — не чета господину ночи.
— Да уж. Ваш хозяин не нуждается в защите. Скорее, от него нужно защищать всех остальных. Сколько раз он побеждал в бою владыку дня?
— Он не считает победы.
— А не проиграл ни одного сражения?
— Еще чего не хватало!
— Вот-вот, — домовой потянулся, расправляя затекшие плечи. — А, может, ему надоело все время выигрывать.
Ведьма презрительно фыркнула:
— Ну ты… говори, но не заговаривайся! Надоело выигрывать! И что ему теперь, самому противнику помощников подбрасывать, чтобы хоть как-то изменить соотношение сил?
— А что?
— Нет, ты точно не в своем уме! Кто же так делает? Твои повелители?
— Боги вечера не воюют.
— Ну конечно…! Как же я могла забыть! Им не хватает смелости даже на то, чтобы занять чью-нибудь сторону!
— Им хватает ума не делать этого! — в голосе домового зазвучала нескрываемая злость. — И не оскорбляй моих хозяев, ведьма!
— Долг платежом красен! Или ты не оскорбляешь моего, выставляя безумцем?
— Я этого не говорил! Я…
— Так, — внизу раздался третий голос, заставивший спорщиков вмиг умолкнуть. Из трактира медленно вышла женщина.
В ней тоже было трудно признать давешнюю старуху. Тряпье сменил длинный, до земли атласный сарафан, такой яркий, что его цвета не смогла погасить даже ночная мгла. Волосы спускались с непокрытой головы вниз, по прямой, как спица, спине длинной рыжей косой, толщиной в руку — мечта любой девки. Аль не видел ее лица, но, судя по по-девичьи стройной фигуре и хотя и недовольно ворчливому, но все равно звонкому голосу, она помолодела на целую жизнь, став их старухи молодой женщиной.
— Ни днем ни ночью покоя от вас нет!
— А я что, я ничего, милая! Я уже нем, как рыба. И вообще нету меня тут, — и, едва договорив, домовой исчез, рассеявшись во мгле, точно дым от погасшего костра.
— Все мужчины одинаковы: стоит оказаться между двух женщин, как тотчас улетучиваются, — проворчала ведьма.
— А ты моего мужа не виновать! — строго бросила ей трактирщица.
— Да ладно тебе, Кира, успокойся. Я на твоего мужика глаз не кладу.
— Потому что ненавидишь все мужское племя скопом, делая исключение разве что для своего господина. Только для него-то ты — лишь кукла, слепленная им из пустоты.
Глаза ведьмы зло сверкнули:
— Не доводи меня. Ты знаешь: ночная сила скора на месть.
— Ой, напугала! Я прямо дрожу, как травинка на ветру! — та подбоченилась, выставив вперед грудь. — Или забыла, как прошлый раз добиралась до дома пехом?
— Я-то помню. А ты помнишь, сколько времени тебе понадобилось, чтобы вновь косу отрастить? Хочешь, чтоб я вновь все космы тебе повыдергала?
— Хватит, Ядвига! Меня твои угрозы не страшат! Но и драться, словно две торговки на потеху зевакам я не собираюсь. Так что говори, зачем приходила, и скатертью дорога!
— Так я уж все сказала.
— Не думаешь же ты, что я поверю в эти истории про камень-перевертышь? Да разве ж может он, твое порождение, иметь над тобой какую-то власть?
— Твой муж поверил.
— Мужчины они все доверчивы. К тому же, им не придет в голову, что можно городить огород посреди пустыря.
— Да, далеко им до нас.
— Далеко ли близко, только меня ты не проведешь.
— Какое тебе дело до этих людей?
— Муж сказал: мы взяли плату. Они — гости. А, значит, под нашей защитой до тех пор, пока не переступят порог трактира.
— Да не собираюсь я их выманивать! Пусть хоть навечно остаются!
— Хрен редьки не слаще. Я не люблю, когда меня используют. Тем более втемную. Итак, Ядвига?
— Да не нужна ты мне! И эти двое не нужны! Я и так из-за них уж раз против воли господина пошла. Хорошо хоть, что оказалась бессильна что-либо изменить. Сильная у них судьба. А то ждало бы меня наказание, почище встречи с тобой!
— Да уж, повелитель ночи скор на расправу. Но если все так, как ты говоришь, в чем же дело?
— В третьем.
— В ком? — переспросила кикимора.
— В третьем страннике. Они вышли из леса втроем. Только двое к трактиру пошли, а третий — в город.
— И что же?
— И то. Трактиру ведь нужен новый хозяин.
— А тебе что с того за выгода?
— Это уж мое дело.
Аль ждал, что кикимора станет продолжать расспросы. Ему было не просто любопытно узнать ответ, хотя и это тоже. Он должен был понять, в чем тут дело.
Царевич не верил в бескорыстие ведьмы, более того, постоянно ждал от нее подвоха. Однако к его немалому удивлению и еще большей досаде хозяйка трактира лишь хмыкнула, качнув головой, после чего произнесла:
— Наша вражда была всего лишь бабской склокой. Посмотрим, каким может быть сотрудничество двух умных женщин.
Одарив ее довольной улыбкой и получив в ответ такую же — пусть недоверчивую, но и не враждебную, ведьма села на свою метлу и была такова.
— Вот запутала так запутала, — качая головой, проворчала кикимора. — Теперь сама, небось, не знает, как распутать… — а затем она повернулась лицом к трактиру, подняла голову, устремив взгляд на чердачное оконце и крикнула, обращаясь к застывшему в полумраке юноше: — Ну что же ты? Просыпайся скорее! Жизнь не будет ждать, пока ты разберешься в своих снах!
Глава 23
Юноша и сам не понял, что именно его разбудило — слова кикиморы или Лот, принявшийся тормошить его за плечо. Единственное, что он помнил — это что сон какое-то время продолжал его удерживать, упрямо не желая отпустить, убеждая, что он — единственное, что существует на самом деле, а все остальное — лишь приснилось.
Царевич продолжал видеть стоявшую в ночной полумгле маленькую хрупкую женщину, которая, как он с совершенной ясностью понимал, не была человеком. Он смотрел на нее, но, как ни старался, не находил в ее чертах ничего отталкивавшего, уродливого. А ведь, что бы там ни говорила ведьма про каких-то там вечерних, всем известно, что кикиморы и домовые — такая же нечистая сила, как лешие с водяными. Хотя, возможно, тут дело в том, что они не были слугами повелителя мрака, а, значит, врагами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
