– Если взять вон тот валун, – для примера я показал на камень килограммов эдак четыреста, – привязать его вот к такой штучке и сбросить с высоты моего роста, то этот полимер… э-э… тросик должен выдержать. Правда, саму закладку достать будет сложно.
– Не верю, – заявил гном.
– Ничего, вот на тебе-то мы ее и опробуем, – «успокоил» я внезапно побледневшего гнома, – если ты еще не передумал учиться.
– Н-нет, – выдавил Дранг.
– Вот и чудненько.
– А как работает вот эта штука? – Тэсс вертел в руках френд, в отличие от закладок устроенный куда сложнее.
– Тут все просто. Смотри – эти кулачки сжимаются вот так… и запихиваются в щель соответствующих размеров. Вот так. Теперь смотри – я нагружаю. Видишь, не достается? Кулачки под нагрузкой расклиниваются тем сильнее, чем выше нагрузка. Удобная вещь.
Настроение у меня было превосходное. В самом деле, наконец-то я мог почувствовать себя более опытным и умелым, чем мои друзья.
– Начнем с узлов и страховки…
От самого подножия скала казалась абсолютно неприступной, возвышаясь к самому небу. На фоне плывущих облаков создавалось ощущение, что вся эта махина медленно заваливается на тебя. Я зябко поежился и посмотрел на Тэсса, который еще не подозревал, насколько сложным будет восхождение. Особенно для него, в первый раз да в веревочной системе. Плюс рюкзак, что я на него навесил. Ладно, фигня, забойщиком все равно я пойду, а ему знай ползи по веревке.
Часть ночи мы в полной маскировке ползли через открытое пространство, которое (теоретически) должно было просматриваться охраной со стен замка (если она вообще существовала). Сейчас же мы находились в мертвой зоне, поэтому я выбрал восхождение днем – так удобней.
Строители замка поработали и над скалой, убрав все выступы и неровности, которые можно было бы использовать в качестве точек опоры. В скалолазании такие поверхности называются «зеркалами», их никто не любит. Естественные трещины также заделали раствором, и только на них я возлагал надежды. Честно говоря, я понятия не имел, каким образом можно заделать все трещины на огромной скале, но тем не менее это было так. Положенный много лет назад раствор во многих местах выкрошился и в целом не выглядел достаточно прочным для моего молотка. Кроме этого, за прошедшие годы геологические процессы не прекращались, и кое-где стали образовываться новые свежие трещинки.
На примерную прокладку маршрута я потратил целый день, нарезая круги по границе безлесной зоны, буквально по сантиметрам изучая поверхность скалы. В результате я так и не нашел приемлемого варианта, наметив лишь несколько перспективных направлений.
– Страховка готова? – Ритуальная фраза скалолазов перед началом маршрута.
– Страховка готова, – как старательный ученик рассказывает выученный урок, ответил Тэсс. Я лишь скептически хмыкнул, доставая скальный молоток.
Как я и предполагал, раствор из трещины просто высыпался. Но это сильно замедляло восхождение, ведь я заранее не мог знать, насколько удобной окажется та часть трещины, что освобождалась от раствора.
В общем, никакого лазания не получалось – скучная, неприятная работа. Расковырять трещину, воткнуть закладку или френд, подняться на метр, расковырять трещину… И так далее.
Уже через час, когда мы поднялись метров на тридцать, я заметил, что Тэссу тяжело висеть в неудобной веревочной системе, он постоянно ерзает, но терпит. На следующей станции я связал для него некое подобие скамейки из веревочных петель, после чего напарник повеселел.
А потом трещина закончилась, открывая перед нами идеально ровную плоскость, представляющую интерес разве что для мух или тараканов.
Мысленно я восстановил общий вид скалы со стороны и грязно выругался – мы (вернее, я) пропустили ответвление нужной нам трещины пятью метрами ниже. Привык уже, когда за меня следят еще и модули, вот и проворонил.
Пришлось спускаться.
Затем последовал траверс почти на сорок метров, после которого для меня начался праздник под названием «свободное лазание», потому что следующие пятнадцать метров в трещине отсутствовал раствор.
К середине дня до вершины оставалось около тридцати метров. Но какие это были метры! Зеркало с отрицательным уклоном по всему периметру скалы. И только в двух местах его пересекали едва заметные узкие трещины. А мы уже ощутимо устали.
Мама, страшно-то как!
– Ну как тебе… восхождение? – Я неопределенно повертел в воздухе рукой, удобно устроившись на станции и употребляя запасы еды из рюкзака.
– Пока не понял, – честно ответил напарник. – Но дух захватывает. Особенно когда смотришь вниз.
Он посмотрел вниз и торопливо перевел взгляд обратно на скалу перед собой. Я рассмеялся:
– Дело привычки. – Яблочный огрызок, кувыркаясь, полетел вниз. – Я бы тоже боялся, окажись сейчас без снаряги. А так мне без разницы, сколько там под нами. Зато вид сверху классный, а?
– Это точно, – согласился Тэсс, оглядываясь по сторонам.
Под нами раскинулись поросшие темным хвойным лесом склоны предгорий, еще достаточно низкие и пологие, чтобы подавлять величием многокилометровых стен, ледников и снежных шапок. Среди такой уютной картины наш скальный останец выглядел чужеродно, как будто был принесен сюда издалека. И я не исключал варианта, что именно так и было.
– Дальше будет трудно, постарайся быть внимательней.
– Страшно? – подколол Тэсс.
– А то! Нечасто мне приходится штурмовать такие стены. Вообще такая в первый раз, – честно признался я, чем явно удивил Тэсса. Похоже, он уже стал считать меня крутым скалолазом, передвигающимся по любым поверхностям. – В общем, страхуй давай.
В первый срыв я испугался настолько, что еле сдержал панический крик. Нет, я не боялся падать, не боялся, что порвется веревка, я даже не боялся, что не справится Тэсс, – он справится. Я испугался, что вылетят все промежуточные точки, положенные мной, и меня размажет по скале тридцатью метрами ниже, в конечной точке маятника. Зачастую, если вылетает первая, ближайшая к скалолазу точка, остальные также не выдерживают, ведь рывок на них куда сильней. Когда несколько точек подряд организованы плохо, то это чревато очень неприятными последствиями. Мягко говоря.
Так я думал, болтаясь в воздухе в метре от скалы, с ужасом глядя на выдержавший рывок френд. Осторожно раскачавшись, я вернулся на стену и попробовал еще раз.
Тот френд не выдержал в четвертый раз. С резким щелчком он вылетел из трещины. Следом за ним раздалось еще два аналогичных щелчка. Я вовремя успел оттолкнуться ногами от скалы пятью метрами ниже, рядом со страхующим Тэссом, и завис в воздухе, постепенно приходя в себя.
– Мне было бы страшно, – выразил свое мнение Тэсс, глядя на меня снизу вверх.
– А мне, думаешь, не страшно, блин? Если я не ору от страха и не бьюсь в истерике, еще не значит, что я не боюсь. – Я устало вылез на станцию. – Что-то не катит.
– Может, попробуем вторую трещину? – предложил выход напарник.
– Ты хоть знаешь, сколько до нее идти? – безразлично поинтересовался я. – Минимум полдня. Скоро стемнеет, и у нас останется три варианта: спуститься вниз, заночевать здесь или все-таки сделать эту гребаную стену.
– Давай я попробую.
– Ха! – Мне стало смешно. – Пробуй.
К моему удивлению, он смог дойти до того же места, что и я. Отсутствие техники он компенсировал огромной силой и отменной координацией. Но и этого оказалось недостаточно.
– Ух ты! – выдохнул он после полета, аналогичного моему.
– Вот и я о том же, – резюмировал я. Тут не прыгать, тут думать надо. Впрочем, что там думать – трещина становится настолько узкой, что можно бить обычные крючья. Единственное, что меня останавливало, – мы можем привлечь внимание. Но выбора я не вижу.
Я посмотрел вниз и удивленно протер глаза – прямо под нами, семьюдесятью метрами ниже, стоял Дранг и молча размахивал руками, надеясь, что мы его заметим. Мы заметили.
