обезврежен, — пояснил Голиаф, после чего почувствовал, как по затылку что-то прилетело, но броня выдержала удар. Рыцарь сразу же передвинулся в сторону и увидел дырку в бетонной стене. Он стреляет даже сквозь такие препятствия? Дела плохи. Нужно убегать, но выход полностью простреливается.
— Не видел откуда?
— Каким образом? — раздражённо ответил лидер.
— Я тогда выставлю гвардейцев искать. Можешь по готовности привлечь на себя внимание?
— Ты спятил? — Голиаф не в восторге от такой идее. — Этот снайпер только что одной пулей пробил бронестекло и чуть не лицо Сириуса, а я должен подста… — он не успел договорить, как по нему попал ещё один выстрел, но тоже броня сдержала. На этот раз прилетело в раненную руку и просто разорвала кисть, которую тамплиер и так не чувствовал. Пуля застряла в бедре посреди внешнего слоя защиты. — Руку точно придётся менять, — после этих слов он спрятал руки и встал передней стороной к стене: там броня всё же надёжнее.
— Ладно, понял, — ответил Темпест, после чего прекратил сеанс связи. Звук разбитого стекла.
Следующий выстрел, на удивление, пришёлся не по Голиафу. Один из сержантов высунулся и попытался бежать, но пуля прошила его, после чего не заметила и стену впереди, на которой остались брызги. От такой силы гвардеец упал, но ещё не умер. Он продолжил ползти, как спустя чуть более двух секунд его голова взорвалась. Снайпер комбинирует бронебойные и разрывные боеприпасы? Если так, то следующий выстрел должен… Тамплиер не успел завершить мысль, как из стены впереди вылетело множество осколков и пыли, после чего один из визоров перестал работать и, конечно же, ощутил удар. Манипуляторы начали приделывать новый визор, а рыцарь бросился к своему упавшему товарищу и схватил его за руку и начал тащить к выходу, как снайпер попал возле стыка бронепластин на ноге: повезло что он не смог предугадать точное положение тела. Удар оказался сильным, но, как и ожидалось, это был разрывной боеприпас.
Голиаф потащил как можно быстрее тело товарища к выходу, но выстрела всё нет и нет. Неужели перезаряжается? Силовой доспех ломает бетонный пол, но какая разница? Вот поворот коридора совсем близко! Когда осталось около двух метров до цели, пуля пробила, по всей видимости, две бетонные стены и попала чётко между внешних бронепластин между плечом и грудью. Она без каких-либо проблем прошла сквозь спинную часть каркаса, лёгкую и грудную часть, после чего застряла со внутренней стороны грудной брони. Рыцарь чуть не упал, но сумел удержаться на ногах благодаря экзоскелету и всё же завернул за угол, а последний выстрел пришёлся товарищу в подошву доспеха: одну из самых слабых зон. И, судя по обильному кровавому следу, разрывной боеприпас прошёл сквозь броню. Но далее этот снайпер уже не должен стрелять! Тамплиер оттащил ещё дальше тело товарища и укрылся ещё дальше от той стороны здания.
Силовая броня командира начала останавливать кровотечение и пытаться "залатать" пробитое лёгкое гелем. Тут нужна операция, но в полевых условиях придётся ещё довольно много терпеть до момента, когда можно будет лечь на хирургический стол.
Манипуляторы высунулись из отдела за спиной и начали открывать шлем Сириуса. А кровь из ноги течёт. Когда маска была снята оказалось, что боевой брат без сознания, но жив. Он чуть не задохнулся без нормальной подачи кислорода: клапан сильно повредился и приходилось дышать через очень маленькое отверстие в металлической трубке, которое осталось после попадания пули. Вслед за этим лидер начал разбирать ногу, после чего остановил кровотечение. Стопа практически разорвана и необходим протез. Голиафу же самому тяжело и он просто сел, прислонившись к стене.
— Сириус жив, — устало произнёс. Он под действием препаратов и организм, видимо, не справляется с такими большими дозами, которые получил в последние дни.
— Отлично. Он как? — ответил Темпест.
— Без сознания. Бронебойная пуля прошила силовую установку. Веду извлечение повреждённой батареи.
— Нагревается?
— Сто сорок два градуса уже, — констатировал командир. — Греется всё быстрее. Ещё минут двадцать и оно взорвётся к чертям.
— Так выброси. Подумаешь, радиационное заражение будет. Не наша планета.
— И то верно, — вздохнул Голиаф. — Получилось определить где снайпер? Он, видимо, отстрелял в меня и Сириуса полный магазин, даже чуть больше.
— Да. Он в многоэтажке. Возле неё недавно упал десантный модуль, но связи с ним не было: видимо перебили всех сразу после посадки, — доложил боевой брат. — Я уже почти собрал ударную группу. Мы отомстим.
— Ты что? Это слишком опасно. Не высовывайся, — возразил командир.
— Он нас рано или поздно достанет. Судя по голосу, тебе тоже досталось так что не перенапрягайся: я всё сделаю, — уверил товарищ.
— Я и так потерял Харона с Кагуаром. Не смей чтобы ещё тебя!
— Всё будет хорошо, вот увидишь.
Глава 61: Брошенные Империей
"Император не задумывается о судьбах людей. Он использует лишь самые выгодные для него, как правителя, варианты. Процветание того или иного ордена, благородного дома можно легко объяснить: это выгодно императору. Всё, что ставит под вопрос свою эффективность должно быть уничтожено, ведь оно недостойно быть частью Империи Трей".
Темпест собрал отряд и первым выбежал из башни, прячась за другими зданиями, что оказывались по пути. Рыцарю повезло и снайпер не сразу заметил его: наверное, наблюдал за Голиафом. Первая пуля стрелка отрикошетила от скоса брони рюкзака: он наверняка целится в силовую установку! Сразу после этого тамплиер сумел забежать, видимо, в мёртвую зону, раз больше не последовало выстрелов. Но расслабляться нельзя: он может сменить позицию. Надо как можно быстрее покинуть пределы точки ПВО.
— Ты там как? — заговорил Голиаф.
— Вроде, в мёртвой зоне. Бегу к открытым воротам, после чего планирую передвигаться под домами у дороги, пока не доберусь до нужного дома. Это пока что самый безопасный путь, — доложил подчинённый.
— Передай мне изображение с визоров. Хоть буду видеть то, что ты, — предложил командир.
— Да, сейчас. Ты-то сам как?
— Этот снайпер упёртый, зараза, — вздохнул лидер. — Я пошёл за медикаментами для ноги Сириуса и этот чёрт прострелил очередную стену. Теперь у меня приводы шеи заклинило и я повёрнут градусов на двадцать в сторону.
— Понял.
