После застолья, отдохнувшие и подкрепившиеся, работники отправились продолжать сбор яблок, а девушки взяли на себя мытьё посуды.
Занятые работой, каждый думал о своём: Марк вспоминал, как он сам пару раз принимал участие в таком мероприятии, но, в силу своего малого возраста, он больше мешал и путался под ногами у взрослых, зато — именно тогда он научился отменно лазать по деревьям, что давалось ему — легковесному, грациозному и проворному, с завидной легкостью.
Джону вспомнилось, как в детстве они с Рафаэлем лазили на деревья в дворцовом саду, за что частенько получали нагоняи от Надира, как он, надрав им уши, приводил к матушке, которая каждый раз вздыхала и переживала от одной только мысли, что они могут покалечиться из-за своих мальчишеских шалостей, а сестренка Ями только тихонько плакала, стоя за спиной матери, пока однажды не выдержала и не надавала им смачных пощечин за то, что они заставляют мать волноваться.
— Не устали, Ваша Милость? — усмехнулся Марк, наполняя свою корзину яблоками.
— Да, что ты, я только начал входить во вкус! Предлагаешь устроить соревнования? — невозмутимо улыбнулся Джон, — Хочу предупредить, что ты меня ещё плохо знаешь, если думаешь, что меня пугает физический труд, — Марк удивленно хмыкнул, но губы его сами изогнулись в улыбке.
— Гарна праця, хлопцi[112], — подбодрила их Полина Аркадьевна, проходя мимо, когда несла с фермы большую банку меда для запекания куриных крылышек.
Немного спустя, Полина Аркадьевна и Степан предложили показать девушкам и младшим детям животных фермы — коров и телят, овец и ягнят, свиней, лошадей и птиц в курятниках — и это не говоря о целом кошачьем семействе, овчарке и двух колли. Дети пришли в совершенный восторг — это же гораздо интереснее любого, даже самого лучшего, зоопарка — к животным можно подойти, потрогать и погладить, покормить их с рук. Главное — не акцентировать внимание, что многие из этих животных пойдут на корм людям. Больше всего детям понравились телята и гуцульский пони реликтовой горной породы по кличке Леди — для не требующей чрезмерной силы, мелкой работы на ферме — перевозка корзин с ягодами, катание тех же детей и прочее. Вот и сейчас радости малышей не было предела, когда им разрешили прокатиться на очаровательной лошадке с большими глазами и подвижными маленькими ушами, подходящей им по размеру. Даже маленькой Адельке разрешено было покататься.
Кроме Леди, в конюшне обитали двое коней — тяжеловозов — Принц и Гром, белая кобылица Снежана и двое серых коней першеронской породы, выведенной во Франции в начале девятнадцатого столетия путём скрещивания восточных, главным образом, арабских жеребцов с местной упряжной породой тяжёлого западного типа — Бес и Грей, которых желающие могли вечером оседлать. И неудивительно, что этими желающими опять оказались Джон, Марк, Питер и Джастина. И снова это ни с чем не сравнимое ощущение абсолютной свободы, и — только свист ветра в ушах, и сам вдыхаемый воздух до краев напоен ею.
Всё это и делает крестьянина настоящим фермером — тут и искусство, и умение, и наука, это — и источник дохода, и образ жизни.
А к вечерней трапезе уже устанавливали мангал, на котором будут готовить заранее замаринованное мясо для шашлыков.
И вот по округе начал простираться аромат жаренного мяса, и уставшие от дневного труда и немного снявшие эту усталость в душе, стали собираться сегодняшние добровольные работники.
Даже в простых джинсах и футболках девушки выглядели так же наивно и трогательно, как и сидящие рядом дети: Марго — с двумя косичками, Дэни — с двумя гульками а-ля принцесса Лея из кино-эпопеи «Звездные воины», Джасси — с низким хвостом на один бок, Эллен — с красивой спирально заплетенной косой, Ева — с высоким «конским» хвостом.
Так как Марк теперь был подстрижен, то Аделине еще легче было уговорить его потренироваться на ней в плетении косичек, дабы не растерять навыки к тому времени, когда его волосы снова отрастут.
Глядя на пламя костра, Маргарите стало так тепло — и снаружи, и внутри, от сердечности всех этих людей, что окружали её сейчас, и от жарких объятий мужа, и так хотелось верить, что и дальше их ждёт всё только хорошее.
И тут Полина Аркадьевна на пару со Степаном затянули старую песню:
«Нiч яка мiсячна,Ясная, зорена.Видно, хоч голки збирай.Вийди, коханая, працею зморена,Хоч на хвилиночку в гайТи не лякайся, що нiженьки босiїВмочиш в холодну росу.Я ж тебе, вiрная, аж до хатинонькиСам на руках однесу…» ©
К ним присоединилось ещё несколько голосов, потом они запели другую:
«Чорнобривців насіяла матиУ своїм світанковім краюТа й навчила веснянки співатиПро квітучу надію свою…»
В этот раз с ними запел и Марк — его акцент звучал так трогательно, его голос дрожал, а глаза его странным образом блестели.
«Я розлуки та зустрічі знаю,Бачив я у чужій стороні.Чорнобривці із рідного краю,Що насіяла ти навесні.
Прилітають до нашого поляІз далеких країв журавлі.Розквітають і квіти, і доляНа моїй українській землі…» ©
Друзья, хоть и не понимали слов песни, но, по его реакции понимали, что это что-то глубоко личное…
— Ты скучаешь за ней? — тихо спросила Аделина, осторожно положив руку ему на плечо, — За мамой?
— Да, Адель, — так же тихо ответил он, — Всё нормально — это естественно, я всегда буду тосковать по ней.
— Знаешь, а ведь тебе повезло больше, чем многим из этих детей — ты нашел своего отца, ты видел свою мать, пусть и мельком. Она отдала за тебя свою жизнь, — из уст девочки слетали совсем не детские мысли, а она продолжила, — Я, например, даже не знаю, кто мои родители…
— Ты хотела бы их найти? — сосредоточенно поинтересовался Марк, глядя в её, слишком серьёзные для ребенка, глаза.
— Я… я не знаю… — она подняла взгляд, всматриваясь в вечернее небо, — Может, у них были причины поступить так… Я бы хотела знать… Я даже не знаю их имен, не знаю свой настоящий День рождения…
— Если надумаешь, то я обещаю помочь тебе, — парень погладил её белокурую голову.
— Марк, — она посмотрела на него совсем взрослым взглядом, — Если ты ещё будешь свободен, когда выросту, то не забудь обо мне, хорошо?
