Однако чудовищные размеры армии врага существенно затрудняли ее мобильность. Она походила не на организованное войско, а на беспорядочную толпу. Северяне даже не попытались выбить тирзисцев с позиции у холма. Вместо этого они растянулись по всему южному берегу Мермидона и бестолково кружили на месте, словно ожидая кого-то, кто должен им подсказать, что делать дальше. Несколько соединений тяжело вооруженных троллей пару раз атаковывали Легион, но силы были явно неравны, и южане быстро отбросили их назад. Когда стало темно, вражеская армия неожиданно начала выстраиваться в колонны по пять человек. Балинор понял, что первая же длительная атака разнесет Легион в пух и прах.
Принц Каллахорна — лучший главнокомандующий во всей Южной Земле, — действуя со своей обычной отвагой и мастерством, предпринял труднейший тактический маневр. Не дожидаясь, пока враг двинется в наступление, он разделил свою армию на две части и ударил по колоннам северян с обеих сторон. Солдаты Легиона хорошо знали местность, и темнота не могла им помешать. Наоборот, под прикрытием тьмы соединения южан растянули фланги врага в неправильный полукруг. Тирзисцы то атаковали, то отступали назад и атаковали вновь. И каждый раз полукруг смыкался все теснее, а южане отступали чуть дальше. Балинор и Фандвик взяли на себя левый фланг, Актон и Мессальн — правый.
Взбешенный враг потерял всякую ориентировку. Наконец Балинор ударил в последний раз и отступил, увлекая северян за собой. Пехота Легиона уже давно отошла на безопасное расстояние, два отряда тирзисской кавалерии соединились в один и в самый последний момент выскользнули из смыкающегося круга и растворились во тьме. Левый и правый фланги армии северян столкнулись друг с другом: воины обеих сторон были уверены, что они наконец-то добрались до ненавистного врага, который досаждал им уже несколько часов. Без лишних раздумий они ринулись в атаку.
Уже никогда не узнать, сколько гномы и тролли перебили своих же воинов, но битва еще бушевала, когда Балинор со своими отрядами благополучно добрался до ворот Тирзиса. Чтобы скрыть отступление, солдаты Легиона обмотали тряпьем сапоги и копыта лошадей. Почти всем удалось спастись, лишь один отряд всадников забрался далеко на запад — враг отрезал ему путь к отступлению и разбил. Колоссальный же ущерб, причиненный южанами северной армии, не остановил ее продвижение вперед. Мермидон, первая линия обороны Тирзиса, был потерян.
Враг разбил лагерь на равнине под городом. Насколько хватало глаз, яркие пятна горящих костров усеяли ночную тьму. На рассвете начнется наступление на Тирзис: тысячи гномов и троллей, покорных черной воле Ведуна-Владыки, ринутся на внешнюю стену. Даже железо и камень не выдержат этого натиска — стена будет сметена.
Гендель сидел, задумавшись, напротив Балинора за маленьким обеденным столом. Странное чувство нависшей угрозы, которое он испытал днем, обходя вместе с Янусом Сенпре оборонные укрепления города, вновь вернулось к нему. Без сомнения, внешняя стена — внушительная преграда для вражеских полчищ, и все-таки что-то было не так. Дварф так и не понял, что именно вызывает его беспокойство; но даже теперь, сидя за ужином в компании своих лучших друзей, он не мог избавиться от подозрения, что при подготовке к долгой осаде они просмотрели что-то очень важное.
В который раз Гендель мысленно возвращался к линиям обороны огромного города. На самом краю обрыва жители Тирзиса соорудили невысокий вал, чтобы враг не смог забраться по склону на плато. Если же северянам как-то удастся прорваться сюда, Пограничному Легиону придется отступить за внешнюю стену. Оставалось только надеяться, что она выдержит штурм. Сзади к городу не подойти — путь преграждали отвесные скалы высотой в несколько сот футов, Балинор утверждал, что по этим скалам вообще невозможно взобраться: в гладком, как будто отполированном камне не было ни выступов, ни щелей, там просто не за что уцепиться. Казалось бы, при такой обороне Тирзис должен быть неприступным, и все-таки…
На мгновение мысли Генделя унеслись к дому — к Кальхавену, где у дварфа была семья. Уже столько недель он не видел их! Он вообще нечасто проводил время с семьей, вся его жизнь проходила в непрерывных сражениях на границах Анара. Он скучал по лесам, таким зеленым и живым. Гендель и сам удивился, как он мог так надолго покинуть дом. Возможно, ему уже не придется вернуться назад, но сейчас нет времени о чем-то жалеть.
Дарин и Даел, спокойно разговаривавшие с Балинором, мыслями, как и Гендель, были далеко, в Западной Земле. Даел думал о доме. Будущее пугало его, но юному эльфу удалось усмирить свой страх, ведь он не один, с ним — его друзья, и что бы ни ждало их впереди, они встретят это вместе. Даел был настроен очень решительно: вместе с друзьями он выйдет на бой с врагом и будет биться до конца. Еще он думал о Линлайс — лицо робкой, прекрасной девушки стояло у него перед глазами. Дарин заметил внезапную улыбку брата и тут же понял, что юноша думает сейчас о своей невесте. Для Дарина не было ничего важнее безопасности Даела. Он решил, что будет всегда держаться поблизости, чтобы в случае чего защитить младшего брата. Решил с самого начала их похода. Уже несколько раз за время долгого путешествия в Паранор они едва не расстались с жизнью. А завтрашний день принесет с собой еще большую опасность, и снова Дарин будет рядом с Даелом.
Потом он вспомнил об Эвентине и о мощной эльфийской армии. Успеют ли эльфы вовремя добраться до Тирзиса? Теперь уже ясно, что Пограничному Легиону ни за что не справиться в одиночку, и, если помощь не подоспеет, полчища Ведуна-Владыки ворвутся в город. Он поднял стакан и залпом выпил вино. На мгновение взгляд эльфа остановился на озабоченном лице Мениона Лии.
Горец не ел почти сутки и поэтому жадно проглотил свой ужин. Покончив с едой задолго до своих товарищей, он потягивал теплое вино и расспрашивал Балинора о минувшем сражении. Мениону вдруг пришло в голову, что Алланон — вот ключ ко всему, что было с ними с тех пор, как они вышли из Кальхавена, и ко всему, что еще будет. Он не мог уже думать ни о Шиа, ни о Мече, ни даже о Шейль — перед глазами стояло лишь сумрачное, непроницаемое лицо загадочного друида. Алланон знал ответы на все вопросы. Он один знал и тайну талисмана, который называют Мечом Шаннары, и зачем из темных вод Хейдисхорна восстал таинственный призрак — Дух Бремана. Он один из всех, ушедших в Паранор, знал, чего можно ждать на этом пути и как с этим справиться. И этот человек, Алланон, так и остался для всех загадкой.
Но теперь его нет рядом, и только Флик, если он еще жив, может спросить мага, что с ними будет. Они все полагались на Алланона, но что теперь станет делать друид? Что ему остается теперь, когда Меч утерян, а последний потомок Ярла Шаннары куда-то пропал и, может быть, уже мертв? Менион закусил губу и прогнал эту преступную мысль. Шиа жив! Он должен выжить!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
