все дочери Тритона были равны.
Но, по правде говоря, Ариэль никогда не была им ровней.
– Мне не требуется ваше разрешение, – показала она на языке жестов. – Я просто поставила вас в известность.
– Ну и ну! – воскликнула Аттина, недовольно вскидывая брови.
– Вы сами назначили меня царицей.
– Да... полагаю, что так. – Остальные пять девушек отплыли. Плавники их хвостов мерцали, когда они совершали ими волнообразные движения. Подхватившись, Аттина последовала за ними. – Я действительно надеюсь, что ты найдёшь его, – бросила она через плечо.
– Что, никто не собирается вызваться мне на помощь? – с горькой усмешкой спросила Ариэль при помощи жестов. При этом она уже повернулась к сёстрам спиной, поэтому они в любом случае не могли видеть, что она что-то говорит.
Обернувшись, девушка увидела, что все они вернулись к тем же самым делам, которыми были заняты до её появления: укладывали волосы, обменивались сплетнями, резвились, кружа друг вокруг друга, – это зрелище всегда было усладой для глаз их отца.
– Вам хотя бы иногда становится скучно вести такую праздную жизнь? – спросила она жестами, хотя её никто не мог видеть. – Неужели в вас нет хотя бы капельки любопытства? – Ариэль произнесла эти слова губами, пытаясь извлечь звук из своего горла. Впервые за долгое время. Но из её рта лишь вытекла вода. – Прошло уже больше сотни лет со дня смерти матери!
Никто её не видел. Руки девушки, с помощью которых она не могла заставить сестёр себя услышать, крепко сжали трезубец.
Она уплыла прочь, оставшись неуслышанной и незамеченной.
Ариэль
В этот раз девушка будет во всеоружии. Она взяла с собой сумку, вроде тех, что художники используют, чтобы переносить свои принадлежности для рисования, и сложила в неё несколько вещей, которые, как она думала, могут ей пригодиться. Тщательно подобрала одежду, добытую из затонувшего сундука с судна, потерпевшего кораблекрушение. Вещи, конечно, были мокрыми, но зато совсем не износились. Прошло очень много времени с момента её последнего пребывания на суше, поэтому ей не сразу удалось вспомнить, что нужно на себя надеть, чтобы наряд был завершённым. Платье, передник и нижняя юбка... Число слоёв, в которые облачаются люди, способно свести с ума! Если она забудет надеть нательное бельё, неужели это хоть кто-то заметит?
Также важно было не забыть взять с собой деньги – всевозможные виды монет – просто на всякий случай. В прошлый раз за всё платил Эрик. В этот раз, возникни такая необходимость, ей предстоит решить данный вопрос самостоятельно.
Затем Ариэль села за туалетный столик и прогнала крабов-парикмахеров. Её несколько раздражала суетливая толкотня, которую те устроили вокруг неё, и их назойливое желание помочь. Она могла самостоятельно убрать со своей головы корону и не собиралась снимать золотую ракушку. Русалка сбросила с себя мантию, которая своей тяжестью давила ей на плечи и придавала девушке более взрослый и величественный вид. Предмет царского гардероба немедленно унесли две макрели, которые его почистят и аккуратно повесят на риф, чтобы тот не измялся и не порос актиниями.
Вытянув губы трубочкой, Ариэль дунула в висевшую у неё на шее золотую ракушку несильно, ведь она не собиралась поднимать тревогу. Из морских недр показался Флаундер, который ожидал, когда царица его позовёт, предоставляя ей возможность побыть наедине с собой.
Плавно изгибая ладонь, она провела ею поперёк своего тела, изображая прилив:
– Пора.
Флаундер согласно кивнул и подплыл к русалке. Вместе они начали свой путь на поверхность.
Они двигались почти синхронно: рыба совершала своим телом волнообразные движения вверх- вниз, русалка работала хвостом практически в том же ритме. Спустя несколько минут Флаундер решился заговорить:
– Совсем как в старые добрые времена, верно?
Повернувшись к своему маленькому другу, Ариэль одарила его улыбкой, что теперь было большой редкостью. Она подумала в точности то же самое.
Когда голова русалки показалась над поверхностью воды, её появление выглядело менее зрелищно, чем в предыдущий раз, но у неё, как и тогда, захватило дух. Чайка была почти на том же самом месте, где они её оставили.
Тут в голову Ариэль пришла мысль, что она не знает жеста, обозначающего слово «чайка».
– Великолепно! – воскликнула птица. – Я очень надеялась, что вы вернётесь.
Русалка заморгала, опешив. «До чего всё-таки она чудная», – пронеслось у неё в голове.
– Ага, вот и мы, – ответ Флаундера прозвучал слегка развязно. – И, кстати, это тайная миссия. Никто не должен знать о том, что Ариэль покидает свои царские владения для решения вопросов на суше... в особенности вопросов, касающихся её отца. В особенности тех, отношение к которым также имеет морская ведьма Урсула.
Джона уставилась на рыбу:
– Царские? Или царицыны?
– Что? – спросил Флаундер раздражённо.
– Русалочьим народом правит царица. Разве не будет правильнее называть владения царицыными?
– Нет, вообще-то... гм, полагаю, что так. Возможно. Это имеет значение?
– Имеет, если ты царица, – заметила птица. Ариэль с трудом сдержала улыбку; она бы рассмеялась, будь у неё голос. – Я полечу вперёд и отыщу прадедушку, – продолжила чайка, безошибочно угадав, что её новые друзья уже начали терять терпение, – так мы сможем подготовиться к диверсии против тех нескольких часовых, которые ещё стоят на берегу. Нам следует условиться о сигнале, чтобы я знала, когда вы будете готовы выйти на сушу.
Флаундер внимательно следил за жестами девушки, которые затем переводил вслух:
– В этот момент флот, в составе которого будет не менее... тридцати семи летучих рыб, покажется над водой и будет перемещаться, держа курс на запад.
– Всё ясно. Буду ждать появления тридцати семи серебристых летающих рыб, которых очень трудно поймать и которые отличаются изрядной костистостью, но при этом (ах!) превосходным вкусом, направляющихся в сторону заката.
– Как это звучит на языке чаек? – спросил Флаундер, переводя жесты Ариэль, охваченной любопытством.
Птица издала громкий крик.
Он ничем не отличался от обычного крика, который могла бы издать любая чайка.
Затем Джона взмыла вверх, не задавая новых вопросов и не издавая других звуков.
Ариэль тряхнула головой, и они вместе с Флаундером нырнули обратно под воду. Друзья держались очень близко к поверхности, плывя прямо под ней и почти что её касаясь.
Девушка могла чувствовать, как они приближаются к земле: ощущать изменение воды на вкус, улавливать изменения температуры течений кожей, – но ей также не
