сказал ей ничего такого, за что можно было бы его прогонять.
— Постой секундочку! — сказал он уже повернувшейся к дому Эле. — Хочешь, сходим куда-нибудь вечером?
— Куда это? — подозрительно спросила она.
— В город, например. В кино или там… в кафе.
— Лучше в кафе. Только завтра. Хорошо?
— Все, договорились. Я днем зайду, часа в три.
— Как хочешь. Ну, давай! — пошла она к дому.
Возвращаясь в гостиницу, Данил улыбался, думая об этой диковатой девчонке. Она совсем не умеет заигрывать, строить глазки и ведет себя так интересно, так естественно… Наверное, она еще совсем маленькая и ничему такому не научилась. Данил не знал, как правильно себя вести, и это было необычно. Кажется, он нашел себе развлечение. Ему все равно надо отдохнуть от всех этих потасканных мочалок, а Элина — то, что нужно: она не представляет собой объект для каких-либо притязаний, с ней просто интересно разговаривать. Например, так, как с Лагуновым.
***
А Эля и в самом деле совершенно не смущалась, общаясь с мужчинами. Ее с детства окружали друзья ее брата, а сам Золтан был для нее эталоном представителя мужского пола: спокойный, умный, добрый, в общем — нормальный человек. И она не испытывала никаких неудобств, беседуя с Данилом. Он такой же нормальный, как и все остальные. Он к ней не пристает, и она с удовольствием поболтает с ним еще завтра. Ей все равно здесь не с кем общаться…
Войдя в номер, Данил рассказал своей влюбленной парочке о новом приключении. Он весело смеялся, описывая разговор Эли с борцом-велосипедистом, но Лагунов и Збруева, похоже, не находили в этом ничего смешного, и вообще — они были явно не в восторге от его внезапного появления. Данил почувствовал это и оставил их в покое: в конце концов, послезавтра Наташа уезжает, и у них действительно очень мало времени.
Он вышел из гостиницы все в том же приподнятом настроении. И, кажется, в прямом смысле: ему же действительно этого хочется! Давыдов свернул с утоптанной дорожки и направился в сторону санаторской столовой. Он подошел с черного входа. И здесь удача — Анжела со своими неизменными подружками и с такой же неизменной сигареткой сидела на скамейке.
— Привет. Можно тебя на минутку, Анжел?
Она встала и последовала за быстро идущим к берегу Давыдовым.
— Что случилось-то? Куда ты несешься?
— Угадай.
— О боже! — догадалась она и прибавила шагу. — Ну, ты странный…
Когда Анжела слезла с колченогого деревянного столика, стоявшего в домике, она была в прекрасном расположении духа и воодушевленно рассказывала Данилу о своих приключениях на вчерашней вечеринке, застегивая при этом белый халат. Но Данил ее не слушал. Упав без сил на кровать, он думал, что у него, наверное, уже аллергия на подобного рода отношения. Он вернулся в свое прежнее состояние, и ему казалось, что весь заряд своего хорошего настроения он прямым путем передал Анжеле.
Ему явно не нужно было с ней сегодня связываться, и больше он не будет таким дураком! Скорей бы завтра… Интересно, эта мелкая нахалка всегда носит такую длинную юбку и эту дурацкую блузочку с рукавами? Как ей только не жарко! …Но, как оказалось, она носила это не всегда.
Подойдя на следующий день к невысокому забору перед квадратным двором, Данил увидел свою новую знакомую сидящей на скамеечке, болтающей ногами и грызущей здоровенное яблоко. Заметив Давыдова, она резво поднялась и, подпрыгивая, подошла к калитке:
— Хай! Ну что, пошли?
— Пошли. Приветик.
Сегодня она была одета в хлопчатобумажные свободные брюки и желтую футболку, наверное, на пять размеров большую, чем ее собственный. Данил и сам любил свободные вещи, хотя впервые видел, чтобы так одевались девчонки. Этот мешок ей очень подходил. Свисающие с узких плеч рукава спускались почти до локтя, оставляя открытыми смуглые тоненькие предплечья, покрытые едва заметными нежными волосками. К тому же спокойный желтый цвет футболки отлично смотрелся в сочетании с ее черными волосами, сегодня заплетенными в короткую косичку.
— Слушай, а тебе не жарко? — спросил Давыдов.
— Нет, конечно. Я люблю, когда тепло. А тебе? — она повернулась к нему, и прядь непослушных волос легла ей на глаза. — А, чертовы патлы!
Внезапно разъярившись, она сдернула со своей косички ярко-зеленую резинку:
— Что ты смеешься?! Конечно, тебе хорошо! Я вот тоже постригусь, пропади все пропадом!
Как же завидовала она мальчишкам и как же всегда жалела, что родилась девочкой. Если б она была парнем! Она бы знала тогда, каким нужно быть — как Золтан! А какой должна быть девочка? Перед ней был пример жены ее брата, Ингриды, но разве может Эля с ней себя сравнивать? Спасибо и на том, что Ингрида ее хоть чему-то учит. И Эля очень старается всему научиться! Она делает все, лишь бы только ничем не раздражать Ингриду. Лишь бы только Ингрида оставила ее у себя еще на один год, лишь бы она не отправила Элину туда, где та провела свое детство — в чужую, надменную, ненавистную семью…
— Представляю себе! — смеялся Данил. — Тебе, наверное, очень пойдет стрижка!
— Да? Все, я иду в парикмахерскую.
— Даже не вздумай! Так лучше всего. О, вот так! Да, да, — кивал Давыдов, глядя, как она нервно расплетает косичку, разбрасывая по плечам густые заросли.
— А, плевать!.. — махнула она рукой и положила резинку в карман. Они как раз проходили мимо того самого небольшого базарчика.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил Давыдов, доставая свой кожаный бумажник.
— У меня тоже есть деньги.
— Да я же не сомневаюсь! Я просто хочу тебя угостить. Что тебе купить?
— Купи абрикосы. Только я тебя потом угощать не буду! — обиженно сказала Эля, и Данил снова рассмеялся: да она же совершенно непредсказуема!
— Выбирай, — кивнул он в сторону прилавков. Эля прямиком направилась к кучке самых больших, спелых, ярко-оранжевых абрикосов. Малышке явно не грозила смерть от чрезмерной скромности.
Она взяла у него из рук весь бумажный пакет и достала абрикос.
— Подожди, надо где-то помыть, — сказал ей Данил.
— Ай, не надо. Когда они мокрые, то не такие сладкие, — она уже откусила половину крупного фрукта. — Угощайся!
Данил взял несколько штук — абрикосы действительно были превосходные.
Элина с поразительной скоростью уплела всю порцию и, смяв бумажный пакетик, бросила его в урну.
— Ты учишься в школе? — поинтересовался Данил.
— Да.
— В каком классе?
— Ни в каком. Сейчас каникулы.
— Ну, а в какой пойдешь?
— В десятый.
— Ого! Ты уже школу заканчиваешь?! — Давыдов в самом деле очень удивился.
— Ага, заканчиваю, слава богу.
— Ты что, плохо учишься?
— Нормально вроде, — равнодушно пожала она плечами.
