- Может, здесь кроется какой-то подвох? - поинтересовался га-Мавет при виде приближающегося воинства.
Полуистлевшие, жалкие тела не пугали Бога Смерти и не могли причинить ни ему, ни его братьям сколько-нибудь существенного вреда.
Сараганский чародей понятия не имел, чем можно испугать бессмертных, и сделал максимум от него зависящего. Он-то был уверен в том, что мантикора в считанные минуты расправится с Каэ и придет ему на помощь. Именно глубокая убежденность в непобедимости чудовища и погубила Змея Могашшина. Га-Мавет, не вынимая из ножен своего черного меча, единственным движением отпустил несчастные души, навсегда избавив их от власти старого мага.
- Может, Джоу, змееподобными займешься ты? - весело спросил желтоглазый у своего ослепительного брата.
- Попробую, - откликнулся тот.
Чародей с ужасом взирал из своей башни на духов Змеиной горы, которые метались в отчаянии по замковому двору в поисках спасения или места, где можно было укрыться от того кошмара, который поразил их тугодумные мозги. Змей Могашшин так и не узнал, что хранителям горы привиделся сам великий Аврага Дзагасан - их божество и повелитель, высказавший им свое неудовольствие.
- А где фенешанги?
- Пошли за стариком, - беззаботно пояснил богам Барнаба. - Нужно же призвать его к ответу.
Джоу Лахатал поднял бровь:
- А где же он?
- Там, в донжоне...
- Кхм, - смущенно кашлянул Змеебог. - Как же это я его не заметил?
- Очень просто, брат, - вмешался Арескои, - мы никак не привыкнем замечать жалких смертных, хотя они то и дело умудряются причинить нам головную боль.
- Кажется, это признак нашей глупости... - сказал га-Мавет.
Братья переглянулись, но обсуждать проблему дальше им не пришлось четверо фенешангов уже волокли связанного по рукам и ногам Змея Могашшина.
Оставшийся наедине с бессмертными, лишенный поддержки страшной твари, о судьбе которой он ничего не мог узнать в эти минуты, старик оказался жалким и беспомощным. Некоторое время он молчал, концентрируясь на попытках вызвать своего повелителя - Мелькарта. Но Мелькарт оставался глух к его мольбам: ему не нужны были проигравшие.
- Неужели вот эта кучка тряпья заставила нас бросать все дела и мчаться в Сараган? - спросил Барнаба брезгливо.
Заносчивый старик был не в состоянии выдержать подобное унижение.
- А ты узел разноцветного тряпья! - моментально вспыхнул он. - Я посмотрю, что вы запоете, когда моя красавица распотрошит дерзкую девчонку. Еще никто не одолел мощи талисмана и могущества мантикоры.
- Будем надеяться, что он не прав, - шепнул Арескои Богу Смерти.
- А вы так и будете стоять и ждать, герои? - выкрикнул вдруг старик в лицо Джоу Лахаталу. - Страшно спуститься в подземелье? Боитесь темноты? И не стыдно вам высылать впереди себя женщину?!!
Он все рассчитал верно, надо отдать ему должное. И вспыхнувший Змеебог уже был готов сорваться с места и бежать на помощь Каэтане.
- Стой! - удержал его за край плаща Римуски.
Верховный Владыка приостановился, изумленно глядя на фенешанга. Ему и в голову не приходило, что темнокожие жители Иманы могут быть настолько сильны.
- Стой, - уже мягче попросил Римуски. - Ему терять нечего, но он ведь и нас хочет забрать с собой. Стой и думай спокойно: если талисман Джаганнатхи увижу я или кто-то из моих братьев, даже глупая мантикора сможет командовать нами - мы будем лишены воли и разума. А если под его власть попадешь ты или твои братья, то вы обезумеете, впустив в себя пространство Мелькарта. И тогда Каэтане придется либо убить вас, либо принять смерть от ваших рук. Стой и жди. Это единственное, что ты можешь для нее сделать.
Джоу Лахатал все это знал и сам, но иногда нужно, чтобы кто-то укрепил тебя в твоих собственных убеждениях.
А несколько минут спустя Каэтана выбралась из подземелья. Она была почти что невредима, только правая рука, которую она чем-то поранила в горячке боя, немного кровоточила. Просто была сбита кожа на костяшках пальцев да несколько длинных порезов тянулись по кисти. Она все еще судорожно сжимала черные от крови мантикоры клинки.
- Как ты? - тревожно спросил Джоу Лахатал.
- Нормально. Оказалось, что все значительно легче: я и не ожидала. - Каэ приняла решение не рассказывать о жутковатом собеседнике, предвещавшем конец этого мира. Рано говорить о конце - она жива и еще повоюет.
- Лефче! - раздался внезапно скрипучий голос перстня. Тон был неповторим.
- Что с тобой, Ниппи? - спросил Барнаба.
- Фто. фто? Уфарили оф сфенку фильно-фильно, - поведал перстень. Расфили, наферное.
Арескои, обняв га-Мавета за шею, дергался всем телом. Смеяться над Ниппи вслух было неприлично, выдержать же сию тираду с непроницаемым лицом... для этого нужно было быть больше чем просто богом.
- Интересно, ты всегда будешь так изъясняться? - поинтересовался Барнаба.
- Нафеюсь, фто нет, - буркнул Ниппи. - Не фядил я сефя ф фою, а теферь фы смеефесь! Ферфца у фас нет!
- Нет, - немного растерянно сказал Джоу Лахатал. - Перца нет. А зачем нам перец?
- Не ферца, а ферфца, - рявкнул Ниппи.
- Хватит, - заявила Каэтана. - Мы с Ниппи и без того пострадали, а нам еще двигаться за оставшимися талисманами.
- А что делать с магом? - Римуски держал старика за шиворот. Тот был бледен - понимал, очевидно, что пощады ждать не приходится.
Каэ пожалела бы его, но внезапно всплыли перед глазами хрупкие маленькие косточки, попавшиеся ей под ноги в подземелье. И она сказала равнодушно:
- А что с ним делать? Убейте...
В королевском дворце, в Кайембе, только-только распахнули окна. Занимался рассвет, и полусонные слуги еще медленно передвигались бесконечными коридорами. Раньше всех вставал главный повар и первым делом будил многочисленных своих помощников. После чего облачался в бледно-желтый наряд и шествовал на кухню думать. Главный повар короля Колумеллы был мастером своего дела, а потому приготовление любой трапезы начинал с мыслительного процесса. Тщательно взвешивал и сопоставлял, не оставляя без внимания ни одной мелочи. Все учитывал почтенный Пру - и погоду, и время дня, и вчерашнее настроение своего монарха, и даже цвет его наряда, о чем всегда советовался с церемониймейстером.
Сегодня день выдался прекрасный. Умытое, розовощекое солнце радовало всякого, кого радует хорошая погода и теплый, добрый денек. Король должен был облачиться в розовый костюм, присланный позавчера из мастерской королевского портного и еще ни разу не надеванный. А в трапезной зевающие слуги уже расставляли в вазы громадные букеты палевых и бледно-розовых роз, срезанных садовником. И капли росы еще искрились на их шелковых лепестках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
