Однако недавнее заявление Лундберга по поводу искусственного происхождения нескольких марсианских каналов заставило человечество по-иному взглянуть на Красный мир. А что будет дальше? Как ни невероятно это звучало, но многое теперь зависело от группы Поплавского и даже от него, Корина, никому еще вчера не известного м.н.с.!
И все же — что связывало хронотрещины и марсианские города, если они, конечно, на самом деле существовали? И как в хронотрещины большой глубины могли проникнуть контрабандисты — ведь для этого требовались мощные установки, огромный расход энергии… И никто, кроме Поплавского и его парней, ничего не видел. Или — не захотел увидеть?..
За все четыре часа пути водитель ни разу не раскрыл рта, и Корин даже не узнал, как его зовут. Впрочем, это было по-своему неплохо — в свою очередь, и водитель не узнал имени Корина.
Наконец из-за бесконечной череды рыжих барханов показались несколько приземистых зданий. Топливовоз остановился, и Поплавский со вздохом облегчения спрыгнул на песок.
— Все, приехали, — весело сказал он. — Дальше пойдем пешком. Спасибо, друг!
Водитель кивнул. Дождавшись, когда Корин вылез из кабины, он развернул машину, и она умчалась прочь, разбрасывая широкими колесами фонтаны песка.
Корину очень хотелось взглянуть на Базу спасателей — ведь о ней грезил каждый студент Института Времени! Но Поплавский был резко против.
— Как-нибудь в следующий раз посмотришь, — сказал он раздраженно. — Видишь разноцветные краулеры возле зданий? Сегодня на Базу, как назло, собрались несколько международных экипажей. Если они увидят незнакомца, расспросов не избежать. А через час о тебе будет доложено комиссару Книшевичу, и меня начнут терзать, словно пираньи, местные чинуши. Нет уж, как-нибудь потом, в более удобное время…
Корину эти объяснения показались не очень убедительными, но он промолчал. Судя по всему, никто даже не подозревал, что некто Игорь Корин прибыл на Марс. Мама считает, что он улетел в срочную командировку куда-то в Юго-Восточную Азию, а друзья… много ли у него друзей? Ирина… нет, это уже в прошлом.
Поплавский энергично шагал впереди, уходя прочь от Базы в сторону цепи старых, искрошенных временем розовых скал. Корину было очень трудно за ним поспеть. Оказалось, что идти при пониженной гравитации, да еще в вязких песках, дело совсем не простое. Он несколько раз падал, прежде чем приноровился к новым для него условиям. Сердце билось как бешеное, потоуловители работали на всю мощь, но постепенно все становилось на свои места. Когда впереди показался огромный лунотанк с каплевидной башней, увенчанной невысокой решеткой излучателя, Поплавский побежал. Корину ничего не оставалось, как последовать его примеру. Поднявшись по металлической лестнице на башню, спасатель открыл люк. И сразу же взревели двигатели. Как только Корин уселся рядом, тяжело дыша, лунотанк рванул с места прочь от Базы. Игорь едва удержался, ухватившись за край люка. Затем они забрались в тесный кессон.
Внутренний люк открылся, и они оказались в довольно просторном салоне. Спустившись вниз, Поплавский отстегнул шлем и с облегчением сделал глубокий вдох.
— Кажется, пронесло, — с удовлетворением сказал он. — Ашот, у тебя все в порядке с нервами? Ты так рванул «Белку», что мы с Игорем едва не попали под гусеницы. Виталий, я вижу, ты совсем распустил группу за время моего отсутствия.
Корин тем временем освободился от шлема и только затем смог осмотреться. В салоне стоял легкий, красноватый полумрак. Впереди, в большом кресле с высокой спинкой, сидел ладно скроенный черноволосый человек. Его правая рука лежала на рычаге газа, а левая порхала по разноцветным кнопкам пульта управления. Услышав слова командира, водитель обернулся и улыбнулся приветливо. Знаменитый водитель-универсал Ашот Мирзоян оказался очень приятным, добродушным человеком с типичной кавказской внешностью. Кивнув Поплавскому, он доброжелательно взглянул на Корина и сказал с заметным южным акцентом:
— Не ругайся, командир, лучше выдай нам премиальные. Третий час кружим около Базы, нигде нет ни минуты покоя. Движение словно на улице Руставели в моем родном Баку! Все время мы были на виду — хочешь не хочешь, а занервничаешь! Привет, Игорь. Прости, друг, не могу пожать тебе руку.
Корин вежливо поклонился. Из глубины салона внезапно появилась чья-то мощная фигура. Атлет с внешностью запорожского казака протянул Корину лопатоподобную ладонь и пророкотал:
— Ничего, Ашотик, я пожму руку нашему новому другу за нас двоих. Вадим Асташевский — прошу любить и не жаловаться, если в этакой теснотище я случайно на вас наступлю. — Корин невольно сглотнул и робко протянул гиганту руку. Кости его правой кисти жалобно хрустнули, но уцелели.
— Гарный хлопец, — ухмыльнулся Асташевский и погладил свои длинные и пышные усы. — Силенка есть — это я уважаю. Борец или боксер?
— Дзюдоист, — пояснил Поплавский, уютно расположившись в одном из кресел, стоявших вдоль стены салона. — Парень что надо, хоть и слегка кое-где продырявленный. Да вы должны о нем знать, раз получили мое послание.
Сверху, из второго люка, на пол спрыгнул невысокий крепыш. Игорь сразу же понял — это спортсмен, притом высшего класса. Его движения были точны и по-своему изящны. Круглая, словно шар, голова увенчана коротким ежиком совершенно седых волос. Маленькие карие глазки с минуту цепко осматривали нового члена экипажа, а затем крепыш одарил Корина на удивление обаятельной улыбкой. Он обменялся рукопожатием с Поплавским. И представился:
— Виталий Саблин — заместитель командира группы. Очень рад, Игорь Васильевич. Ваш бывший шеф Литвинов для всех нас — святой человек, а его друг — наш друг. Рад, что вы долетели до Марса благополучно.
Поплавский сказал:
— Будем считать, церемония знакомства закончилась. На разговоры по душам, увы, времени пока нет. Ашот, ты можешь заглушить двигатель. У меня что-то сел голос, разговаривать в таком шуме невозможно.
Корин подумал с удивлением — разве это шум? Для такой могучей машины мотор работал на удивление тихо, но Ашот без возражения остановил «Белку». Внимательно осмотрев шесть небольших обзорных экранов, дающих изображение круговой панорамы окрестностей, он сообщил:
— Мы в двух километрах от Базы, командир. Вокруг нас спокойно.
— Хорошо, если так, — устало заметил Поплавский. — Не знаю почему, но у меня такое ощущение, будто за моим прибытием на Марс следили десятки глаз. А ведь я официально еще месяц должен пребывать в отпуске на матушке-Земле.
— А как же в космолете… — начал было Саблин, но Поплавский небрежно махнул рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
