Рейтинговые книги
Читем онлайн Брачный аферист - Ольга Лаврова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

- Нет, Михаил Петрович, клянусь честью! Денег, правда, немного было, но были, а я лишнего не выпью, вы знаете. Что на теплоходе, если разобраться? Плывешь и плывешь.

- Другими словами, ты сидел на мели.

- Не то чтобы на мели... немного денег было...

Все имеет конец. Наступал он и для следствия. Пришло время решительного допроса.

На экране в смонтированном виде он выглядел очень динамично. За счет убранного вступления и длиннот натиск Михаила Петровича казался стремительным. Но вместе с сокращениями ушли и некоторые краски, и смысловые оттенки, которые в литературной записи стоит, вероятно, сохранить.

С самого начала допроса в кабинете нависло напряжение. Чуя перемену, Ладжун беспокойно всматривался в Михаила Петровича, пока тот делал предварительные записи в протоколе.

- Перемудрил ты, Юрий Юрьевич, - сказал Дайнеко, откладывая ручку. Надеялся хитрей всех быть, да не вышло... Когда-нибудь ты пробовал ставить себя на мое место? Нет? Ну, попробуй давай. Давай вместе разбираться. Сначала ты взял на себя чужое преступление. Естественно, я стал гадать: зачем? Такой ловкий, такой предусмотрительный человек не мог поступить случайно. Значит, у тебя были соображения. Ну, у меня тоже явились соображения: возвел ты напраслину на себя, чтобы создать фальшивое алиби.

Ладжун, слушавший с большим вниманием, негодующе поднял плечи:

- Что вы обо мне думаете, черт побери?

- Сейчас договорю, и ты узнаешь. Все мои сведения выложу и мысли, и будем смотреть, что получается. Так вот. В июле есть псковский эпизод, в августе и сентябре ничего нет. Где ты находился, что делал - неизвестно. Начал я копать - и раскопал "Терек". Тут тебя подвели два обстоятельства: ключ от каюты и еще пальто, что в Жданове оставил в октябре месяце. Пассажир, на которого пало подозрение, сошел с теплохода в коричневом джерсовом пальто... Погоди, не перебивай! Возражения после. А сейчас следи. Я спрашиваю: плавал на "Тереке"? Говоришь: нет. Ладно. Предъявляю доказательство, и ты вспоминаешь, что да, плыл, но последним рейсом и притом в оба конца. Я тебе снова доказательство, ты снова припоминаешь: рейс был тот, предпоследний, но с Титовой ты едва знаком. А между тем команда утверждает обратное. Утверждают, что обхаживал ты ее с самой Астрахани. Дальше. Не успели пришвартоваться, как ты в Ярославле выпрыгнул на берег. Хотя билет был "от" и "до". Но ты внезапно сошел. А по показаниям штурмана, пытался даже раньше сойти, в Тутаеве, то есть на рассвете после убийства.

- Черт побери! - не выдержал Ладжун. - Просто мне все это неприятно, понимаете. Думаю, елки-палки, я лучше сойду. Тут человека убили, еще вдруг на меня подумают, и взял сошел к чертовой матери!

- Осторожно, Юра, я предупреждал, что надо быть внимательным. Вот опять заспешил оправдываться и вредишь себе ложью. Откуда тебе знать об убийстве, когда на теплоходе еще никто не знал? Только в двух вариантах мог ты раньше всех знать. Либо был очевидцем - но не советую, потому что запутаешься. Либо...

- Я не причастен!

- Не причастен... Еще раз прошу: поставь себя на мое место. Вот если ты здесь, а я по ту сторону стола. Ты бы мне поверил?

- Я бы вам поверил. Клянусь, Михаил Петрович, я бы вам поверил! Клянусь честью!

- И как бы ты объяснил всю цепь улик? Куда бы ты их спрятал в деле, они же лезут в глаза? Да еще приплюсуй сюда нож. Если я тебе скажу, что ты оставил кое-где нож?

- Не оставлял я... - впервые мы увидели смятенного Ладжуна.

- Нож приобщен к делу, при желании могу его показать.

- Если бы я хотел кого-то убить, я бы купил нож не такой.

- А он и есть не такой, не кухонный. Складной нож. Найден в каюте Титовой.

Ладжун беззвучно выругался. Не ожидал он опасности с этой стороны, ведь ножом он не воспользовался, думать о нем забыл. А вдруг на рукоятке его отпечатки?!

- Будь ты, Юрий Юрьевич, на моем месте, ты бы сейчас непременно спросил: зачем при шапочном знакомстве приходить к женщине в каюту с ножом?

- А почему нет? Считал, немножко выпьем... и нож не для чего-нибудь... Я взял закуску порезать.

- А в ресторане нельзя было взять закуску? Он был уже закрыт, что ли?

Михаил Петрович стремился установить факт ночного визита, Ладжун - как-то оправдать нож и потому торопливо подтвердил:

- Закрыт.

- Значит, ты был у Титовой вечером. Вечером или ночью. Той, последней ночью перед Ярославлем, так?

- Никогда в жизни!

- Не спеши, Юрий Юрьевич, не спеши. Ты на "Тереке" оставил столько следов, на юридическом языке именуемых...

- Уликами, - подхватил Ладжун, осененный новой идеей. - А я и не думал, чтобы их не оставлять, понимаете? Если б я был замешан, я бы старался. Я мог бы выпрыгнуть, тем более я хорошо плаваю. И там же круги есть. За борт - и на круг, и тебя понесет на тот берег. Всегда можно выйти из положения. Но когда я ни при чем, то что мне? Если б я был при чем, я бы не оставил и нож, разве нет?

- Да ты его из кармана выронил, когда в окно вылезал. Он на полу валялся... В общем, Юрий Юрьевич, пора уже рассказать правду. Правду.

- Тысячу раз нет! - Ладжун заслонился от Михаила Петровича руками, в волнении не заметив, что, отказываясь говорить правду об убийстве, по существу уже признает его, только еще "не для протокола".

- Юра, от правды не уйдешь, такая вещь, что выплывает. Ты об этом думал?

- Я сейчас, может быть, больше думаю, чем вся тюрьма...

- Тогда твой же здравый рассудок тебе подсказывает: другого пути нет. - В голосе Михаила Петровича звучало сочувствие. Не наигранное, настоящее. Поверь, Юра, откровенность не мне одному нужна. Тебе самому она... - Михаил Петрович провел пальцем по горлу. - Нельзя молчать!

- В камере я не хочу ни с кем говорить, - бессвязно бормотал в ответ Ладжун. - О чем мне с ними говорить, сами понимаете, не буду я с каждым... Но наедине мне жить тяжело. Все во мне сказилось, не найду места...

- Это потребность облегчить душу.

- У меня столько риска, - прошептал Ладжун. - Я вам не могу ответить "да". Или "нет". Стою я вот так, - он опустил ребро ладони на стол и покачал его вправо-влево, изображая, как шатко его состояние.

- Все понимаю, Юра.

- Она меня закошмарила... Настолько нервы работают, что... Клянусь, Михаил Петрович, я ни разу не уснул. Я каждый шорох слышу... Иногда кажется, пускай даже будут руки отсечены - рот есть, и я буду говорить!

- Говори, слушаю.

- Чтобы я вам рассказал? Никогда в жизни!

- Понимаю, трудно. Но я ведь уже знаю, Юра, знаю. Давай вместе вспоминать, как и что было в ту ночь... Вот ты вышел из своей каюты...

И застыли два профиля друг против друга, глаза в глаза. Ладжун, упершись грудью в стол, подался вперед, словно притянутый. Признание уже близко, уже на языке.

Самые напряженные минуты следствия, а в кадре почти полная неподвижность, лишь губы шевелятся!

В фильме мы решили поддержать драматический накал текста каким-то созвучным по смыслу движением на экране. Тут пригодились 30-40 метров пленки, снятые на "Тереке" "про запас": путь Ладжуна от его каюты на верхней палубе до каюты Титовой на нижней палубе. Два раза пытался оператор с ручной камерой проделать этот путь и два раза не смог "вписаться" в крутой поворот у лестницы. На третий раз удалось. Вот эти-то операторские попытки, эти оборванные изобразительные фразы оказались и по ритму, и по настроению чрезвычайно близки мучительным попыткам Ладжуна выговорить правду.

- Ты вышел из своей каюты... - медленно произносит Дайнеко.

И одновременно мы видим на экране, как закрывается дверь с табличкой "20", отворачиваемся от нее и начинаем вместе с камерой приближаться к лестнице.

- Я ... - доносится осипший голос Ладжуна. - Не будем об этом говорить, пропади оно пропадом... Изображение смазывается и исчезает.

- Нет, Юра, будем. Итак, ты вышел из своей каюты...

И снова возникает тот же отрезок пути; на сей раз мы продвигаемся чуть дальше и в конце с трудом преодолеваем две-три ступени ведущего вниз пролета... но снова картина вздрагивает и искажается, смятая голосом Ладжуна:

- Я не могу... Никогда в жизни.

На экране два профиля, глаза в глаза, и вдруг остро ощущаешь всю степень власти Михаила Петровича над Ладжуном.

- В тот вечер ты вышел из своей каюты, - мягко, но неумолимо повторяет Дайнеко. - Огляделся. В коридоре никого не было.

Камера возвращает нас на теплоход и в третий раз, словно крадучись, подбирается к роковому повороту и наконец осиливает его! И устремляется вниз по лестнице.

- В коридоре никого не было. И ты пошел к ней. Да?

Еще один поворот, перед нами длинный коридор с притушенными светильниками.

- Короче говоря, да. Да!

И под этот выкрик Ладжуна камера быстро вводит нас в коридор и замирает перед дверью с табличкой "15". Дверь открывается - пустая каюта, аккуратно заправленная койка. И тут же изображение сменяется фотографией из уголовного дела: так же отворена дверь, но на койке лежит тело Титовой.

- Она так лежала, когда ты уходил? - Дайнеко показывает эту фотографию Ладжуну.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Брачный аферист - Ольга Лаврова бесплатно.

Оставить комментарий