Тени разделились. Одна заскользила в сторону Кира, две другие – к Маркусу и Лиле; воин заметил, что каждый из ночных убийц вооружен двумя короткими, чуть изогнутыми мечами катта, которыми обычно пользовались наемные убийцы из Хуаинлинна.
Миг – и Кир был на ногах с обнаженным мечом в одной руке и ножом – в другой. Из его глотки вырвался яростный боевой клич, нож вылетел из руки и метнулся в сторону убийцы-одиночки, а сам Кир кувырком бросился под ноги тем двоим, что собирались прирезать Лилу и Маркуса.
Последние подскочили, разбуженные криком своего воинственного спутника. Увидев выросшие перед ним фигуры наемных убийц, Маркус выхватил саблю и, вскакивая на ноги, крикнул:
– Лила, прячься!
Проверить, послушалась девушка или нет, ему не удалось: наемники молча бросились на него, вращая мечами перед собой. Парень вскинул саблю и принял клинком атаку одного из противников. Второй неожиданно получил сильный удар кулаком в солнечное сплетение и, задохнувшись, отпрянул. Кир с разворота ударил его ногой в челюсть и, опрокинув нападавшего на землю, вонзил меч в его грудь. Древний клинок с хрустом вошел в плоть, убийца захрипел и мгновенно испустил дух. Кир рывком высвободил меч и повернулся к своему первоначальному противнику, кружившему вокруг поля битвы. Нож, который метнул в него Кир, лежал на траве.
Маркус едва успевал отражать молниеносные, похожие на атаки змеи удары изогнутых клинков катта. Парень, безусловно, умел защитить себя, но не с мечом в руках и не от такого опытного и хладнокровного противника, как этот проклятый ночной убийца. Маркус обливался потом, но пока успешно парировал удары коротких мечей, хотя и знал, что еще пара минут, и супостат его окончательно вымотает. Бывший вор сделал шаг назад, споткнулся о верблюжий череп, крепко завязший в песке, и упал на спину. Сабля вылетела из его руки, и Маркус остался безоружным всецело во власти наемного убийцы. Тот торжествующе расхохотался и приготовился нанести быстрый и точный удар.
Толстая пожелтевшая кость с треском ударила наемника в лоб, тот шарахнулся назад, покачнулся и завалился на спину, точно пьяный крестьянин после дружеской попойки.
Маркус быстро поднялся, подобрал саблю и огляделся в поисках неизвестного спасителя. Им оказалась бледная, как покойник, Лила. Парень облегченно улыбнулся и подмигнул девушке.
Клинки с лязгом сталкивались друг с другом, высекая снопы искр. Катта мелькали, как серые молнии, пытаясь пробить защиту Кира, но тщетно: двуручный меч, испачканный кровью, словно превратился в непробиваемый щит и отражал все удары легких восточных клинков. Глаза бывшего предводителя Черной Армии встретились с узкими раскосыми глазами ночного убийцы. В зрачках противника Кир вдруг увидел непонятные алые отблески. Воин взревел и со всей яростью обрушил клинки на его голову. Древний меч громко заскрежетал о мечи убийцы, Кир отвел его руки в сторону и ударил ногой по почкам. Убийца выронил мечи и отпрыгнул в сторону. Скрытое под маской лицо осталось непроницаемым, но в глазах блеснуло что-то странное, он издал дикий крик и безжизненно рухнул на землю.
– Копье Дангара! – вырвалось у Кира, опустившегося перед мертвецом на колени и сорвавшего с него маску. Это действительно был уроженец Хуаинлинна, которых делайцы для краткости называли просто «шихчины», по имени первого правителя этого народа. Рот наемника был окровавлен, глаза закатились так, что видны были одни белки. Кир нажал на челюсти трупа и открыл ему рот.
– Очень изобретательно, – пробормотал он.
Маркус и Лила подошли поближе.
– Что там, Кир? – полюбопытствовал первый.
Кир вытер меч об одежду шихчина и сунул его в ножны.
– Он откусил себе кончик языка, – сказал он, – и умер от боли и обильного кровотечения. Я слышал о таких трюках, но не думал, что это правда.
– Зачем? – с исказившимся от отвращения лицом простонал Маркус.
– Чтобы мы не задавали вопросов. Вернее, чтобы не отвечать на них.
Друзья на некоторое время приумолкли, потом Лила встрепенулась:
– Кир, по-моему, этот парень еще жив, – сказала она, указывая на жертву найденной в песке кости. Кир быстро подошел к зашевелившемуся шихчину, стянул с него маску и сдавил горло пленника.
– Кто тебя послал? – спросил он.
Убийца молчал и лишь злобно вращал глазами. Кир повторил вопрос на его родном языке, но шихчин по-прежнему не желал отвечать.
– Ладно, приятель, – ласково сказал Кир, отпуская горло пленника. – Пока можешь помолчать. Я думаю, переломанные в нескольких местах руки и ноги развяжут тебе язык.
На лице шихчина сверкнула улыбка, Кир громко выругался и хотел разжать челюсти пленника, но опоздал: тело его изогнулось в агонии, по подбородку потекла кровь, и через мгновение все было кончено.
– Проклятие! – сплюнул Кир. – Надо же было мне упомянуть про язык!
Трупы оттащили подальше и забросали песком. Кир велел спутникам досматривать сны, а сам остался за часового. Взглянув на угрюмое лицо друга, Маркус пожал плечами и хотел было уйти, как вдруг увидел, что и без того не очень веселое лицо Кира прямо на глазах становится все мрачнее и мрачнее.
– Что случилось? – негромко, чтобы не услышала Лила, спросил он.
Кир повернул голову.
– Что-то мне это все не нравится, – сказал он. – Сначала ее пытаются сжечь как ведьму, потом кто-то подсылает к нам наемных убийц… Думаю, утром с ней нужно будет серьезно поговорить.
– Ага. С применением дыбы, раскаленного железа и молотка для расплющивания пальцев. Между прочим, с чего ты взял, что убийц подослали к ней? Ведь это мы ввязались в историю с Анхом.
– Знаешь, иди-ка ты лучше к Лиле, ей, по-моему, не спится, – посоветовал Кир, пихая приятеля в бок.
Маркус хрюкнул и отошел к костру. Лила приподнялась и с тревогой посмотрела на него.
– Что случилось? – спросила она.
Молодой человек улыбнулся и, улегшись рядом с ней на одеяло, сказал:
– Ничего. Так, мужские разговоры.
Лила придвинулась к нему поближе и взяла за руку.
– Если не хочешь, можешь не рассказывать, – прошептала она, едва не касаясь губами его уха.
Маркус улыбнулся.
– Когда-нибудь, – ответил он, закрывая глаза.
До рассвета оставалось примерно часа два, когда Кир, по-прежнему стоявший на часах, услышал какой-то странный звук. Обернувшись, он сделал несколько шагов вперед и всмотрелся в темноту. Это был не шепот ветра с барханами, но это не походило и на шаги ночного зверя. Значит, это мог быть только человек. Кир выхватил меч из ножен и бесшумно пошел на звук. Если бы Кир был рысью, он бы застыл на месте с поднятой лапой и навострил уши, но он был обычным человеком, поэтому он выставил клинок перед собой и оглушительно свистнул. Всякий зверь немедленно бы выдал себя, но тот, кто прятался среди барханов, остался на месте и не издал ни звука. Кир осмотрелся, взглянул на спящих спутников и, не увидев никого подозрительного, шагнул в темноту.
Огромная волосатая туша словно выросла из песка. Кир успел заметить только оскаленную пасть с крупными желтыми клыками и маленькие, налитые кровью глаза, когда чудовище ударом длинной, перевитой канатами мускулов лапы выбило из его руки меч и вонзило когти в плечо. Через мгновение Кир уже лежал на земле и пытался отвести от своего горла клыкастую пасть гигантской лесной обезьяны. Зверюга вонзила когти еще глубже в плоть воина, оглашая воздух утробным рыком, и рванула лапу вниз, раздирая мясо на груди ничтожного человечка, осмеливавшегося бороться за свою жизнь. Кир закричал, но не ослабил хватки, не позволяя клыкам приближаться к своему горлу. Боль разливалась по всему его телу, кровь хлестала из живописно развороченной раны, но мышцы рук словно окаменели: уперев кисти в подбородок обезьяны, он удерживал ее пасть на безопасном расстоянии. Монстр заревел и погрузил когти в бок молодого воина. Кир стиснул зубы и что есть силы боднул ее головой в сплющенный нос. Обезьяна дернула головой от внезапной боли, и Кир врезал ей кулаком в горло. Чудовище захлебнулось собственным ревом и, вскочив на короткие кривые ноги, сдавило здоровенными лапищами ребра своего дерзкого противника. Кир ощутил во рту металлический вкус крови и, хрипло застонав, хлопнул раскрытыми ладонями по ушам обезьяны. Та взвизгнула и разжала хватку, Кир упал на колени, выхватил из ножен охотничий нож и, прыжком оказавшись перед самым носом чудовища, всадил тяжелый клинок по самую рукоятку в брюхо зверя.
