Жила Скалли на окраине Благовещенска, в крохотной двушке на Тайване. Так назывался один из районов города, и убейте меня, если я знаю почему. Так себе место для жизни, правду сказать, но в моём положении идеально. Полиция тут — гость нечастый, рядышком частный сектор, гаражи, пустыри, в общем, будет куда свалить, если что. Разве что обилие маргиналов напрягало. Но это ладно, мне, в принципе, даже из дома выходить не нужно, просто пересидеть.
Поднявшись на третий этаж хрущобы, она включила свет в прихожей, скинула обувь и прошла в зал.
— Спать будешь здесь, — сообщила, показав на диван у окна. В руке она крутила странный предмет, небольшую пластиковую коробку размером с пачку сигарет. Я пригляделся и мысленно присвистнул. Это что, электорошокер?
Сперва я не смог распознать, что смущало меня в её голосе. А потом увидел шокер и понял — опасение. До девчонки дошло, что она притащила в свою квартиру незнакомого мужика с очень плохой репутацией и непонятными возможностями. И теперь она пыталась сразу обозначить границы. Мол, спишь на диване, а не в моей спальне.
Да не очень-то и хотелось! То есть я не против, но не прямо сейчас и, вообще, по согласию. Стресс я уже сбросил и был пока для неё в этом самом смысле совершенно безопасен.
— Люсь, ты не бойся, — сказал я. — Я понимаю, что про меня много всякого говорят, полиция ищет опять же. Но тебе меня не нужно опасаться. Правда.
«Ага, правда! А если опять в режим берсерка свалишься? Потом будешь перед бездыханным телом её извиняться?»
Такая возможность была — я всё ж таки не понимал ещё, что именно со мной произошло и как это всё работает. Но, скорее, дул на воду. Чувствовал, что девушке меня действительно не стоит опасаться. Она не предмет для проявления моих сил. Не преступник, не злодей, а я, судя по всему, именно на них «специализируюсь». Чёрт его знает, откуда была такая уверенность, но я разберусь. Только высплюсь и... Да ладно, Лях! Опять?!
— Слушай, а у тебя есть пожрать чего?
Скалли вытаращилась на меня в немом изумлении. На её глазах не далее, чем полчаса назад, я в одного умял целую пиццу. И просил ещё? Но кивнула и показала рукой на кухню. Перед тем как отправиться туда, я положил на тумбу с телевизором десяток тысячных купюр.
— Завтра едой затариться нужно будет.
Чувствуется, с таким аппетитом огромной, по прежним меркам, суммы в шестьдесят тысяч рублей мне хватит очень и очень ненадолго. Прокормить эту яму желудка будет непросто.
За ночь я просыпался раза три — будили сны. Очень яркие, подробные и до невозможности странные. Они не походили ни на что из того, что снилось мне раньше, и, как бы мне ни хотелось, я не мог списать их на перевозбуждённый разум, который перерабатывает впечатления за день. К воспоминаниям их тоже было сложно отнести. Ну какие, к фигам, воспоминания?! Я что, когда-то был глубоководным кальмаром?
Первый сон был именно про это. Холодная толща воды, тёплые потоки в ней, и я торпеда, мерно выталкивающая из задней части продолговатого туловища струи. Вокруг было множество разнообразных существ, некоторые из них даже годились в пищу, но я не нападал. У меня — у кальмара — была другая задача. Кого-то найти. Найти и уничтожить. Своего... брата? Да, я чувствовал близкое родство с целью своих поисков, но при этом чётко понимал, что, найдя, убью его. Без гнева, однако с чётким осознанием, что иначе поступить нельзя.
Не было и возбуждения, присущего охотнику, преследующего добычу. Лишь ровное и холодное течение мыслей о необходимости и важности задачи.
Жертва была недалеко. Она не знала о моём приближении, но каким-то образом чувствовал его. Она бежала, точнее, скользила, но я следовал по пятам, словно нас связывала невидимая нить.
Периодически я посылал сигнал. Мой зов отражался от препятствий и возвращался обратно, сообщая о каждом движении беглеца. Скоро я настигну его.
Конечно, я-кальмар прекрасно понимал, что преследуемый мною брат не станет покорно ждать смерти. Инстинкт будет толкать его на бой, используя тело, лишь бы спасти искалеченную сущность. Он не желал драки со мной, но был к ней готов. Как и я — более чем полностью. Моё тело послушно изменилось под эту задачу, став по-настоящему мощным инструментом.
Вскоре я увидел его. Продолговатое тело, розовато-серое, такое похожее и одновременно отличное от моего, мелькнуло возле чёрной скалы. Беглец стремился вниз, в расщелину, явно собираясь затеряться в густой колонии водорослей. Я не собирался давать ему такого шанса.
Сфокусировавшись на спешащем скрыться теле, я направил в его сторону волну воли. И увидел, как сбился ритм уносящих его толчков. Словно мой брат-враг налетел на невидимое препятствие...
— Вот же хрень-то приснится! — пробормотал я едва слышно, похлопав себя и убедившись, что под руками находится тёплая человеческая плоть, а не упругая резина кальмарьей туши. — Что теперь? Сон про то, как я стал салатом?
Ночные кошмары были у меня и раньше, но этот не походил ни на один из них. Я не просто видел и чувствовал всё происходящее, но и словно был там, в холодной толще воды. По-настоящему! Мыслил чуждыми мне категориями, испытывал эмоции, о существовании которых даже не знал прежде! Это было... реально! Но всё же оставалось сном.
Он вымарывался из меня долго, цепляясь щупальцами за сознание, напоминая, как хорошо скользить в воде и как тяжело быть прямоходящим. Пришлось даже на кухню сбегать за водичкой. И приглушенно выматериться, посмотрев на часы. Сорок минут! Я спал всего сорок минут! Вот что за наказание?!
Второе бредовое видение настигло меня уже на рассвете. Куда менее связное, но такое же детализированное. Проснувшись, я почти ничего не мог вспомнить. Лишь рваные клочки разрозненных образов, большей частью даже не зрительных. Какие-то оскаленные пасти, животные, похожие на смесь кошки с динозавром, густой и сладкий запах крови и волнение, возникающее при взгляде на тусклое сияние мертвенно-зелёной луны. Не нашей луны, не земной...
Я схожу с ума? Что это такое?! У меня никогда не было подобных фантазий, у меня самой фантазии-то не было! А тут — хоть в художники записывайся и малюй картины про странные миры, населённые невероятными созданиями. А может быть, так и сходят с ума?
Полежав с открытыми глазами минут пять, я вновь провалился в сон. И получил очередную порцию сюрреалистических картинок.
Третий глюк был основан на запахах и звуках. Я не видел ничего, словно у меня не было глаз. Но меня это не смущало. Он или оно прекрасно ориентировалось в пространстве без зрения. Слышало, как толстые мощные когти рвут почву неподалеку, вдыхало пряный запах земли вокруг, который был полон информации. И куда-то очень целенаправленно ползло.
Я слышал мысли этого крота, но не понимал их. Они были абсолютно чужды. И при этом оставались моими. Я не могу лучше объяснить, но когда попытался расшифровать очередной пакет эмоций и стремлений существа, моё сознание будто сорвалось с цепи. Связь со мной разорвалась, и оно, визжа от ужаса, стало падать в первозданную тьму.
И осознал, что заперт на огромной глубине плотной почвы. Похоронен заживо и не имею никакой возможности вырваться наружу. Проснулся, липкий от пота и задыхающийся от сдерживаемого крика.
Только с четвёртого раза мне удалось заснуть без сновидений. И проспать до обеда.
Окончательно открыл глаза я для разнообразия не в ужасе. Потянулся, щурясь от ярких солнечных лучей, устроивших на моём лице дискотеку, и резко поднялся. Тело бурлило энергией, чего я, признаться, не чувствовал с подросткового периода. Ничего не болело, каждая мышца откликалась на сигнал мозга с готовностью и какой-то даже радостью. Будто кричала, меня, меня! Выбери меня! Это было чертовски приятно. И наполняло верой, что всё может кончиться хорошо.
Голода не чувствовалось. Перед сном я татаро-монгольским игом прошёлся по скромным запасам холодильника девушки, оставив там только безвкусные хлебцы и корень имбиря. Но чувствовал, что сытость — это ненадолго. До первого применения сверхспособностей, за которое сразу же придётся расплачиваться. А в том, что мне придётся их применять, я не сомневался.
