— В Кремлевском как-то менее мрачно.
— Ты же просила прогулку по ТЕМНОМУ парку — в Кремлевском слишком много фонарей… Эй, ты ведь не боишься? — Дан взял меня за руку, сжав ладонь чуть сильнее необходимого, заставив мое сердце сжаться от волнения. — Ты замерзла? У тебя руки холодные… — он провел большим пальцем туда-сюда по моей ладони, словно поглаживая и мне почти захотелось вырвать ее из внезапного плена, но у меня не хватило силы воли.
— Баэ… — я в ужасе замолчала, услышав как хрипло и неестественно звучит мой голос. Хм, даже и не представляла, что я такая эмоциональная балбеска. Стыд и позор на мои подведенные ресницы… — Бабушка говорит: «Холодные руки — горячее сердце», — все-таки пробормотала я. Дан ободряюще сжал мою руку, но от этого стало только хуже. Мне хотелось, чтобы он так сжимал в объятиях меня, а еще лучше поцеловал и это было особенно глупо, учитывая сколько времени мы знакомы.
— Это правда? — я чувствовала, что Волков смотрит на меня, и хотя его лицо я разглядеть не могла, мне казалось, что на его губах вновь блуждает полуулыбка-полунасмешка.
— Нет, — сердито ответила я. — Стихи декламировать будешь? Иначе исполнение желания не защитывается.
— Наглая грубиянка, — прокомментировал мой выпад Дан, но ладонь не отпустил, неторопливо ведя по темной тихой аллее. — И какие стихи ты хочешь услышать?
Мне хотелось сказать: «О любви, конечно», но я вовремя заткнулась.
— Хорошие.
— Про осень? — задумчиво протянул Волков, словно размышляя какое стихотворение зачитать.
— Не хочу про осень, — сказала я упрямо. — Кругом и так одна сплошная осень.
Мы остановились на дорожке под большой плакучей ивой, хотя Сашка упорно называл ее плюющейся. Ветер шелестел все еще мокрой после дождя листвой отчего сверху нет-нет, да и падала холодная капля, приземляясь мне на нос или за шиворот. Воздух казался морозно-свежим… и да, сказочным.
Дан встал напротив меня, так близко, что нас разделяло не больше десятка сантиметров, и осторожно взял меня за подбородок. Сердце остановилось — казалось, он меня сейчас поцелует, даже губы стало покалывать от невыносимой пытки предвкушения.
Но он лишь улыбнулся.
Ты принцесса, и спорить со мной бесполезно,Я же сам эту сказку придумал недавно,Просто жить без тебя было неинтересно,Просто жить без тебя было глупо и странно…Ты не носишь корону — хрустальное диво,И тебя не поймаешь в капкан этикета,А ещё почему-то ты очень красива,А ещё твои губы — из солнца и лета.И на завтрак грейпфрут или сок из лимона,Может йогурт, а может пустая овсянка,Ни запрета тебе, ни замка, ни закона —Ты же взрослая маленькая хулиганка!Ну а мама твоя королева, конечно,И мечтает тебя выдать замуж как надо,Вот и сватает принцев настырно-поспешно,Потому что любви нашей вовсе не рада…Но сжимаются в ниточку губы упрямо:На свиданье сегодня? В чужие объятья?Ничего не получится… видишь ли, мама…Я изрезала в клочья вечерние платья.А король покачает седой головою —Нету сладу с принцессой — такая кручина!Он немного сердит и согласен с женою,Но потом подмигнёт и шепнёт: молодчина!А она заберётся на кресло с ногами,И вздохнёт, и обнимет руками колени:Мой единственный, что же теперь будет с нами?Неужели сбываются сказки не с теми?Вот и я не смогу удержаться от вздоха —Вдруг судьба нас с тобою возьмёт и разделит?А потом улыбнусь смс-кой: Дурёха!Не сбываются сказки у тех, кто не верит… [1]
Дан замолчал, а я все также стояла разинув рот, пока он сам не закрыл мне его, приподняв нижнюю челюсть.
— Мухи налетят, — сказал он.
— Какие мухи?
— Осенние сонные мухи. Пойдем, на сегодня еще не все, — сказал он мне, потянув за руку в сторону реки. — У тебя очень длинный список желаний, — то ли похвалил, то ли укорил он меня.
— Дан, ты что волшебник? — глупо спросила я, туго соображая за какие такие заслуги мне досталось такое счастье, как личный маг — исполнитель желаний. Ничего на ум не приходило — образцом добродетели я как-то себя не чувствовала.
— А может демон-искуситель? — ухмыльнулся он.
Минут через 15–20 мы вышли на набережную, неспешно прогулялись по ней в сторону Антонова монастыря, скользнули под арку и окунулись в неспешный гомон голосов под аккомпанемент тихой музыки.
— Спорим, ты ни разу не бывала здесь? — лицо Дана, освещенное фонарями в старинном стиле, выражало крайнюю степень довольства — казалось, он наслаждается моим изумлением и искренним восторгом.
— Что это? Какое-то секретное место для избранным? — тихо спросила я, боясь, что кто-то услышит меня и обсмеет. Но это сделал сам Волков, громко и безудержно захохотав над моей наивностью.
— Это всего лишь кафе «Ладья». У них особый сервис. Пойдем, тебе понравится.
Приветливая девушка-официантка проводила нас к небольшому столику, расположенному почти у самой реки на небольшой выложенной фигурной плиткой площадке и выдала нам по небольшой синей папке с меню и по большому красному пледу! Я изумленно уставилась на Дана.
— В него полагается укутаться, — подсказал он мне, показывая пример — накинул плед на плечи, запахнул его и, усевшись на пластиковое кресло, которое немного портило общую атмосферу, заглянул в меню. — Чай и тортик? — предложил он. — Боюсь долго нам здесь засиживаться не стоит.
— Почему? — заныла я. — Мне здесь нравится, — хотя и сама чувствовала, что устала.
— Холодно уже, отморозишь себе нос, — усмехнулся Волков.
— Да, — подтвердила и официантка. — Да и закрываемся мы скоро. Вы следующим летом приходите и сидите хоть до шести утра, — улыбнулась она. — Так что, чай и тортик?
— Ага, — кивнула я. — Шоколадный.
А потом я сидела с Данном, слушала тихую мелодию и пыталась выведать желания Волкова, чтобы при случае как-то помочь и ему воплотить свои мечты. Играть в разведчика у меня получалось плохо, Дан отмалчивался или отшучивался. Но я все равно решила, что это один из лучших дней моей жизни…
До машины Дана добирались на такси. Она приветливо мигнула в темноте, принимая нас в свои объятья.
— Нагулялась или? — поинтересовался Волков.
Ответить я не успела. Мой мобильник взорвался энергичной мелодией, сообщая, что по мне соскучился братишка. Сначала я хотела трусливо сбросить, но потом передумала и ответила на вызов.
— Да?
