Истинное происхождение Степана неизвестно. Разным людям он сообщал противоречивые сведения: называл себя далматинцем, черногорцем, дезертиром из Лики или говорил, что пришел из Герцеговины или из Австрии. Патриарху Василию Бркичу заявил, что родился в Требинье, «лежащем на востоке». Ю. В. Долгорукову объяснил, что во время своих странствий часто изменял имена, поэтому предложил ему целых три версии своего происхождения: Раичевич из Далмации, турецкий подданный из Боснии и выходец из Янины. Степан Малый прекрасно знал сербскохорватский язык. Кроме того, он мог свободно изъясняться на немецком, французском, итальянском, турецком языках, русский же знал неважно.
Сразу же после того, как Степан признался в своем царском происхождении, нашлись люди, которые с готовностью подтвердили эту ложь. Среди них были Марко Танович, монах Феодосий Мркоевич, игумен Йован Вукачевич, некогда бывавшие в России и видевшие царя Петра Федоровича. Внешнее сходство Степана с русским императором окончательно подтвердилось, когда в одном из монастырей был найден портрет Петра. Чуть позже в поддержку мнимого Петра III выступили видные иерархи православной церкви. Особенно кстати оказалось сообщение русского офицера, с которым Степан встретился в Черногории незадолго до описываемых событий, о присланных из России золотых медалях. Трудно описать словами удивление черногорских старшин, к которым «русский царь» обратился с требованием отчета о том, куда они подевали те самые медали.
11 октября 1767 года генеральный проведитор поручил полковнику венецианской службы Марку Антонию Бубичу встретиться со Степаном Малым и побеседовать с ним. В своем отчете полковник записал: «Особа, о которой идет речь, отличается большим и возвышенным умом».
Скоро в горном селе Цегличи состоялся совет старшин, которые вынесли решение принять Степана за русского царя. Захваченный общим настроением, на встречу с ним приехал престарелый митрополит Савва, который был фактическим правителем страны. Самозванец покорил владыку своим красноречием по поводу пороков черногорского духовенства. По окончании беседы митрополит был до того подавлен, что пал перед Степаном на колени и удалился сраженный.
В конце октября в Цетинье на всенародном собрании (зборе, скупщине), на которое явились около семи тысяч человек, был зачитан первый указ новоявленного царя. Сам Степан не решился появиться перед народом и ожидал результатов собрания в Маине. Его указ, призывавший к установлению в стране мира и прекращению кровных распрей, был принят единогласно. На том же собрании Степана Малого не только признали русским царем, но и провозгласили государем Черногории. Вынесенное решение было подтверждено особой грамотой, которую 2 ноября 1767 года торжественно вручили Степану.
Популярность нового правителя возрастала день ото дня. Степану, окруженному охранниками, то и дело приходилось принимать паломников, которым он выкатывал бочки вина, милостиво предоставленные «государю» митрополитом Саввой, поскольку собственным доходом «царь» еще не располагал.
В начале ноября 1767 года Степан Малый впервые объехал страну. Повсюду черногорцы восторженно встречали своего правителя. Опасаясь народных волнений, венецианские власти предоставили самозванцу свободу. Генеральному проведитору в те дни оставалось лишь сетовать на свое вынужденное бездействие: «Благоразумие не позволяет мне прибегнуть к решительным мерам, чтобы не возбудить открытого сопротивления».
Противопоставляя Степана венецианцам, один из черногорских старшин с восхищением писал: «Наконец Бог дал нам… самого Степана Малого, который умиротворил всю землю от Требинья до Бара без веревки, без галеры, без топора и без тюрьмы». Один из губернаторов, только что получивший свой пост, обратился к Степану со словами: «Наиславный, наивозвышенный, наивеликий… господин, господин государь, царское крыло, небесный ангел».
Черногорцы с абсолютным спокойствием относились к раздвоению личности своего героя: его считали Петром III, но продолжали именовать Степаном. Так же черногорский государь и подписывался под издаваемыми им документами. На личной печати он приказал добавить к своему имени лишь придуманный им самим титул – «милостью Божией Степан Малый».
Расчетливый самозванец преднамеренно не изменял свое имя на русское Петр. В этом сыграл свою роль тонкий расчет: само имя Степан, в переводе с греческого означающее «венец», было наполнено царственным смыслом. Плюс ко всему именно так именовали многих сербских государей из династии Неманичей.
Все складывалось как нельзя лучше до тех пор, пока митрополита Савву не начало раздражать все большее возвышение самозванца. Владыка корил себя за то, что когда-то проявил неслыханную слабость и подчинился Степану. В конце концов старец решил обратиться к русскому послу в Константинополе А. М. Обрескову, которому в письме изложил состояние дел в Черногории. Не менее возмущенный посол сразу же ответил. В его письме содержались разоблачительные слова: «Удивляюсь, что ваше преосвященство… впали в равное… с вашим народом заблуждение». Получив аргумент не в пользу Степана, Савва разослал копии письма во все черногорские общины.
Однако, будучи ловким политиком, Степан быстро нашел выход из критической для его персоны ситуации. В феврале 1768 года в монастыре Станевичи состоялась сходка старшин, на которую был приглашен и Степан. Самозванец избрал сильнодействующее средство: он объявил, что митрополит оговаривает его, следуя, прежде всего, интересам Венеции, и обличил владыку в расхищении поступавших в дар от России ценностей и спекуляции землями. Не успел Савва опомниться, как лишился всего своего богатства: его дом, монастырь и еще несколько церквей в мгновение ока оказались разграбленными, сам же владыка вместе с членами его семейства был взят под стражу.
Степан остался у власти, а своим ближайшим советником он назначил в недавнем времени изгнанного из резиденции в городе Печ сербского патриарха Василия Бркича. В марте 1768 года Василий обратился с призывом ко всему православному населению о почитании Степана как русского царя. Для того чтобы подкрепить эту версию, в день Петра и Павла, который православная церковь праздновала 29 июня, самозванец устроил торжественную церемонию в честь Петра Великого и «своего сына», цесаревича Павла Петровича.
На посту государя Степан показал себя энергичным и дальновидным политиком, лейтмотивом деятельности которого стало требование мира. Прежде всего самозванец решил установить в Черногории неплеменную систему управления по типу государственной. Первым шагом на этом пути стало стремление к искоренению всяческих распрей – от кровной мести до межплеменных войн. Любое проявление кровной мести грозило зачинщику изгнанием из страны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
