был для меня всем. Я любил его больше жизни. Просто не показывал этого. Не хотел, чтобы он был таким же нытиком, как я. Я всё скрывался под маской делового бати, вечно занятого предка. Думал, он с меня пример возьмёт.
— Ты прости меня, конечно, — сказал Потап, когда Денис умолк. — Но я не вижу связи. Что тебя заставило написать это. Ты понимаешь, что после таких признаний, тебя ни один адвокат, ни за какие деньги не сможет отмазать. Это пожизненное. Благо смертной казни у нас нет. Иначе тебе точно хана.
— А мне и так хана, — Денис вновь наполнил стакан и в этот раз протянул его Потапу. Они чокнулись и выпили. После чего Денис продолжил. — Понимаешь, у меня отняли самое дорогое. Я это понял, сразу как с Мишкой это случилось. Я же, паскуда, лишал жизни сыновей и дочерей других родителей. Я же вершил беззаконие. И ничего не понёс за это. Человеческий суд меня оправдал. Почему? Потому что свидетели отправились за пострадавшими, потому что сам судья с прокурором за ними могли последовать. И вечный поток крови. А я только думал, что отмылся от этого. Только думал. Но Там.
Денис указал пальцем в потолок.
— Там нет срока давности. Вот я и понёс своё наказание. Он мне напомнил о моих долгах перед другими. Отнял у меня самое дорогое. И больше мне терять нечего. Мишку я завтра покрещу, и отправлю к сестре, в Самару. Жена увезёт. А я буду отвечать за дела свои. Грех на мне лежит. Смыть надо. Терять нечего.
Он замолчал. Повисла тишина, нарушаемая завыванием ветра в печной трубе, шумом дождя за окном и раскатами грома. Потап сидел, оглушённый услышанным. А Денис повернул к нему красные от алкоголя и наворачивающихся слёз, глаза.
— Об одном прошу. Придержи это до послезавтра. Дай мне день с сыном проститься. Я уже никуда не убегу. Добегался.
— Да, это, конечно, — растеряно произнёс Потап.
Денис молча поднялся со стула и направился к выходу. Потап смотрел ему вслед, а потом и на закрывшуюся дверь, совершенно не понимая, что произошло. Денис решил нести ответ за прежние свершения, чтобы его сын больше не отвечал за его грехи. Это был достойный поступок родителя. Только запоздалый.
Следующим утром Потап стоял у своего видавшего виды «Бобика», блуждающим взглядом смотря на «Лэнд Ровер», блестевший чистым корпусом у храма. Внутри происходило крещение раба Божьего Михаила.
Потап хотел только уточнить, не перегнул ли накануне Денис палку. Чистосердечные признания могли лишить его всех его средств, подставить очень серьёзных людей, коими стали его подельники, и надолго спрятать его за решёткой. Хотя, зная характер Дениса, мог не сомневаться в его решимости. Этот человек никогда не отказывался от своих слов.
Вдруг на дорогу из-за поворота выскочила ребятня, озираясь по сторонам, словно, что-то или кого-то ища. Увидев Потапа, они бросились к нему.
— Дядя Потап! Дядя Потап! — загомонил хор, приближающихся детских голосков. Сам Потап сперва даже не обратил на их крики внимания, погружённый в свои раздумья. Только когда дети были уже совсем рядом, он сообразил, что они звали его.
— А, ну тихо, — пригрозил он им пальцем. — Чего орёте? Не на базаре.
— Дядя Потап, — проговорил запыхавшимся голосом Колька. — Мы его видели.
— Кого? — не понял Потап.
— Чёрта. Там, в логу.
— Дети, я вас щас… — уже на полном серьёзе стал грозиться Потап, у которого об одном только упоминании лога, начинал дёргаться глаз.
— Мы его сфотографировали, — Колька протянул ему смартфон, который отец дал ему поиграть по причине его старости.
— Ну, если там ваш маскарад или розыгрыш какой-нибудь, пойдёте за подделку улик… — он посмотрел на экран смарфтона и сразу осёкся. На фотографии был запечатлён человек высокого роста и могучего телосложения. Он стоял в высокой траве в тёмном балахоне и с накинутым на голову капюшоном. Лица видно не было, только мощный подбородок выглядывал из тени капюшона. Потап всмотрелся в снимок и почему-то сразу понял, что дети не шутят. — Где это фотали?
— В логу, — немного удивился Колька постановке вопроса. — Вот, видите, берёзы стоят рядом.
— Ну-ка, — Потап вернул смартфон Кольке, а сам стал искать свой. — Перекинь-ка мне этого чёрта. Перекинь.
Через пару минут он уже летел к Чёртовому логу. Очередное появление нечисти не сулило ничего хорошего. Он смог привлечь внимание детей, а это уже было для участкового сверх наглости.
Уазик заскрипел покрышками, остановившись так резко, что покрышки заскользили по камушкам грунтовой дороги. Потап выскочил из машины и забегал глазами. Ориентиром служили три молодые берёзки, которые росли ровно в ряд. Потап провёл от них взглядом до места, где на фотографии был запечатлён чёрт, и увидел прореху в высокой траве, тут же бросившись к ней.
Не доходя пары метров он остановился. Совсем небольшая площадка травы, имела поломанные и примятые стебли. Но, что самое интересное — от неё не уходило ни одной тропинки. Откуда там могла появиться фигура? Он не подходил и не уходил, а просто появился на том месте, а затем исчез. Удостоверившись, что неизвестный следов не оставил, Потап направился к месту. Здесь на земле, ещё не высохшей от вчерашнего ливня, были чётко видны следы сапоги сорок шестого размера, если не большего. И всего пара следов. Рядом их не было. Получалась самая настоящая мистика.
— Потап! — послышался голос со стороны. Участковый поднял голову и увидел Надю. Она стояла у калитки своего дома и махала ему рукой. Но махала, не в знак приветствия, а зовя к себе. Потап вернулся к дороге и подогнал машину к ней.
— Что случилось? — сразу спросил он. — Зачем звала?
— Видел, что вчера творилось? — спросила Надя встревоженным голосом. — Какая гроза была?
— Ты только ради этого меня звала? — выдохнул расстроено Потап.
— Нет. Подоги, — женщина подошла к машине. — Вчера, когда гроза началась, я выскочила на веранду, проверить, закрыта ли дверь. А окна веранды у нас на лог выходят.
Она указала на свой дом. Окна избы были направлены чуть в сторону, а вот вытянутое окно пристроенной веранды, смотрело на лог.
— Так вот, — продолжила Надя. — Я только вышла на веранду. И тут молния ударила. Она должна была бить прямо в кусты, что в логу, но метров за десять резко повернула и ударила в сторону. Потом вторая молния, и тоже изгибается. Представляешь, и так пять раз. Только поворачивала она каждый раз в разные стороны.
Надя повернулась в сторону и калитки.
— Стас! Иди сюда. Показывай, — Надя снова повернулась к Потапу. — У нас
