Глава седьмая
Она вздрогнула от неожиданной мысли; ее движение не укрылось от Рэя.
— Что-то не так?
— Нет-нет, — она соскользнула с камня.
— У вас лицо, словно вы увидели призрак.
— Возможно, вы не так далеки от истины, — ответ получился резче, чем она предполагала; недовольство собой излилось на ничего не подозревающего собеседника.
Стыдясь своей вспышки, Дженни попыталась сгладить возникшую неловкость:
— Простите, Рэй. Неприятные воспоминания… я думала о своем отчиме.
Очень похожем на твоего братца, прибавила она мысленно. Действительно, как и Пауля Лэнгдона, Макса тоже окружала тайна: высокомерие и внешняя грубоватость вполне уживались в нем с нежностью и доверием по отношению к близким. Мать Дженни и Сюзанн любили его. Последнее воспоминание больно укололо Дженни: не отдавая себе отчета, она догадывалась, что в характере Макса скрывались не только отрицательные качества. Повышенная чувствительность, ранимость заставляли его замыкаться, открываясь в кругу лишь тех людей, в чьей любви он был уверен. Дженни никогда не принадлежала к этому кругу.
— Пора возвращаться, — она оборвала цепочку воспоминаний.
На обратном пути Рэй тактично избегал темы, испортившей настроение Дженни, без умолку распространяясь о прелестях острова. Когда они снова выбрались на каменистую тропинку, он, полуобернувшись, спросил:
— Кстати, вы ездите верхом?
— Да, немного. Почему вы спрашиваете?
— Отважным девушкам должны нравиться опасные виды спорта, — он с улыбкой посмотрел на нее через плечо. — Вам когда-нибудь приходилось охотиться на дикого вепря?
— Признаться, ни разу. Хотя я уверена, что это мне понравилось бы, — она рассмеялась в ответ.
Ее энтузиазм польстил Рэю.
— На днях мы делаем выезд, присоединяйтесь. Увидите, как Лэнгдоны управляются с лесными чудовищами.
— Я тоже Лэнгдон, — радостно прощебетала Варда, — мне тоже можно будет поехать?
У Дженни едва не сорвалось: «Нет», однако ее опередил Рэй.
— Конечно, малыш. Твое присутствие будет вселять в нас отвагу.
— Ее отец может не позволить, — заметила Дженни, желая смягчить предстоящий отказ, в неизбежности которого была уверена.
— Он слишком оберегает ее. Чего доброго, из нее вырастет не графиня, а монашенка.
По-своему, он был прав. Постоянная опека, запреты отрицательно сказываются на характере любого ребенка, и Варда не составляла исключения. Немного разнообразия в монотонном существовании, без сомнения, принесут только пользу маленькой затворнице.
— Посмотрим, — уклончиво подвела итог Дженни.
Возле замка, сойдя с узкой тропинки, Варда предложила бежать наперегонки, и Рэй с Дженни, смеясь, бросились вдогонку, стараясь держаться чуть позади. С шумом и криками вся троица одновременно влетела во внутренний двор, где Дженни, запыхавшись, присела на край фонтана. Откинув голову и смахивая со лба разлетевшиеся пряди, она неожиданно встретила взгляд Пауля, наблюдавшего за ней из окна. По выражению его лица было невозможно догадаться, одобряет он или нет их шумное веселье, однако его серьезность, столь неуместная в эту минуту, вызвала лишь новый приступ смеха. Тщетно пытаясь сдержать улыбку, Дженни вскочила с мраморного парапета и последовала в дом за остальными.
За вечерним столом Пауль Лэнгдон лишь однажды коснулся утренней прогулки:
— Мне кажется, у вас хороший характер, мисс Бёрк.
— Очень хочу надеяться, — она ждала продолжения, но вместо этого хозяин замка щедрым жестом предложил ей новый бокал вина.
Не решаясь испытывать его великодушие, она выждала несколько дней, перед тем как отважиться на следующую просьбу. Разговор снова шел за ужином.
— Часть дневных занятий мы могли бы перенести во двор, если вы не возражаете. — Заметив, как нахмурилось его лицо, она поспешно добавила: — Там вполне безопасно. К тому же Мария может присматривать за нами из окна кухни.
Он задумался. Молчание затягивалось, словно петля, и Дженни готовилась к долгому спору, когда Пауль Лэнгдон кивнул, соглашаясь.
— Обещайте не выходить за пределы замка, — твердо потребовал он.
— Обещаем, — Дженни улыбнулась, опуская глаза.
Когда она подняла голову, Пауль внимательно разглядывал ее, словно отыскивая в ней нечто, от него ускользающее. Последние дни она часто ловила на себе этот взгляд; необъяснимый и тревожный.
— Вы нравитесь моей дочери, — Дженни с удивлением разобрала обращенные к ней слова.
— Спасибо. У вас замечательный ребенок.
Лицо Пауля изменилось. Выражение невыносимой муки исказило его черты, но тут же исчезло, сменившись неподвижной маской. Лишь подрагивали побелевшие губы. Тонкие пальцы прикрыли глаза, как будто прогоняя невидимый призрак. С тяжелым вздохом он убрал руку. Разговор прервался, и гнетущая тишина, нависшая над столом, тянулась до окончания ужина.
Несмотря на некоторые странности по отношению к Дженни, Пауль Лэнгдон проявлял необычайную нежность и заботу о дочери. По ночам Дженни слышала звуки, которые постепенно научилась различать. Каждый вечер Мария отводила Варду в детскую, запирала дверь. И каждую ночь Пауль украдкой выскальзывал из своей комнаты, поднимался по узким ступеням и укладывался спать в спальном мешке возле камина. Дженни слышала скрежет ключа, когда он запирался изнутри в детской. Это было необъяснимо. От кого он оберегал дочь? И какой цели служил наружный запор на дверях? Дженни терялась в догадках.
Ее привязанность к Варде возрастала с каждым днем, и было тяжело видеть, как угнетающе действует на живой нрав ребенка странный распорядок замка.
Вскоре после получения разрешения на прогулки они сидели, нежась в теплых лучах солнца, возле фонтана и рассматривали книжку для раскрашивания.
— Какую картинку раскрасить? — Варда перелистывала чистые страницы.
— Какая тебе больше нравится.
— Вот эта леди, — пухленький пальчик уперся в стройную фигурку.
Дженни улыбнулась.
— Похожа на сказочную принцессу.
— Нет, на мою маму, — Варда открыла коробку с цветными карандашами.
У Дженни перехватило дыхание. До сих пор девочка никогда не рассказывала о своей матери, и Дженни не могла решить, стоит ли нарушать это молчание. Воспоминания не всегда приносят облегчение, и в некоторых случаях благоразумнее не добиваться ответа.
— Хорошо, мы будем раскрашивать твою леди.
Дженни поднялась и прошлась по двору, чтобы успокоиться.
За воротами виднелась пристань, Франц возился с мотором на корме баркаса. Из вечерних бесед Дженни знала, что Франц и Мария работают в семье с тех пор, как их совсем молодыми привезли из Старого Света, где у Лэнгдонов когда-то имелись обширные поместья. Рэй даже намекнул, что у Франца были неприятности с законом, и только переезд спас его от судебного преследования. Рабская преданность старого слуги была платой семье за эту услугу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
