Мобильная связь снова работала.
Глава
15
Чан одной рукой вела машину, другой пыталась включить телефон.
– Нам нужно съехать с дороги, – сказал Ричер. – Пока туристка действительно не устроила аварию. Кроме того, пора выпить кофе.
– Я не понимаю, как тебе удается пить столько кофе, – проговорила Мишель.
– Закон гравитации, – пояснил Ричер. – Если наклонить чашку, кофе выливается, так что ничего не остается, кроме как пить его.
– У тебя, наверное, постоянно жуткое сердцебиение.
– Это лучше, чем другие варианты.
Через милю они увидели знак и съехали с автострады на дорогу, которая вела к нескольким придорожным заведениям – заправка, туалеты и простое старомодное здание из камня в строгом стиле, несколько подпорченным яркими неоновыми вывесками, рекламировавшими современную сеть кофеен, где подавали кофе и еду. Они воспользовались туалетами и встретились в кафетерии. Ричер, как обычно, заказал среднюю кружку горячего черного кофе, Чан попросила принести холодный с молоком. Они нашли столик в углу, и Мишель положила на него телефон. Он был тонким, с сенсорным экраном, размером с книжку в бумажной обложке. Она двигала по экрану пальцем, легко его касаясь; сначала просмотрела опции, потом прочитала текстовые сообщения и электронные письма.
– От Кивера ничего, – сказала Чан.
– Попробуй позвонить ему еще раз.
– Мы оба знаем, что он не ответит.
– Иногда случаются и более странные вещи. Однажды мы с тремя полицейскими департаментами и парнями из Национальной гвардии искали парня, и вдруг он объявился, – просто вернулся из отпуска в другом штате.
– Нам известно, что Кивер не в отпуске.
– Все равно позвони.
Она так и поступила – после долгой паузы и очень неохотно набрала номер его домашнего телефона, потом сотового.
Ни тот, ни другой не ответили.
– Попробуй еще раз лос-анджелесский номер, – сказал Ричер. – Тот, что на листке бумаги, где говорится про двести смертей.
Чан кивнула – ей отчаянно хотелось что-то делать, – набрала номер и прижала телефон к уху.
На сей раз ей ответили.
– Добрый день, сэр, – проговорила она немного удивленно. – Могу я узнать, с кем разговариваю?
Видимо, ответ был совершенно очевидный, такой же, какой получил Ричер, задав свой предыдущий вопрос: «А кто спрашивает?»
– Меня зовут Мишель Чан, – сказала она, – я частный детектив из Сиэтла. До этого служила в ФБР. В настоящий момент работаю с детективом по имени Кивер. Я полагаю, что, возможно, он с вами связывался. Мы нашли номер вашего телефона в его комнате в мотеле.
Ричер не имел ни малейшего представления, о чем ее собеседник в далеком Лос-Анджелесе спросил дальше, но довольно быстро понял, что Чан попросили произнести имя по буквам, потому что она сказала: «К-и-в-е-р».
Последовала длинная пауза, затем прозвучал ответ, почти наверняка отрицательный, поскольку Чан переспросила:
– Вы уверены?
Дальше состоялся длинный разговор, по большей части монолог собеседника Чан из Лос-Анджелеса, который Джек не слышал, а по выражению лица Мишель можно было придумать тысячи самых разных, противоречащих друг другу сценариев, так что оно нисколько не помогало. У Ричера возникло ощущение, что человек на другом конце изо всех сил старался довести до ее сознания сначала что-то одно, потом другое. Причем очень подробно. Может, он был актером или работал в кино. О чем шла речь, Джек так и не понял, оставил все попытки составить внятное представление о разговоре и стал ждать его окончания.
В конце концов, Чан попрощалась, отключила связь, вздохнула, сделала глоток холодного кофе и только после этого сказала:
– Его зовут Уэствуд. Он журналист из «Лос-Анджелес таймс». На самом деле редактор научного отдела. Как он сам сказал, не самого крупного в издании. Как правило, пишет большие статьи для воскресного номера. Утверждает, что Кивер ему не звонил. У него есть привычка делать сразу после входящих звонков короткие записи в базу данных компьютера – в наше время журналисты вынуждены так поступать, на случай если на газету подадут в суд. Или если они сами решат судиться с газетой. Но имени Кивера нет в его базе, следовательно, он не звонил.
– Этот Уэствуд точно не клиент?
– Он не стал бы скрывать, – покачав головой, ответила Чан. – Я сказала ему, что работаю вместе с Кивером.
– Когда мы нашли листок, ты сказала, что это номер либо клиента, либо независимого помощника, либо источника информации. Таким образом, если Уэствуд не клиент, значит, он одно из оставшихся двух. Возможно, Кивер собирался ему позвонить. После того, как свяжется с тобой. Или, например, отвел тебе роль посредника в разговоре с Уэствудом. В деле, которым он занимался.
– Мы должны принять вероятность того, что этот номер не имеет никакого отношения к Киверу. Листок мог пролежать в номере много месяцев.
– Над чем сейчас работает Уэствуд?
– Длинная статья о происхождении пшеницы. О том, как путем скрещивания ранних сортов появились современные. По мне, так все это глупости. Вроде разговоров: «Мы уже генетически модифицировали это, так давайте пойдем дальше и внесем новые изменения».
– Это важно? Мы только что видели огромные поля пшеницы.
– До конца жизни хватит. Но лично я поддержу адвокатов – записка могла пролежать в номере, например, год. Или два. Любой из пятидесяти постояльцев мог ее там потерять. Или из сотни.
– Насколько трудно получить телефонный номер Уэствуда?
– Зависит от того, насколько давно он его поменял; если номер старый – легко. В наши дни все именно так и работает. Особенно в журналистской среде. Если хорошенько покопаться в Интернете, можно найти все, что угодно. Большинство журналистов это обожает. Таким образом в них рождается ощущение значимости.
Ричер молча допил свой кофе.
– О чем ты думаешь? – спросила Чан.
– Думаю, что адвокаты защиты выиграют дело. Но парочка присяжных не сможет спать спокойно. Потому что существует альтернативная история, такая же убедительная, подумают они в четыре часа ночи. Она начинается с твоего собственного первого рассуждения о чокнутом парне с наличкой или выписанным от руки чеком, который отправился в безумный квест, потому что пшеница намеревается прикончить двести человек. Или что-нибудь в таком же духе. И, чтобы получить доказательства, нужно поговорить с журналистом, тоже знающим правду. И что важно – вот его телефонный номер. Что говорит нам кое-что об этом парне. Он нашел его в Интернете, он из тех, кто на такое способен. Мне кажется, записка имеет отношение к тому, что происходит. По крайней мере, данное предположение выглядит разумно. Некое тихое помешательство одинокого безумца, которое не несет в себе никакой угрозы – но неожиданно выясняется, что очень даже несет.
– Нам нужно вернуться на автостраду, – сказала Чан.
Глава
16
У маленького зеленого «Форда» имелся навигатор на приборной доске, который без проблем нашел дом Кивера, находившийся в потрепанном пригородном районе к северу от Оклахома-Сити. Оказалось, что это одноэтажное ранчо на улице, заканчивавшейся тупиком. Во дворе перед домом росло молодое деревце, едва живое от нехватки воды. Справа, к гаражу на одну машину, вела подъездная дорожка. Крыша была из коричневой битумной плитки, внешние стены обшиты желтым винилом. Не шедевр архитектуры, но в лучах солнца дом выглядел симпатичным и уютным – до определенной степени. Ричер представил, как крупный мужчина входит в дверь, сбрасывает обувь и садится в старое кресло; может быть, включает телевизор, чтобы посмотреть какой-нибудь матч…
Чан припарковалась на подъездной дорожке, они вышли из машины вместе и сразу направились к двери с медным молотком и кнопкой звонка. Они попробовали и то и другое, но никто не вышел их встретить. Дверь была заперта, и ручка не желала поворачиваться. Заглянув в окно, они увидели, что внутри темно.
– У Кивера есть семья? – спросил Ричер.
– Он разведен, – ответила Чан. – Как и многие другие.
– И не из тех, кто оставляет ключ от дома под цветочным горшком.
– Более того, я уверена, что у него стоит сигнализация.
– Мы долго сюда ехали.
– Да, знаю, – сказала Чан. – Давай посмотрим, что сзади. Учитывая погоду, он вполне мог оставить окно открытым; может, мы найдем маленькую щелку.
На улице, где стояли семь одинаковых домов, три рядом и один в тупике, царила тишина. Ни машин, ни прохожих. Никаких любопытных глаз или пристального интереса. В общем, район не из тех, где за соседями принято подглядывать. И вообще он казался каким-то временным, будто находился в движении, только очень медленном, как будто во всех семи домах жили разведенные мужчины, которым требуется год или два, чтобы снова вернуться к нормальной жизни.
Задний двор Кивера был обнесен забором из досок, посеревших от времени, почти в человеческий рост. Перед домом имелись маленькая ухоженная лужайка и веранда с плетеным креслом. Здесь стены тоже были обшиты желтым винилом. Четыре окна, закрытых, и дверь, надежная и прочная, с девятью маленькими окошками наверху. Очень похоже на фермерский дом. Дверь вела в узкий коридорчик, за которым находилась кухня.
