— Понятно. — Дементьев повернулся и быстро вышел из кабинета.
Капитану Лемке было поручено упаковать и отправить в порт ценные фонды центральной библиотеки, но он столкнулся с организованным сопротивлением работников библиотеки, которые ночью забаррикадировались в глубоком подвальном помещении и никого туда не впускали. Дементьев застал капитана Лемке растерянно стоявшим перед толстой бронированной дверью в подвал. Солдаты колотили в дверь прикладами автоматов.
Дементьев мгновенно оценил обстановку и принял решение:
— Вы капитан Лемке? Мельх приказал вам вернуться в отдел. Своих солдат заберите. Сюда идут мои люди, которые умеют работать… Что за ящики лежат во дворе?
— Это все, что мы успели вынести, — испуганно пробормотал Лемке.
— Хорошо, отправляйтесь в отдел. У ворот — машина Мельха, можете ее взять.
Лемке ушел, но тут же вернулся!
— Я забыл сказать вам — через полчаса за грузом приедет Брандт.
— Это уже не ваша забота, капитан! — злобно крикнул Дементьев.
Лемке уехал, ушли его солдаты. Дементьев остался один. За бронированной дверью было тихо. Дементьев присел на ступеньки и еще раз обдумал возникший у него план спасения библиотеки. «Не могу сделать главное, — думал он, — так сделаю хоть это… Моя задача — не дать Брандту возможности проверить подвалы библиотеки».
Дементьев вышел во двор и пересчитал ящики. Их было тридцать два. Адрес на них был написан тот же: «Гамбург, Елизаветштрассе, 7, Гринвальд».
Вскоре во двор библиотеки въехал грузовик и «оппель» Брандта. Солдаты молча принялись грузить ящики на машину. Брандт подошел к Дементьеву:
— Что здесь случилось? Почему Лемке так долго не звонил?
— Не надо поручать серьезное дело слюнтяю, — небрежно ответил Дементьев.
Брандт посмотрел на него одобрительно:
— Вы правы. Лемке — из интеллигентов. А где ваши солдаты?
— Это я должен у вас спросить. Является сюда какой-то деятель гестапо и забирает моих солдат, а когда я ссылаюсь на Мельха, он нецензурно ругается и уходит.
Брандт улыбнулся:
— Неизбежные издержки. Сколько тут ящиков?
— Тридцать два.
— Получите расписку… Мне сказали, что вы жаловались на меня Мельху. Должен заметить, что вы первый, кто на меня жаловался. Это мне нравится.
— Я просто привык, чтобы со мной обращались грубо, только когда я не выполняю приказа. — Дементьев преданно смотрел в неподвижные глаза Брандта.
— Прекрасно! — Брандт поднял руку к козырьку. — Будем выполнять приказ. До свидания.
«Оппель» Брандта умчался за грузовиками…
…Мельх встретил Дементьева почти весело:
— Вы молодчина, Рюкерт, а Лемке действительно слюнтяй. Это был великолепный урок для Брандта. Лемке имел прекрасные рекомендации, его проверял сам Брандт — и вот, пожалуйста… Поздравляю вас, Рюкерт! Понравиться Брандту — дело нелегкое. А Лемке я уже вернул в комендатуру — там ему будет лучше.
Мельх говорил оживленно, весело, но Дементьев заметил, что в это время он думает о чем-то другом, что его явно тревожит. Интересно, о чем он думает?
— Я жду ваших приказаний, — раболепно произнес Дементьев.
— Да, да, приказаний… приказаний, — задумчиво проговорил Мельх и посмотрел на часы. — Вот что, капитан: идите отдыхать, а завтра утром — за дело. Вы заслужили отдых, идите. До завтра. — Он вышел из-за стола и буквально вытолкал Дементьева из кабинета.
«Тут происходит что-то тревожное», — подумал Дементьев и направился к Занделю. Он застал его за странным занятием: в кабинете топился камин, и майор вытряхивал в огонь содержимое ящиков письменного стола.
— Вы теперь поняли то, что я сказал вам в коридоре? — усмехнулся Зандель.
— Прекрасно все понимал и тогда, — равнодушно ответил Дементьев.
— Вы уезжаете с сегодняшним кораблем или завтра? — торопливо спросил Зандель.
— Завтра…
— О, значит, мне оказана высокая честь — я отбываю вместе с Мельхом. И на первом же корабле!…
Дементьев старался казаться совершенно спокойным:
— Я вообще не понимаю, почему такая паника с отъездом? Фронт совершенно неподвижен.
— Здесь — да, но там — нет… — Зандель махнул рукой в сторону.
— Где это?
— Вы младенец, Рюкерт! Не сегодня-завтра англосаксы будут там, куда мы с вами отправляем грузы. Понятно?
— Понятно.
— Это во-первых. Во-вторых, Мельх заботится и о себе. На кой черт ему сидеть в этом мешке? Он свое дело сделал.
— Счастливого пути, майор! — грустно сказал Дементьев. — Я пойду спать.
— До новой встречи, капитан! — Зандель пожал руку Дементьеву. — Вы все-таки славный парень…
— Когда отходит ваш транспорт?
— В полночь…
Дементьев вышел на улицу и медленно пошел в сторону своей квартиры.
Так… Ситуация более или менее ясна: шайка Мельха убегает. Но почему они не берут его с собой? Объяснение может быть только одно: Мельх опасается лишних свидетелей его деятельности в этом городе. Тем более, что Рюкерт не свой, так сказать, человек и только что взят со стороны. Но Мельх мог бы сказать прямо, что «отдел свою работу закончил, и вы, капитан Рюкерт, больше мне не нужны». Зачем ему понадобилась эта игра? «Идите отдыхать, а завтра — за дело». Не скрыта ли тут опасность? Ведь свидетель перестает быть опасным, только когда он мертв. Да, на квартиру, пожалуй, идти не стоит. Но куда же идти?…
Размышления Дементьева были удивительно точными. За полчаса до того, как Мельх отправил его отдыхать, он разговаривал с Брандтом. И действительно, Брандт похвалил Дементьева, а Мельх не отказал себе в удовольствии напомнить Брандту, что слюнтяя Лемке проверял он. С этого и начался разговор, во время которого в течение минуты была решена судьба Дементьева.
Брандт насмешливо спросил:
«Берете капитана Рюкерта с собой?»
Мельх подумал и покачал головой:
«Нет, Брандт. Мы включаемся в слишком большую игру, чтобы допускать самый малейший риск. Рюкерт — человек не нашей среды. Там нам будут нужны люди отборные, каждый самый незначительный исполнитель должен быть рыцарем нашей идеи».
«Но он останется жив и однажды на досуге начнет вспоминать…»
Мельх перебил Брандта:
«Об этом должны позаботиться вы. Он ничего не должен вспоминать… — Мельх помолчал и деловито добавил: — Заодно нужно забрать картины в квартире, где он живет. В суматохе чуть не забыл об этой коллекции».
Вот и все. С капитаном Рюкертом было покончено, и они заговорили о другом…
10
Полковник Довгалев после ужина вернулся к себе в отдел и, как всегда, прежде всего зашел на пункт связи:
— Что-нибудь есть?
