— Значит, — поднял палец Донован, — Шаггар Занг принципиально отличается от других людей? Не так ли?
— Отличается, и еще как, — подтвердил Валентин. — Давненько я не общался с таким умным и страстным человеком!
— Насколько я помню, вы шесть лет проработали под его руководством? — уточнил Донован.
Валентин покачал головой:
— Тот Занг был совсем другим. Я никогда не думал, что шестьдесят семь процентов личности — это так много. Нынешний Занг просто поразил меня — своей ненавистью к Хеору, играющему в шестьдесят замков, и своим принципом равенства всемогущего тальмена и простого потомственного убийцы. Каждая из этих идей достойна длинной, красивой интриги; но излагал-то эти идеи теперешний Занг, а осуществлял — тогдашний! Я прекрасно понимаю, отчего Занг просится к нам в проект — ведь Не-Билл украл у него лучшие годы жизни, заставил его, мастера управления и интриги, осуществлять тупую и примитивную месть! То, что Не-Билл сделал с Зангом, — хуже, чем убийство. Мертвых мы воскрешаем походя, а на «измененных» требуется куда больше времени!
— Ну, счет и здесь в нашу пользу, — заметил Донован. — Не-Билл изменял Занга около двух лет, а Ричард с Милтоном справились за неполных два месяца.
— Боюсь, для Занга это слабое утешение, — заметил Валентин. — Факт остается фактом, принц: впервые в нашей стране человеку нанесен реальный и непоправимый ущерб.
— Не впервые, — сказал вдруг Акино. — Далеко не впервые…
Валентин с удивлением отметил, что Акино произнес эти слова для самого себя.
— Мы за него отомстим, — пообещал Донован, разряжая обстановку. — Мы за всех отомстим, да! Потому что мы — Служба Безопасности Эбо!
Валентин схватился за живот в тщетной попытке сдержать смех, но, увидев, каким взглядом наградил Донована принц Акино, фыркнул и от души расхохотался.
— Ну а теперь к делу, — сухо сказал Донован. — Как именно Не-Билл изменил Занга?
— Очень простым, — ответил Валентин, — и вместе с тем невероятно сложным способом. Не-Билл организовал Зангу ложную судьбу.
— О! — обрадованно воскликнул Баратынский. — Так ведь это можно смоделировать!
— Не только можно, но и нужно, — кивнул Валентин. — Все выглядело вполне естественно — и встреча с магом иллюзий Палезором, и визит Эдиона Гиза, и даже длинные философствования Рейнера Вундта. Последним даже сам Занг не придал никакого значения — а ведь именно неудачные аргументы Вундта позволили ему сформулировать принцип равенства, логически оформив свою ненависть к принцу. Между тем Занг не имел никаких шансов проникнуть сквозь завесу иллюзий, выстроенную Палезором; Эдиону Гизу нечего было делать в Управлении, поскольку в Запретное Королевство не существует туристских маршрутов; и наконец, Рейнер Вундт терпеть не может длинных бесед, отвлекающих его от работы! Каким-то образом Не-Билл создал все эти невероятные события — а может быть, и десяток других, им подобных. Каким именно? — Валентин развел руками. — К сожалению, я не специалист в вероятностной магии; все, что я могу сказать по этому поводу — то, что я всегда проигрывал Линделлу Хьюитту магические поединки.
— Ложная судьба, — пробормотал Донован. — Сильная штучка. Кажется, вы как-то произносили что-то подобное. Заклятие ложной судьбы, или как там?
— Общей судьбы, — уточнил Валентин. — Заклятие ложной судьбы — это что-то из области фантастики. Создать магический искусственный интеллект, наделить его Силой, привязать к определенному человеку и заставить изменять окружающие события по непонятно какому алгоритму? Знаете, я люблю всякие магические задачки, но эту мне что-то даже обдумывать не хочется. Лет на пятьдесят работы, не меньше!
— История Панги куда длиннее этих пятидесяти лет, — заметил Акино, поворачиваясь к Баратынскому. — Вам слово, Леонид. Думаю, что после такого предисловия ваше сообщение будет выслушано с куда большим вниманием.
Баратынский возмущенно фыркнул:
— Так вот кто мне чуть талисман не угробил! Это ваше заклинание, тудыть его!
— Какое заклинание? — удивился Валентин. — «Бублик», что ли?
— Сам ты бублик, — ответил Баратынский и постучал пальцем по лбу. — Тебе же Майлз русским языком объяснил: заклинание ложной судьбы. Как только я его выключил, все вразнос и пошло.
Валентин чуть не соскочил с дивана.
— Как выключил? Где выключил? — воскликнул он, инстинктивно подгибая пальцы.
— Эк тебя проняло, — уважительно заметил Баратынский. — В модели выключил, где же еще. Мне по Побережью шататься некогда, у меня работы — во! — Баратынский провел указательным пальцем по горлу. — Давай не перебивать, лады?
— Ну давай, — кивнул Валентин, уже смирившись с мыслью, что невозможное, на его взгляд, заклинание играючи отловлено разгильдяем Баратынским.
— Значит, чем мы тут последние два часа занимались? — задал Баратынский откровенно риторический вопрос. — Битву на кургане моделировали, некоего Фалера с небезызвестным Эриохом. А зачем мы ее моделировали? А затем, чтобы посторонние влияния обнаружить. Эриох перед смертью так и заявил: мол, вас целых трое — Фалер, Пророчество и кто-то еще. Ну, Фалера мы легко обнаружили, с первого раза, — Баратынский показал на Валентина пальцем, — с Пророчеством потруднее пришлось, но я его спектр еще на дублях изучил, так что и здесь справились, а вот с кем-то еще… — Баратынский развел руками. — И так пробовали, и сяк, один раз даже курган по самую макушку в землю вколотили — а результат ноль. Кабы я не вспомнил о твоем приятеле Хьюитте, так ни с чем бы и остались.
— Какой он мне приятель, — махнул рукой Валентин. — Дальше давай рассказывай!
— Ну как же, — развел руками Баратынский. — Все-таки три поединка, а ты ж с кем попало не дерешься. И тем более — не проигрываешь. Поддавался, поддавался, я специально запись смотрел! — Баратынский многозначительно посмотрел на Валентина, но тому было не до подначек. — Короче, вспомнил я, как Хьюитт еще на амперскую катастрофу влиял, вытащил из стола его графики — и пустился во все тяжкие. Сорок семь параметров проварьировал, прикинь! Это, между прочим, рекорд!
— Хорошо, что не сорок восемь, — заметил Валентин, покосившись на талисман-моделятор. — Без талисмана бы остался.
— Как нефиг делать, — беззлобно согласился Баратынский. — Ну и вот, меняю я параметр за параметром, а у вас все одно и то же — Эриох в шару, тальмены в раю. Донован себе в кресле похрапывает, принц из вежливости глаза с талисмана не спускает, а я чувствую, что обедать пора — ну ни хрена у меня не выходит. И тут эта баба как заорет «Не подходи»!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
