от смеха, что вызывает у него улыбку. — Ты не замужем? — спрашивает Крис. Он поворачивается к своим друзьям. — Она горячая штучка, да? Или у меня пивные очки.
— Ты идиот, — говорит Ник.
— Идиот, которого подвезла домой красотка, — громко кричит Крис, когда его сажают на заднее сиденье моей машины.
Я достаю из багажника несколько полотенец, а также пляжное ведро. Затем я наклоняюсь внутрь машины и нежно беру Криса за лицо. — Послушай меня. Если тебя будет тошнить, то ты будешь блевать в это. Понял? — Я держу ведро перед его ртом.
Крис смотрит на меня слишком долго, потом кивает. — Ай — ай — ай, капитан.
Я поворачиваюсь обратно к Картеру и Нику. — Вы, ребята, можете идти, — говорю я им, прежде чем они благодарно машут на прощание и начинают идти обратно на вечеринку.
Я запрыгиваю на водительское сиденье и пристегиваю ремень, подключаю телефон и передаю воду Крису, который берет ее и тут же бросает на пол. Владения Тессы обширны, но чтобы не попадаться на глаза ее родителям, машины должны помещаться в кузов, а на этой маленькой дороге это тесно. Там, где нет машин, есть деревья, так что маневрирование не будет легким делом. Как раз когда я пытаюсь аккуратно сдать назад, голова Криса появляется между двумя передними сиденьями.
— Так у тебя есть парень? — От его дыхания пахнет пивом.
— Да, — лгу я.
— Черт, — вздыхает он, пока я пытаюсь обойти его, чтобы посмотреть в заднее стекло.
— Не мог бы ты сесть назад, пожалуйста? — спрашиваю я, прежде чем замечаю выражение, которое внезапно появляется на его лице.
— О — о — о, — говорит он.
— Ты в порядке?
— Я думаю, я собираюсь… — начинает он.
— Используй ведро, — кричу я, хватаю ведро с сиденья позади меня и пихаю его перед его лицом, чтобы поймать его рвоту. И как раз когда я задаюсь вопросом, действительно ли все это того стоит, мое тело дергается вперед, и я слышу звук, как моя машина врезается во что — то. Металл о металл.
7
О нет. О нет о нет о нет о нет. Оставляя Криса одного с его лицом, все еще зарытым в ведро, я спешу отстегнуть ремень безопасности и, дрожащими руками, выпрыгиваю из машины, чтобы осмотреть повреждения, и бросаю голову на руки, когда убеждаюсь, что я сделала: врезалась в припаркованную машину. Если это вообще можно так назвать. Это древний Saab, покрашенный в какой — то блевотно — коричневый цвет, который весь заклеен скотчем. На самом деле, когда я присмотрелась, я увидела, что его части заклеены. Боковое зеркало и передний бампер, который я только что почти полностью сняла.
Кто — то другой тоже осматривает повреждения. Сначала я вижу только футболку, накинутую на широкие плечи, оливковую кожу на шее, пару ключей от машины, болтающихся в кончиках пальцев. Когда он поворачивается, и наши глаза встречаются, я понимаю, в чью машину я только что врезалась.
— Хорошая работа, — говорит Андре Минасян, его тон выходит не совсем злым. Но и добрым его не назовешь.
— Мне очень жаль, — говорю я ему, прикладывая руку ко лбу. — У меня сзади пьяный ребенок, и он собирался блевать, а я не хотела, чтобы он испачкал всю мою машину.
Брови Андре поднимаются вверх. — И ты решила вместо этого разгромить мою?
Я нахмурилась. — Нет… Я отвлеклась. — Я делаю паузу, когда Андре подходит ко мне ближе. Его лицо, как и его тон, ни недоброжелательное, ни дружелюбное. Оно простое. Уверенно, как и всегда. Неужели для него это не имеет большого значения? — Я действительно хороший водитель, клянусь. Я вожу для Backseat? У меня, типа, самый высокий рейтинг в округе.
Больше нет, думаю я.
— Уже нет, — говорит Андре вслух, глядя на бампер. — Эта штука едва ли будет пригодна для езды.
Что — то внутри меня дергается. — Я имею в виду, если честно, была ли она пригодна для езды раньше?
Андре поворачивается ко мне и делает лицо. — Что это значит?
— Она буквально держится на скотче. Она, кажется, 1989 года. Она старше нас обоих вместе взятых.
Андре оглядывает меня. — Откуда ты знаешь, что это восемьдесят девятый?
Я закатываю глаза. — Это было предположение. GM начал выкупать Saab в 1989 году, после чего весь их дизайн пошел прахом. Это была одна из последних хороших машин. — Я делаю паузу. — Мы с отцом любим машины.
Теперь Андре хмурится, открывает рот, закрывает его и снова открывает. — И я полагаю, ты действительно можешь рвануть по открытой дороге на этом массивном Prius? — говорит он, глядя на мою машину, которая, на удивление, в порядке, слава богу.
— Может, и нет, но я могу проехать в три раза больше, чем ты на этом бензовозе.
Андре закатывает глаза. — Неважно. Я просто надеюсь, что у тебя есть страховка.
Это заставляет меня перестать улыбаться. Конечно, у меня есть страховка. У каждого, кто водит машину в штате Массачусетс, она должна быть. Но если мы позвоним в мою страховую компанию, они предупредят материнскую компанию, которая владеет Backseat. И это будет нехорошо.
— Может быть, есть какой — то другой способ решить эту проблему? — спрашиваю я.
— Ты можешь просто заплатить из своего кармана, — говорит Андре, открывая заднюю пассажирскую дверь своей машины.
Я сглатываю. — За такую иностранную машину? Мне потребуются месяцы, чтобы расплатиться. — У меня сводит живот. И я могу забыть о своей поездке.
Андре роется на заднем сиденье. — Ну, мне сейчас очень нужны колеса, а это все, что у меня есть. Кстати, тебе, наверное, стоит переставить свою машину. Ты загораживаешь дорогу.
Когда я поворачиваю назад к своей машине, мое сердце замирает, Крис выскакивает с заднего сиденья, все еще сжимая свое ведро для блевотины.
— Привет, брат, — говорит он. — Ты вернулся. Ты взял мое пиво?
Андре кивает Крису в ответ, и в моем мозгу что — то щелкает. Андре сделал пробежку за пивом. Я дал этому парню восемнадцать баксов, сказал Крис ранее. Теперь Андре только что появился с двумя двадцатью четырьмя упаковками пива и большим коричневым бумажным пакетом, сложенным сверху.
— Он купил тебе пиво? — спрашиваю я Криса, просто чтобы убедиться, что правильно его расслышал.
Крис смотрит на меня, как на идиотку, и машет рукой. — Конечно. Это же Андре! Я думал, все его знают? — Он смотрит на Андре. — Я думал, все знают тебя?
Андре пожимает плечами.
— Нет, я знаю, кто он такой, но… просто для ясности, Андре тоже покупал тебе
