я чувствовала вкус соли на губах. Какая-то часть меня жаждала того, чтобы ощутить воду на своих ногах, на своей коже. Но я была измучена всем, что мне пришлось пережить.
Я с тоской посмотрела на кровать. Причин незамедлительно сбегать не было. Будет лучше сначала акклиматизироваться в этом странном месте. Кроме того, я никогда в жизни так не уставала.
Я взяла третью банку содовой и подошла к кровати. Она была больше, чем моя узкая кровать в Италии, но меньше, чем кровати в кино. Для меня одной она была вполне большой, и я растянулась на ней, поставив открытую банку содовой на боковой столик.
Это было греховно и божественно удобно. Могло ли что-то быть и тем, и другим? С другой стороны, это прекрасно описывало бы падшего ангела. Греховный и божественный. Захватывающее противоречие, и если бы всё было иначе, я была бы более чем счастлива остаться здесь и исследовать всё. Михаил не представлял для меня никакой угрозы — этот брак был фиктивным, не более того. Он продолжал настаивать, что соблюдает целибат, и его не интересовали ни моё тело, ни моя кровь. Не было никакой веской причины так спешить.
Вот только мне было трудно поверить в безбрачие, если предположить, что у него есть всё необходимое оборудование. Было что-то в нём, в его напряжённости, в том, как он двигался, как он смотрел на вещи, на меня, что казалось… сексуальным. Не то чтобы у меня был большой опыт в этом вопросе, но я знала разницу между существами, которые демонстрировали бесполое присутствие, и теми, кто излучал сексуальность. Михаил, несмотря на все свои протесты, определённо был последним.
Нравилось мне это или нет, но, когда я смотрела на него, я что-то чувствовала. Я не могла определить, что именно, да и не хотела выяснять, но это вызывало у меня беспокойство, раздражение, волнение. Как будто я чего-то от него хотела, но не знала, чего именно.
Он совсем не в моём вкусе. Мне нравились милые, нежные мужчины, которые не пытались указывать мне, что делать. Мне по горло хватило графини и Педерсена. Меньше всего мне хотелось, чтобы мной командовал суровый, холодный мужчина.
Но сейчас наши планы совпали. Он велел мне оставаться на месте и лечь спать, а я была измучена, и подо мной была удобная кровать. Я вытянулась, скинула сандалии, которые дала мне Элли, и пошевелила пальцами ног. Мне нужно было выяснить, что они сделали с моей одеждой и наличными, которые я спрятала в кармане джинсов. Мне нужно было найти банк, где я могла бы обменять их, но это с этим явно не должно возникнуть проблем, как только я достигну цивилизации. В зависимости от того, как далеко находится цивилизация.
Сквозь шум прибоя я слышала крики морских птиц. Шум океана, должно быть, был самым успокаивающим шумом в мире.
Я закрыла глаза и уснула.
* * *
— ОНА ЧТО? — В ЯРОСТИ СПРОСИЛ МИХАИЛ.
— Она умрёт, — сказала Марта напряжённым голосом, явно расстроенная. — В день её двадцатипятилетия. Через месяц.
— И какого хрена ты ждала до сих пор, чтобы сказать мне? — прорычал Михаил.
— Держи себя в руках, Михаил, — сказала Элли, садясь за стол рядом с Мартой. — Не изводи её.
Они были одни в огромном зале заседаний: две правящие пары, Разиэль и Элли, Азазель и его жена Рейчел, известная также как демон Лилит, плюс Михаил и провидица.
— Я не извожу. Я извожу тебя, Марта?
Провидица подняла на него встревоженные серые глаза.
— Вы пытаетесь, — тихо сказала она. — Вы же знаете, я не могу контролировать такие вещи. Видения приходили ко мне по частям, и иногда поначалу они бывают просто тенями. Последнее было яснее ясного. Она умрёт в свой день рождения, в бою. Вы возлежите с ней, выпьете крови, обучите, а потом она умрёт за нас.
— Нет, — отрезал он.
Он и сам не знал почему. Она была альбатросом, нежеланным осложнением в его жизни, когда он отчаянно нуждался в том, чтобы всё было просто. Они говорили ему, что это был предел, но он отказывался принять то, что было явно отсрочкой от пожизненного заключения.
— Не понимаю, почему это так тебя беспокоит, — произнёс Разиэль со своего места во главе стола. — Ты сопротивлялся этому с самого начала. Ты не хочешь, чтобы она была в твоей жизни. Ведь это как раз должно быть тебе на руку — через несколько недель ты станешь скорбящим вдовцом. И это даёт нам одну очень важную информацию. Ключевые слова — она погибнет в бою. Мы понятия не имели, когда Уриэль планирует нанести удар. Теперь мы знаем.
— Теперь мы знаем, — беззвучно повторил он. — Есть ещё что-то, чем вы хотели бы поделиться?
— Ничего такого, о чём я вам ещё не говорила, — ответила Марта, выдержав его грозный взгляд.
Обычно он пугал до смерти большинство жителей Шеола. К несчастью, пять человек в комнате были невосприимчивы к его яростному нраву.
— Чтобы пророчество сбылось, вы должны вступить в брак. Если вы не переспите с ней и не попробуете её кровь, всё изменится, и я не вижу, что это за изменения. Они полны крови и тьмы, я с таким же успехом могу быть слепой. Вы должны взять её, Архангел.
— Ты хочешь сказать, что, если я не возьму её, она не умрёт? — потребовал ответа он.
— Не знаю. Вполне возможно, что мы все будем уничтожены армиями Уриэля, если вы не исполните пророчество. Мы будем в безопасности только в том случае, если вы завершите связь.
Внутри у него всё похолодело.
— Нет, — сказал он. — Одно дело привести её сюда, чтобы она помогла нам. Я был готов принести эту жертву. Но я не собираюсь подписывать ей смертный приговор, закрепляя этот нелепый брак, который я никогда не хотел.
— Она всё равно почти наверняка умрёт, — ровным голосом сказал Разиэль. — И она умерла бы, не перенеси ты её сюда. Мы просто изменили место и способ её смерти. И мы дали ей ещё четыре недели.
Михаил резко повернулся к Марте.
