черепки, продолжавшие рассыпаться в пыль. Нож, который был в голове ребёнка, отскочил от автомобильной шины и воткнулся в землю. Безголовое тело мальчика опрокинулось, лопнуло в области живота с неприятным хрустом и упало на землю.
Елизавета подбежала к Солдату, широко расставив руки, и не знала, что сказать.
— Лиза, это ненастоящий ребёнок! — Солдат не вскочил — взлетел с колен и просиял улыбкой, которая с помощью ушей сделала мир чуть шире. — Лиза, это ненастоящий мальчик. Представляешь? Это какая-то подделка!
Елизавета крепко обняла Виктора, пожала плечами, удивляясь, чему он так радуется. Он, естественно, воспользовался моментом и поцеловал её в губы, потом ещё поцеловал, и ещё, в итоге припал долгим поцелуем. Когда их губы разъединились, Лиза усмехнулась и с укором спросила:
— Так ты для этого разыграл комедию с безутешным молчаливым плачем над чужим ребёнком? Чтобы облизать мои губы?
— Да нет, — он потянулся с новым поцелуем к губам Лизы, но она отстранилась. — Я на радостях.
— Такие радости, что я чуть не подумала, что это твой сын. Ты даже постарел на сто лет. У тебя точно появилась седина.
Лицо Солдата побледнело, посерело и через несколько мгновений вновь стало приобретать розоватый оттенок вперемежку с лёгким загаром.
Что-то хотел сказать или предложить, но Елизавета опередила.
— Может быть, и там… на первом знаке… вороны клевали не ребёнка? А это тоже был такое вот чучелко? — Хотя сама не верила, что вороны будут клевать сено в мешке или фарфор, или ещё что-то подобное.
— Нет, там… — Солдат осёкся, даже поджал и прикусил губы. — Да… наверное… тоже был ненастоящий ребёнок. Да, это точно. Я быстро взглянул и чётко не рассмотрел. Но это был не ребёнок.
— Младенец, — поправила Лиза, снизив голос до шёпота, понимая, что всё-таки это был абортивный. — Но что тогда так яростно и жадно клевали вороны? — совсем потухшим голосом спросила она. — Виктор, давай свалим отсюда, не будем осматривать или стучаться в дом. А просто — свалим. Найдём других, у кого можно будет хоть что-то узнать.
Но у Солдата наметились какие-то свои планы, и Елизавета это заметила; ей почему-то стало тоскливо и немного неприятно, что он ведёт собственную игру, не посвящая её. Она осмотрела Солдата долгим взглядом. В её голове застрял вопрос: почему так больно отреагировал Солдат, когда приподнял подбородок мальчика, и почему, когда выяснилось, что ненастоящий, так сильно обрадовался? А ещё — он точно поседел и на вид стал старше. Намного старше.
4
Солдат поднял обрез с травы, намеренно уводя взор от качелей, взял за ладонь Лизу.
— Мы быстро обойдём дом и уедем.
Они дошли до ближнего угла дома. С этой стороны разрослись непролазные колючие дебри. Решили обойти. За следующим углом распласталась низина, поросшая папоротником под могучими стволами деревьев, за которыми возвышалась бочка водонапорной башни. Цоколь дома и пространство до следующего угла завалено кучами прошлогодней прелой листвы, во многих местах ползали дождевые черви.
— Здесь недавно кто-то был. — Виктор подбородком указал на тропинку. — И не один раз хаживал.
— Может, здесь маньяки живут? — шёпотом спросила Елизавета, достала пистолет из-под ветровки. — Или сектанты.
Солдат пожал плечами и ступил на тропинку, к берцу сразу прицепилась крючковатым шипом ветка неизвестного карликового кустарника. И такие кустарники шли на всём протяжении тропы, очень походили на низкорослых извивающихся монстров.
— Мне всё больше не по себе, — сказала Лиза и поёжилась. — Здесь всё так мрачно. Не хватает людей на кольях без кожи, обвязанных вот этими вот стелящимися колючими лианами. — Она посмотрела куда-то в сторону, задержала взгляд. — Здесь такая невыносимая тишина, что даже слышишь свои мысли.
Звук мелодии айфона разорвал здешний тёплый стоячий воздух выстрелом доры. Лиза вскрикнула и подпрыгнула на месте.
— Кто, кто там? Посмотри. — Солдат огляделся и приник лбом к голове Лизы, стараясь вместе с ней заглянуть в дисплей айфона в её подрагивающих ладонях. Пришла эсэмэска.
В один голос они прочитали:
— Тише мыслите, а то мешаете мне спать.
— Что? — воскликнула Лиза. — Что ты, собака, написал?! — Она так яростно закричала, что Виктор решил: сейчас у неё порвутся голосовые связки. Она с такой злостью ударила айфоном по камню, что Виктор подумал: камень сейчас оживёт и сбежит прятаться в кусты от такого немилосердного гнева женщины. — Получается, эти кто-то реально нас постоянно подслушивают. Но как? Может, мы попали в какую-нибудь экспериментальную группу? И не знаем об этом? И нас втихую снимают на видео?
— Не знаю, — пожал плечами Солдат. — Возможно, это какая-то программа цифрового разума. Какая-то засекреченная территория, пограничная полоса, и мы её непроизвольно пересекли. Сбой программы… который открыл сюда невидимый проход. Что-то типа параллельной реальности… или параллельного мира.
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
— Не знаю, — снова пожал плечами Виктор.
Елизавета села на корточки, придала лицу гримасу плача.
— Скотина. Что теперь без связи будем делать? Я айфон гокнула. — Несколько секунд она рассматривала разбитый мозаичный серый экран, потом резко выпрямилась в полный рост и с размаху швырнула айфон.
Солдат улыбнулся, обнял Елизавету за талию:
— Связи всё равно не было. Так что сильно не переживай.
— Да-а, но айфон стоит не десять копеек.
— Сдерживать нужно свою ярость. — Солдат ещё шире раздвинул улыбку. — Ты — то ревёшь как грозная медведица, то пищишь как издыхающая мышка.
— Давай, пошли посмотрим, что там, и быстро убежим отсюда, — предложила Лиза. Солдат повернулся, она придержала его за задние карманы штанов. — А у тебя есть мобильник-то?
— Сломанный, — зачем-то соврал Виктор.
Они прошли пристройку из красного кирпича с наполовину закопанными оконными проёмами забитыми ржавыми листами железа, и вышли за угол, на стене болтался проржавевший кусок водосточной трубы. На тонких верёвочках свисали три куклы, сделанные из веточек и разноцветных выгоревших от солнца тряпочек.
Ноги Лизы и Виктора чуть не наткнулись на крохотную колыбель, прислонившуюся к стене; в грязной простыне и подушке лежала большая пластмассовая кукла, накрытая наполовину кукольным одеяльцем. На голове отсутствовали волосы, а в открытых глазах не было радужки со зрачками.
Солдат невзначай вспомнил, что, когда жена рожала, врач напугал, сказав, что ребёнок может родиться слепым из-за её отрицательного резус-фактора. Виктор вздрогнул, представив, что его сын мог родиться слепым, и ещё сильнее вздрогнул, вспомнив, что его Илюшка уже давно мёртв.
— Солдат, ты любишь Фредерика Шопена. Похоронный марш любишь?
Виктор чуть собственными слюнями не подавился:
— Как-то не очень.
— Здесь, кажется, очень часто его играли. — Лиза вскинула руку, указывая указательным пальцем.
— Да, вижу, — мрачно произнёс Виктор и перевёл взгляд с детской кроватки на земляной вал, на котором возвышались
