Майор Мирлес и генерал-майор Левандович на аэродроме Хатенки, июль 1943 г.
В то время как английская часть группы двигалась по земному шару навстречу ливанской, Мирлес и Левандович определяли формулу взаимодействия, место дислокации французских частей, финансирование и снабжение. Советское командование согласилось с тем, чтобы группа № 3 была самостоятельной французской боевой единицей, в подчинении у Французского национального комитета освобождения, во французской военной форме, под французским флагом. То есть по тому же принципу, по которому в составе РККА формировались польские и чехословацкие части[50]. Это отличалось от того, что представляли собой французские части у англичан, где пилоты носили английскую форму и фактически были английскими номерными частями, являясь французскими лишь формально. Реально де Голль даже не смог перевести французских пилотов из британских ВВС в советские без согласия командования RAF. Он даже не мог инспектировать французские части без предварительного согласия британского командования.
Для французов это были шаги навстречу — иметь на советском фронте французскую часть во французской форме, особенно на фоне французских частей в вермахте, носивших немецкую форму.
Жан Катала писал в 1950 г.:
«Советские люди… оказали самый сердечный и теплый прием этим людям, как своим боевым товарищам. Этот прием чуть не заставил нас всех позабыть о том, что предательство вычеркнуло нашу родину из списка независимых наций. „Никогда нас нигде так не принимали“, — часто говорили мне офицеры из первой смены „Нормандии“. Дело в том, что в других странах люди, носящие форму „французских свободных сил“, были только „деголлевскими людьми“. В СССР знали лишь французский народ и знали, что, несмотря на свое жалкое положение, он вовсе не погиб. Поэтому и принимали как братьев тех, кто пришел от его лица»[51].
* * *
В октябре англо-американские союзники предлагают Сталину 20 эскадрилий для отправки под Сталинград. Предлагаются 9 эскадрилий истребителей, 5 бомбардировщиков, 3 тяжелых бомбардировщика и 3 транспортных, но с условием, что после того как они освободятся в Египте. Для обсуждения этого вопроса в ноябре в Москву направлены американский генерал Эдлер и британский маршал Дреммонд. В то же самое время с конвоя PQ-19 для использования в Африке снимаются 154 истребителя «Аэрокобра», предназначавшиеся Советскому Союзу[52]. 8 ноября союзники начинают высадку в Северной Африке, и самолеты из Египта уже никогда не освободятся.
* * *
19 ноября, когда пилоты «Нормандии» уже ждали отправки в Тегеране, в Москве были согласованы последние детали их участия в войне на советском фронте. В частности, в ответ на просьбу французской стороны предоставить лучший советский самолет, советское командование предложило Як-1, лучший самолет на тот момент, и согласилось в случае принятия на вооружение других лучших типов переобучить и перевооружить французских пилотов. Первоначально, до прибытия в Москву капитана Мирлеса, в результате нечетко сформулированной задачи французскую эскадрилью предполагалось вооружить штурмовиками Ил-2. Французская военная миссия даже выполнила перевод технической документации штурмовика на французский язык, а среди 42 человек французского вспомогательного технического персонала было 15 бортстрелков.
Советская сторона обязалась предоставить обмундирование и табельное оружие, а также специальные удостоверения личности Красной армии для иностранных офицеров. Чтобы в случае необходимости не понимающие русского языка французы не были арестованы как шпионы. Изготовление удостоверений привело к задержке, которая позднее вызвала недовольство французов, поскольку без документов им почти месяц не разрешали выход из расположения части.
Был найден эквивалент для соотношения званий советской и французской армии. Поскольку в советской армии все пилоты имели офицерский статус, капитан Мирлес предложил для соответствия статуса французам, откомандированным в СССР, которые не имели офицерских званий, присвоить временно звание аспирантов, которое во французской армии соответствует кандидату в офицеры. Многие французские летчики — из тех, что становились пилотами в результате окончания летных курсов, а не училищ, — не имели офицерских званий, а имели звания от капрала до старшего сержанта. Позднее эта уловка Мирлеса, призванная поднять статус французских пилотов до советского уровня, использовалась до конца войны для набора добровольцев в «Нормандию». В Африке у французских летчиков не было ни самолетов, ни продвижения в званиях, а в «Нормандии» они получали новейший истребитель и офицерское звание.
В советской армии звания аспиранта не было. А во французской армии не было звания старшего лейтенанта. Поэтому аспирантов французской армии считали равными младшему лейтенанту Красной армии, младших лейтенантов французской армии — лейтенантам Красной, и лейтенантов — старшим лейтенантам. От капитана и выше было полное соответствие воинских званий Франции и СССР.
Иногда можно встретить утверждение, что французским летчикам в Красной армии присваивалось звание на ступень выше, отсюда идет путаница. Это не совсем так. В случае присвоения звания аспиранта это было бесспорно повышение, чтобы поднять их статус до советского уровня. Впоследствии, когда пополнение стало поступать из Африки, имелись случаи повышения в звании, а пока просто было проведено соответствие званий младшего офицерского состава двух армий. Поэтому в удостоверении Жана де Панжа можно увидеть запись— «звание: лейтенант — старший лейтенант», то есть указано французское звание и его советский эквивалент, чтобы это не было принято как повышение в звании. В удостоверении капитана Мирлеса этого уже нет, поскольку звание капитана и во французской армии и в советской равнозначны (см. вкладку). Любопытно также отметить, что в Советский Союз французы прибыли со своим оружием через множество границ. У Жана де Панжа также записан второй табельный пистолет ТТ, положенный ему как летчику Красной армии.
Французская сторона обратилась с просьбой о нанесении на самолеты отличительных знаков авиации «Сражающейся Франции», которые представляли собой белый круг с лотарингским крестом. В этом знаке было отказано, чтобы не создавать путаницы при определении с земли своего или чужого самолета. Для советских ПВО любой крест был знаком врага. Предложение о нанесении трехцветного знака вызвало сомнения у генерала Фалалеева, было предложено изучить вопрос дополнительно. Позднее было разрешено нанесение трехцветного круга цветов французского флага размерами не более 50 см у кабины пилота, разрешалась и трехцветная раскраска кока самолета.
Контейнер с французской военной формой, отправленный из Раяка с британским кораблем, прибыл в часть только летом 1943 г. В связи с этим французам было предоставлено советское обмундирование. В особенности зимнее. На советской форме, предоставленной французам, было разрешено ношение наград и знаков французской авиации.
Позднее пошив французских форменных курток, которые французы носили в сочетании с советскими галифе и сапогами, был налажен военной миссией во время переформирования полка в Туле и позднее в Москве. Некоторым пилотам удалось сохранить до конца войны куртки, в которых они приехали в 1942 г.
Но французской одежды не хватало, и практически всю войну пилоты носили советскую одежду, советские летные комбинезоны и т. д. Отсюда и родилось то знаменитое сочетание советских галифе с сапогами и французских курток. Пилоты, вынужденные ходить в советской одежде, при появлении корреспондентов меняли верх на французский. Любопытно, что нет ни одной фотографии Альбера Литольфа во французской форме. У него ее просто не было. Отсутствие французских элементов он прикрывал кожаным плащом.
* * *
Был составлен график подготовки французских летчиков для полетов на советских самолетах, обучения средствам коммуникации, подготовки перевода инструкций и регламентных документов, курсов русского языка и подготовки карт районов полетов с написанием названий крупных населенных пунктов по-французски.
Отдельно обговаривался вопрос применения французской части. Французы просили использовать «Нормандию» для борьбы с авиацией противника и не использовать для сопровождения бомбардировщиков, поскольку так привычнее французам, и при сопровождении бомбардировщиков необходима высокая точность взаимодействия, что по причине языка должно быть проблематично. Этот вопрос был оставлен для решения в конкретных фронтовых ситуациях. Советское командование не возражало против выхода французских летчиков на «свободную охоту», но не считало это основным видом деятельности.
