– Старушка Тари, все эти люди собрались здесь только для того, чтобы впервые в жизни увидеть Радугу Тифлиды. Тут находятся все наши парни и девчонки, а также те хантеры из Гнилого Погреба, которые успели добраться до Звёздного Антала.
Прижав дрожащие руки к щекам, Джейн сказала:
– Чокнутый, миленький, но для этого я должна сначала подняться на борт своей боевой машины.
Зак Лугарш простёр руку вниз и весело воскликнул:
– Тари, посмотри вниз!
Когда Джейн взглянула туда, куда указывал рукой Чокнутый Зак, она увидела внизу черную пирамиду древней боевой машины, стоящей на золотом подиуме в окружении полутора сотен варкенцев, облаченных в тяжелые боескафандры, а подле неё мнемонический архив Тарат Зурбин, который некогда, она так неосмотрительно взяла с собой на борт "Уригленны". Её платформа стала медленно снижаться, а амфитеатр из прозрачных платформ-антигравов дрогнул и стал перестраиваться в большую подкову.
Миллионы хантеров, окружившие Тарат Зурбин нарядной стеной, тотчас нацелились на неё крохотными видеокамерами боевого контроля. Никто не хотел пропустить этого момента. К Джейн уже вернулись все её прежние профессиональные навыки и она быстро вычислила в этой огромной толпе хантеров несколько десятков подлинных телерепортеров, которые снимали всё происходящее профессиональной аппаратурой. Она улыбнулась и сказала не разжимая губ:
– Чокнутый, ты точно сошел с ума. Мне только того не хватало, чтобы мои портреты теперь пестрели во всех газетах галактики. Уж если вы все вспомнили мое настоящее имя, то вам надо было бы подумать ещё и о том, что посторонние не должны узнавать меня на улице.
Зак, однако, был ещё тот тип и дерзко ответил:
– Тари, поверь, все эти ребята наши проверенные и надёжные люди. Уж кто-кто, а Мозес Хефрен, который тут за старшего, не допустит этого и когда наступит подходящий момент, вся галактика узнает о том, что Тарат Зурбин вернулась, но ни одна сволочь не увидит твоего личика. Так что будь спокойна на этот счет. Ну, с Богом, Тари.
После этих слов Зака, сказанных им с явным волнением, Джейн Коллинз пошла вперёд, к черной пирамиде, а на её платформу стали входить один за другим мужчины и женщины, многие из которых, похоже, не имели никакого отношения к Гнилому Погребу. Она сразу же догадалась, что это были правители миров, союзников Звёздного Антала и подивилась тому, как ловко Звёздный Князь обтяпывал свои политические делишки. Впрочем, ей было грех обижаться на этого парня, ведь все эти люди, как и остальные хантеры, тоже сложили пальцами звезду в знак приветствия Тарат Зурбин.
Поразило её и то, что варкенцы, облаченные в тяжелые боескафандры, тоже встали перед ней на одно колено, но они сцепили свои бронеперчатки как-то по особому. Только теперь Джейн пожалела о том, что вместо того, чтобы как следует изучить все материалы по Звёздному Анталу и Лексу Пятому, она так усиленно налегала на прекрасное гейанское шампанское и черную икру.
Включив свой мозг-кристалл на полную мощность, Джейн Коллинз не спеша прошла мимо мнемонического архива и приблизилась к боевой машине. Проведя ладонью по едва заметным выступам, она активировала кодирующую панель и быстро набрала нужную комбинацию букв и цифр, после чего произнесла вслух несколько слов на тайри. Это привело к тому, что в черной стене тотчас засветилась малиновая линия, очертившая прямоугольник входного люка и через пару минут она смогла войти внутрь.
Ещё через пять минут, проверив всё ли на месте, она вышла из боевой машины. Её Защитник, до этого изображавший из себя длинное вечернее платье с белоснежной меховой горжеткой, преобразился в парадный мундир Генерального прокурора Содружества Терры и юбка, длиной чуть выше колен, прекрасно очерчивала красивые бёдра этой женщины. Увидев на голове Тарат Зурбин пурпурную диадему, а в руках жезл Справедливости, хантеры снова стали шепотом скандировать её древнее имя.
Подойдя к мнемоническому архиву Гнилого Погреба, Джейн, первым делом, несколько раз поприветствовала величавым взмахом своего жезла всех хантеров и склонила голову перед ними, после чего озорным движение шлепнула ладошкой по термалоровой сфере. Та отозвалась таким глубоким, мелодичным и чистым перезвоном, что она и сама этому удивилась тому, как здорово это у неё получилось. Обычно ей такое редко удавалось.
Толпа замерла в напряженном и тревожном ожидании. Джейн, почувствовав это, решительно сняла со своей головы диадему и возложила её на полусферу, отчего та снова зазвенела, но теперь уже совсем иначе, торжественно и трубно. Ещё раз взмахнув жезлом, она вставила его в отверстие на панели и тотчас тёмно-синяя шестигранная призма засверкала всеми цветами радуги, а вслед за этим зазвучала громкая и торжественная мелодия оды Справедливости.
Согласно древнему обычаю Тарат Зурбин запела. К её полному удивлению множество людей, в том числе и правителей миров запели эту древнюю песню на тайри, языке им неведомом, вместе с ней и из глаз Тарат Зурбин вновь потекли слезы радости и восторга. Она снова почувствовала себя той прежней Тарат Зурбин, – интарой, которая была символом спокойствия и мира для трёх с лишним сотен миллиардов интари. Джейн Коллинз пела о вере в справедливость Тарат Зурбин и о его ответственности за судьбы всех интари, о Радуге Тифлиды, которая озаряет путь каждого интари и зовёт его к счастью, миру и взаимному согласию.
Пожалуй, ещё не было ни одной Тарат Зурбин, которой хоть когда-либо подпевал бы такой огромный хор. Когда песня была окончена, мелодия утихла, а радужное сияние стало угасать, вспыхнул голографический экран мнемонического архива и поскольку на него были возложены регалии Тарат Зурбин, то эта древняя машина с искусственным интеллектом, в первую очередь показала всем собравшимся интару с бирюзовой кожей, изумрудными, длинными, вьющимися волосами и огромными фиалковыми глазами, заявив во всеуслышание:
– Семьсот восемьдесят пятая пожизненная Тарат Зурбин Лилея Тарфо, осененная Радугой Тифлиды в год…
Джейн Коллинз на виду у всех тотчас приняла облик самой себя тех далеких времен, а её Защитник Элвис превратился в длинное, узкое серебристое платье с узкими рукавами и двумя разрезами от середины бедра. Мнемонический архив сообщил всем ряд данных о ней, сообщив всем присутствующим ещё и то, что он признает в той женщине, которая стояла в поле его мнемонического восприятия, подлинную Лилею Тарфо, назвав заодно и её теперешний возраст, девятьсот девяносто шесть тысяч триста шестьдесят девять лет. После этого хантеры увидели изображение той Джейн Коллинз, которая только что вышла к ним из черной пирамиды боевой машины и мнемонический архив громко и внятно сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
