— Я не хотела изучать секреты Энейцев, — ответила она. В голосе ее слышалась бесконечная усталость.
— Но вы могли бы, если бы захотели, — произнесла Ден Соа с благоговейным ужасом. — Вы можете сделать один шаг — один прыжок — и оказаться снова на Витус-Грей-Балиане Б, Гиперионе, центре Тау Кита или Старой Земле через секунду, правда?
Сес Амбре опустила руку и с яростью взглянула на молодую женщину:
— Но я не хочу.
— Вы направитесь с нами дальше? — спросила женщина с зеленой полосой, Рес Сандре. — К нашей колонии Спектральной Спирали?
— Да, — подтвердила Сес Амбре. Это было торжественное заявление и вызов.
— Как мы сообщим об этом остальным? — размышлял Джон Микаил Дем Алем. — Присутствие Энейца… возможного Энейца… в колонии изменит… все.
Дем Лиа поднялась.
— В последние часы своего командования я могла бы отдать приказ, граждане. Но вместо этого я прошу вас проголосовать. Я чувствую, что Сес Амбре, и только Сес Амбре, должна решать, рассказывать ли нашим собратьям
Спектральной Спирали о ее… даре. После достижения места назначения. — Она взглянула в лицо Сес Амбре. — Или никогда, если вы захотите этого.
Дем Лиа обернулась и посмотрела на восьмерых человек.
— Мы никогда не откроем этот секрет. Только Сес Амбре имеет право рассказать остальным. Те, кто согласен со мной, голосуют «за».
Решение было принято единогласно.
Дем Лиа повернулась к Бродягам и Храмовнику:
— Сайге заверил меня, что этот разговор не передавался жителям кольца.
Путник кивнул.
— А ваши записи общения Сес Амбре с инопланетянами через Связующую Бездну?
— Уничтожены, — ответил Бродяга. Сес Амбре шагнула к Бродягам:
— Но вы по-прежнему нуждаетесь в моей крови… в священной ДНК Энеи. Вы должны сделать выбор.
Руки Главного Лесника Кила Редта дрожали.
— Не нам решать, распространять ли эту информацию и причастие… Семь Советов соберутся втайне… Мы проконсультируемся с Церковью Энеи… или… — Очевидно, Бродяга с болью представил себе, как миллионы его собратьев навсегда оставляют лесное кольцо, мгновенно переносясь к другим Энейцам или куда пожелают. Их вселенная станет уже другой. — Но мы трое не имеем права отвергать его.
— Но мы не смеем просить… — начала Истинный Глас Древа Рета Кастин.
Сес Амбре покачала головой и указала на доктора Самуэля. Врач протянул Храмовнику ударопрочный сосуд с небольшим количеством крови.
— Мы взяли ее недавно, — объяснил доктор.
— Вы должны принять решение, — повторила Сес Амбре. — Так бывает всегда. И это вечное проклятие.
Главный Лесник Кил Редт долго, пристально смотрел на сосуд. Наконец он дрожащими руками взял его и осторожно убрал в безопасный карман своих защитных доспехов.
— Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет, — сказал он.
Дем Лиа улыбнулась:
— Знаете, есть древнее земное проклятие. Китайское. «Чтоб тебе жить во времена перемен».
Сайге подготовил шлюз, и дипломаты Бродяг, покинув корабль, поплыли обратно к лесному кольцу вместе с сотнями тысяч светящихся созданий, борясь с солнечным ветром, следуя вдоль линий магнитного поля, подобно светлым корабликам, уносимым быстрыми течениями.
— Если никто не возражает, — улыбнулась Сес Амбре, — я собираюсь вернуться в свою камеру и уснуть. Это были два долгих дня.
Девять человек, разбуженных роботами, подождали, пока «Спираль» благополучно перейдет в пространство Хокинга. Когда они еще находились в системе G8, двигаясь с ускорением над эклиптикой, прекрасное лесное кольцо скрыло маленькое белое солнце, и Оам Раи указала на кормовое окно:
— Взгляните на это.
Бродяги вышли попрощаться. Несколько миллиардов энергетических крыльев сверкали на солнце.
Дня в пространстве Хокинга оказалось достаточно, чтобы посовещаться с роботами и убедиться, что корабль находится в превосходной форме, вращающиеся оси и ячейки глубокого сна функционируют должным образом, «Спираль» снова легла на курс и все идет нормально. Один за другим люди вернулись в свои ячейки: сначала Ден Соа и ее супруги, затем остальные. В конце концов на корабле осталась бодрствовать лишь Дем Лиа. Она села в «кровати» за несколько секунд до того, как закрылась крышка.
— Сайге, — произнесла она, и по голосу было понятно, что это приказ.
Появился низенький толстый буддистский монах.
— Ты знал, что Сес Амбре была Энейцем, Сайге?
— Нет, Дем Лиа.
— Как ты мог этого не знать? На корабле имеются полные генетические карты и медицинские сведения обо всех нас. Ты должен был знать.
— Нет, Дем Лиа. Уверяю вас, что медицинские данные гражданки Сес Амбре находятся в нормальных пределах, обычных для людей Спектральной Спирали. Там нет признаков присутствия сверхчеловеческой ДНК Энеи. Никаких указаний в ее психологической характеристике.
На мгновение Дем Лиа нахмурилась, глядя на голограмму робота. Затем произнесла:
— Значит, они подделали данные? Сес Амбре или ее мачеха могли сделать это.
— Да, Дем Лиа.
Все еще опираясь на локоть, Дем Лиа продолжала:
— Насколько тебе известно — насколько известно вам, роботам, — есть ли на борту другие Энейцы, Сайге?
— Насколько нам известно, нет, — с честным лицом уверил ее толстый монах.
Дем Лиа улыбнулась.
— Энея учила нас, что эволюция имеет направление и цель, — тихо произнесла она скорее себе, чем собеседнику-роботу. — Она говорила о том дне, когда вся Вселенная зазеленеет жизнью. Разнообразие, учила она, — это одно из лучших орудий эволюции.
Сайге кивнул и ничего не ответил. Дем Лиа легла на подушку.
— Мы думали, что Энейцы великодушно помогли нам сохранить нашу культуру — этот корабль, отдаленную колонию. Могу поклясться, что Энейцы помогли тысяче малых культур покинуть освоенное людьми пространство и отправиться в неведомое. Им нужно разнообразие — Бродяги и тому подобное. Им нужно, чтобы как можно больше таких, как мы, несли дальше их божественный дар.
Она взглянула на робота, но на лице буддистского монаха застыла обычная легкая улыбка.
— Спокойной ночи, Сайге. Позаботьтесь хорошенько о корабле, пока мы спим.
Она закрыла крышку ячейки, и устройство начало готовить ее к погружению в сон.
— Да, Дем Лиа, — ответил монах.
«Спираль» описывала гигантскую дугу сквозь пространство Хокинга. Оси и камеры жизнеобеспечения продолжали свое сложное движение, создавая двойную спираль на фоне потоков света и четырехмерных пульсирующих огоньков, которые здесь заменяли звезды.
На корабле роботы отключили гравитационное поле и свет, убрали атмосферу. Звездолет продолжал движение в темноте.
Однажды, спустя примерно три месяца, после того как корабль покинул двойную систему, зажужжали вентиляторы, включились лампы, активировалось гравитационное поле. Все шестьсот восемьдесят четыре тысячи триста колонистов продолжали спать.
Внезапно в главном коридоре, на полпути между командным пунктом и порталами, ведущими к первому кольцу ячеек, возникли три фигуры. Центральная фигура была ростом более трех метров, облачена в доспехи, усеянные остриями, обмотана хромовой колючей проволокой. Ее фасетчатые глаза светились красным сиянием. Она застыла неподвижно на том месте, где появилась.
Фигура слева оказалась мужчиной зрелых лет, с кудрявыми, начавшими седеть волосами, темными глазами и приятными чертами лица. Он был очень загорелым, в мягкой хлопчатобумажной рубашке, зеленых шортах и сандалиях. Он кивнул женщине и двинулся в сторону командного центра.
Женщина выглядела старой, несмотря на медицинские технологии Энейцев, и была одета в простое платье ровного синего цвета. Она подошла к одному из порталов, поднялась на лифте к третьей системе осей и направилась по коридору в камеру со спящими, где поддерживалась гравитация в одну десятую земной. Остановившись у одной из ячеек с централизованно контролируемыми саркофагами, женщина смахнула лед и конденсат с прозрачной панели, расположенной над лицом спящего пассажира.
— Сес Амбре, — прошептала Дем Лоа, коснувшись пальцами холодного пластика в нескольких сантиметрах от морщинистой щеки падчерицы. — Спи спокойно, дорогая. Спи спокойно.
На мостике в окружении виртуальных изображений роботов стоял высокий человек.
— Добро пожаловать, Петир, сын Энеи и Эндимиона, — с легким поклоном произнес Сайге.
— Благодарю, Сайге. Как у вас дела?
Они рассказали ему обо всем на языке, который выше языка людей и математики. Петир кивнул, слегка нахмурился и прикоснулся к плечу Башо.
— Внутри тебя слишком много противоречий, Башо. Ты хочешь мира?
Высокий японец в конусообразной шляпе и грязных сабо ответил:
