было хотел посмотреть, но остановился. Мы собирались нанести визит семье Фудзинами, так что лучше было остаться чистыми.
Участок между баней Фудзидана-ю и оградой участка дома Фудзинами не был заасфальтирован – дорожку насыпали мелким гравием. Его, казалось, нанесли сюда случайно, с большой стоянки за зданием бани. На парковке, окруженной низенькими деревьями, похожими на камфорные лавры, стояло много автомобилей, припаркованных по долгосрочному контракту. Мое внимание привлек один из них – красный «Порше 994». Казалось, эту парковку построили прямо за заметной с темного склона каменной стеной, увитой плющом.
Обойдя всю вершину холма, мы обнаружили, что площадка имеет довольно интересную форму. Большой участок земли, включающий резиденцию Фудзинами и пятиэтажный жилой дом Фудзинами Хэйм, по форме был максимально приближен к треугольнику, а не к трапеции, как я думал ранее. На этом странном участке когда-то стоял стекольный завод. Затем его сменила школа для иностранцев, а теперь – парковка. Однажды я слышал от товарища, учившегося на архитектурном факультете моего университета, что, с точки зрения геологии, треугольник – зловещая форма.
Гуляя по окрестностям и вдыхая терпкий запах растений, я не мог забыть об этих словах, хотя, возможно, дело было в погоде после страшного тайфуна или в том, что неподалеку при таинственных обстоятельствах обнаружили тело погибшего мужчины.
На Темном холме царила странная необъяснимая атмосфера – казалось, сам воздух на нем был другим. Возможно, из-за того, что мы не встретили ни одного человека. Или из-за непрестанного гула ветра в кронах деревьев.
– Парковка прямо посреди леса – приятное место, – вдруг произнес Митараи, идя по усыпанному гравием пустырю. – Кстати, Темный холм Кураями в Йокогаме, вместе с лесом Судзуга-мори и равниной Кодзукаппара[31], в эпоху Эдо был известным местом публичных казней. Никто точно не знает, сколько преступников было обезглавлено здесь сто с лишним лет назад. Тут должно бродить множество злых духов, лишившихся голов. – От этих слов мне стало жутко. – В период открытия границ в эпоху Мэйдзи на этом темном склоне иностранцы сделали больше фотографий казненных, чем даже в Судзуга-мори.
– Прекрати, пожалуйста. Мне не по себе, – попросил я.
Митараи усмехнулся и замолчал.
– Пусть тебе это не нравится, но я чувствую, что произошедшее абсолютно точно связано с историей этой местности. Исиока-кун, мы будет изучать историю! – сказал он, спрятав руки в карманы. – Дом Фудзинами и баня Фудзидана-ю очень старые. Общественная баня буквально превратилась в руины. Говорят, что дом, на крыше которого обнаружили тело, был построен еще до войны, а камфорный лавр рос на холме со времени основания японского государства! Стоя на этом месте, можно ощутить течение времени… Исиока-кун, время – это ключ к разгадке любой тайны. Каждый божий день мы вынуждены страдать, не понимая, где найти ответы на вопросы, всплывающие на поверхность, подобно волдырям на коже. Но все наши действия – не более чем мазь, снимающая симптомы. А мы сами – всего лишь пятнышко на кончике мизинца огромного гиганта истории! Сущность любой тайны в том, что ее невозможно разгадать, не вступив в лабиринт пространства-времени – только тогда наши самоотверженные усилия будут отмечены одной из морщинок, тонкой линией годичных колец, отпечатком ископаемого наутилуса в мраморе… Все мы – словно прозрачные пузырьки, плавающие в потоках воды… В любом случае этот многоквартирный дом Фудзинами Хэйм выглядит совершенно новым. Будем надеяться, что хозяйка согласится с нами поговорить. Мори-сан, вы не знаете, сколько у Таку Фудзинами братьев и сестер и каковы были их отношения с родителями?
– Да, кажется, он говорил, что у него есть брат… Мы всего пару раз говорили с ним о его семье.
– Что ж, значит, об этом нам ничего точно не известно. А еще он сначала живет в Синагаве, а потом вдруг переезжает в Йокогаму. И на месте его дома располагался сначала стекольный завод, а затем – фамильный особняк. Но на самом деле, оказывается, здесь построен новый многоквартирный дом.
– Ну…
– Скажем так, впредь будем делать выводы, только собрав показания всех вовлеченных сторон! – заявил идущий впереди Митараи и решительно направился к главному входу дома Фудзинами Хэйм.
7
Зайдя через парадный вход в лобби, мы поискали среди почтовых ящиков, висящих в ряд у дальней стены, фамилию Фудзинами. На ящике номер 401 было написано: «Таку Фудзинами» – должно быть, его квартира была на четвертом этаже.
Когда мы направились к лифту, Марико замедлила шаг и, оглянувшись, сдавленно прошептала:
– А… мне обязательно туда идти?
– Неужели вас что-то гложет? – сухо спросил Митараи.
– Да, ведь…
– У господина Фудзинами нет детей?
– Нет, не думаю… он говорил, что нет.
Нажав на кнопку вызова лифта, мой друг отметил, что не стал бы полностью доверять словам Таку Фудзинами.
– Но я была там лишь однажды, хотя по обстановке не было похоже…
– У его супруги суровый характер?
– Нет, она вела себя спокойно и показалась мне хорошим человеком. Но…
– Учитывая, при каких обстоятельствах погиб ее муж, теперь она может быть не такой спокойной. Поручите это мне! Трудно сказать, в каком состоянии сейчас близкие Фудзинами. Вовсю идет подготовка к похоронам: в доме, должно быть, полно народа, они могут и не заметить посторонних. Решим, как действовать, исходя из ситуации. По возможности постарайтесь первой не заговаривать с его женой, хорошо? – сказал Митараи и, подтолкнув Марико в спину, завел ее в открытые двери лифта. Всю дорогу в лифте женщина молчала, должно быть, из-за сильного волнения.
В коридоре на четвертом этаже стояла тишина. Не было слышно разговоров – никаких следов того, что семья Фудзинами готовилась к похоронам.
Нужная нам квартира оказалась угловой с северо-западной стороны. Входная дверь справа по коридору, рядом с дверью аварийного выхода, внешне отличалась от других на этаже. Над домофоном висела карточка с именем «Таку Фудзинами».
Мурлыча что-то себе под нос, Митараи направился прямиком к двери квартиры человека, найденного мертвым на крыше дома Фудзинами. Кажется, он напевал отрывок из произведения Моцарта «Eine Kleine Nachtmusik»[32], но я не был в этом уверен. Под аккомпанемент этой мелодии мой друг, не колеблясь, нажал на кнопку домофона. Марико выглядела так, будто вот-вот расплачется. Своим пением Митараи, очевидно, продемонстрировал готовность взять разговоры на себя.
– Да? – раздался в динамике домофона тихий женский голос.
Митараи прекратил напевать и сказал:
– Простите за неожиданный визит; я – частный детектив по фамилии Митараи. Я хотел бы задать несколько вопросов о покойном Таку Фудзинами…
– Извините, я не готова ни с кем говорить. Я вешаю трубку.
– Я прекрасно вас понимаю, но мы должны торопиться, чтобы не упустить убийцу вашего мужа…
– Убийцу?
– Верно. Икуко-сан, вы не знали, что вашего мужа убили?
– Нет. Это правда?
– Полиция вам не сообщила?
– Нет, они говорили, что это несчастный случай…
Митараи высунул кончик языка.
– Что ж, для них
