его руке. Но хотя простые стальные звенья не защитили плоть от клыков, это сделали чары, заключенные в металле. Аот уронил копье, прорычал слово силы, сосредоточив жгучую силу в своём кулаке, и ударил им по голове призрачного существа. Существо превратилось в ничто.
Аот автоматически развернулся, убедившись, что новый враг не приближается к нему, чтобы напасть на него, затем коснулся разума Джета своим собственным. Зверь был жив, но был без сознания и нуждался в срочной помощи.
Цера могла обеспечить его, но она, Джесри и Вандар все еще сражались. Аот повернулся и начал зачитывать заклинание одно за другим, метая молнии и огонь в ведьм, оборотней и теневых волков. Магический натиск помог остальным, и спустя короткое время все враги были испепелены или убиты.
Задыхаясь и спотыкаясь, Цера поспешила к Джету. Вандар и Джесри последовали за ней. Рашеми выглядел дрожащим и измученным своей яростью, и он, наконец, почувствовал последствия поверхностных, но кровавых порезов на голове и предплечье. Только Джесри, потушив свою огненную ауру, казалась нетронутой.
— Что случилось? — спросила Цера. Она опустилась на колени рядом с грифоном, который, даже скорчившись в снегу, по сравнению с ней казался маленьким ребенком.
— Теневые волки. — сказал Аот.
— С ним все будет в порядке? — спросил Вандар.
— Тебе лучше надеяться, что так оно и будет, — сказал Аот. — Почему, во имя Черной Руки, ты напал до того, как я дал сигнал?
— Я не подчиняюсь твоим приказам! — рявкнул Вандар, прежде чем перевести дух. — Но пойми, ярость — это дар духов, и иногда она забирает нас, когда они того хотят. Я думаю, может быть, дубовый телтор разбудил его во мне, потому что он не мог продержаться дольше.
Аот понял, что совершенно забыл о призрачном великане. Он взглянул в сторону пораженного дерева и обнаружил, что призрак исчез.
— Меня не волнует твой поганый дух. — сказал он.
— Достаточно! — сказала Цера. — Вы оба, помолчите и дайте мне поработать.
Она прошептала молитву, и ее руки засияли, когда она положила их на бок Джета. Она переместила их ему на шею — точнее, в то место, где теневой зверь укусил грифона, как предположил Аот, хотя и не знал, как она могла это определить, — и проделала там то же самое. Затем она наполнила кончик крыла исцеляющим светом Амаунатора.
Постепенно магия сделала свое дело. Аот чувствовал перемену в Джете, когда предсмертное забвение уступало место обычному сну.
Аот сделал глубокий вдох и затем снова выдохнул.
— Ты сделала это, — сказал он. — С ним все будет в порядке.
— Я знаю. — ответила Цера, поглаживая Джета по голове. Кряхтя, она попыталась встать. Аот помог ей.
Она посмотрела на Вандара и сказала:
— У меня осталось немного силы. Достаточно, чтобы помочь и тебе.
— Сделай это, — сказал Аот. — Тогда вы двое остаетесь с Джетом. Мы с Джесри пойдем и кое—что проверим.
Идя к деревьям, волшебница сказала:
— Я рада, что Джет будет жить.
— Он слишком сварлив, чтобы умереть, — ответил Аот. — Ты когда—нибудь задумывалась — почему, куда бы мы ни пошли, мы в конечном итоге сражаемся с нежитью?
Легкий намек на улыбку тронул уголки рта Джесри на мгновение, а затем исчез.
— Я так понимаю, мы собираемся посмотреть, выползли ли они из гробницы, которую вы с Церой нашли, — сказала она. — Или попытаемся выяснить, откуда они взялись.
— Да, — ответил Аот. – Было бы полезно посмотреть на следы.
Джерри пожал плечами.
— Нежить, даже та, что все еще имеет физическую форму, как правило, умеет красться, — сказала она. — Думаю, оборотни тоже. Возможно, им даже не понадобилось заклинание, чтобы не оставлять следов.
— Это все еще не объясняет, почему, если они пришли из рощи, мы с Джетом не увидели их с воздуха.
Они достигли того места, где дыра вела в гробницу. Аот заполз внутрь, корявые корни зацепились за его одежду и звенья кольчуги. Джесри последовала за ним и подожгла набалдашник своего медного посоха, словно факел. Они спустились вниз по лестнице, но нашли те же пустые, гулкие проходы, которые он и Цера исследовали раньше.
И, как и прежде, он и его напарник оказались у саркофага, когда их поиски были завершены. Он подавил ребяческий порыв пнуть его.
* * * * *
Урамар изучал коренастого татуированного боевого мага с блестящими голубыми глазами и высокую златовласую элементалистку с огненным посохом. Это было несложно — они были всего в паре шагов от него. Они и их разочарование существовали совершенно в ином мире.
Из их реплик друг другу Урамар сделал вывод, что разочарование отчасти было вызвано тем фактом, что татуированный мужчина привык видеть то, что существует для того, чтобы его можно было увидеть. Но в данный момент, к его несчастью, он искать что—то невидимое для любой формы зрения.
Невидимость Урамара давала ему преимущество. Он мог прыгнуть вперед и нанести внезапный удар. Когда его руки сжались на рукоятке великого меча, множество сломленных душ нашептывали ему:
— Убей их…
— Это будет легко…
— Убей их, воскреси, и тогда они смогут послужить нашему делу…
Но, как это часто бывает, другие голоса не согласились.
— Нет. Они сильны…
— Если бы был только один, да, но их двое…
— Не рискуй выдавать наши секреты. Наверняка представится лучшая возможность…
На мгновение от шума в висках Урамара появилась боль, и он, пошатнувшись, застонал. Тогда противоречие разрешилось само собой, и он понял, что действительно должен ждать.
В таком случае не было никакого смысла позволять близости к смертным и дальше мучить кровожадные части его натуры. Он повернулся и уполз. Инстинкт заставил его молчать, хотя он знал, что люди позади него не заметят, даже если он закричит во всю силу своих несуществующих легких.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джесри заметила, что немногие постройки в Иммилмаре выглядят особенно новыми. Очевидно, Рашеми не видел смысла строить новое здание, пока старое не сгниет и не рухнет. Но даже по местным меркам беленый длинный дом, именуемый Залом Ведьм, дышал стариной. Было легко поверить, что драконы, единороги и гончие, вырезанные под карнизами, смотрели ещё на первого Железного Лорда, шедшего по грязным, немощеным улицам города.
