— Полагаю, вам приказано следовать за мной как тень, — произнесла она по-французски.
Араб слегка наклонил голову; на смуглом, обожженном пустынным солнцем лице резко выделялись крючковатый нос и скулы. Белоснежные одежды только подчеркивали эту черноту лица, и Лорну поразило, что он гораздо больше похож на араба, чем шейх.
— Я не желаю, чтобы меня охраняли словно пленницу, — заявила она.
— У меня есть приказ, мадам. — По-французски он говорил с резким акцентом.
— Sans duote.[26] Его высочество просто обожает раздавать приказы!
— Мадам может прогуляться и осмотреть лагерь.
— А могу ли я прокатиться верхом на одной из хозяйских лошадей?
— Боюсь, нет, мадам, пока сиди Касим не даст разрешения.
Лорна прикусила губу, чувствуя, как в ней все сильнее разгорается ненависть к этому сиди Касиму. Она пошла дальше, высоко держа белокурую головку и ощущая на себе взгляды обитателей лагеря; дети украдкой поглядывали на нее, высовываясь из-за длинных ярко-синих материнских юбок.
Несколько гончих лениво развалились на клочках тени, а за изгородью сгрудились молодые жеребята. Они были такими гладкими, блестящими, ухоженными, что Лорне безумно захотелось погладить одного из них. С какой радостью она ускакала бы на любой лошади от этого человека, который держит ее в плену как свою добычу!
И, словно прочитав ее мысли, араб повел девушку в тень зеленых пальм, оберегавших колодец. Проходя под ними, Лорна опять подумала, что еще вчера она была свободна, как птица. Тогда ей и в голову не приходило, что оазис Фадна подтвердит свою славу дурного места.
Фадна… Рок. Возможно, она и ошибается, но, скорее всего, ее просто ослепили то счастье, вдохновение и душевный покой, которые обрел здесь ее отец.
— Пожалуйста, отведите меня обратно, — попросила Лорна своего надсмотрщика с настойчивостью, которую тот ошибочно принял за нетерпеливое желание поскорее снова оказаться в шатре шейха. Улыбка тронула его губы, когда он худыми пальцами прикасался к своему лбу и глазам, как бы говоря, что он — ее раб и ее желания — его желания.
Девушка заметила эту улыбку, и на ее щеках вспыхнул румянец.
Вернувшись в шатер, она бросилась на диван и принялась внимательно рассматривать каждый предмет, каждую мелочь в убранстве. Лампы оказались весьма искусной работы, ковры сияли яркими, чистыми красками, орнамент на медных и латунных вещах отличался изысканностью.
Диванные подушки, ковры, роскошные портьеры, — все дышало стариной, а вот небольшой шкаф с книгами и письменный стол в уединенном уголке шатра были вполне современными. Стол украшала перламутровая инкрустация; его многочисленные ящички и привлекли внимание Лорны.
Поколебавшись с минуту, она поднялась и подошла к столу. Кончиками пальцев провела по золоченым инициалам кожаного несессера с письменными принадлежностями, а потом попыталась один за другим открыть ящички. Все они оказались заперты, кроме одного.
Лорна выдернула его полностью и стала рассматривать, вертя в руках. Внутри ящичка поблескивали какие-то предметы, и девушка принялась вынимать их, затаив дыхание от волнения. В руках у нее оказались медальон на цепочке и распятие из слоновой кости, подвешенное к четкам из множества крошечных бусинок. Лорна открыла медальон и увидела миниатюру, на которой была изображена молодая женщина с классической прической и с прекрасными слегка раскосыми глазами.
«Моя мать была родом из Испании», — вспомнила она слова своего похитителя.
Его мать — прелестное создание с чувственным изгибом губ; женщина, по своей доброй воле согласившаяся вести замкнутую жизнь гаремной жены… Она, наверное, обожала своего мальчика, но не дожила до того, чтобы увидеть, в какого красивого и безжалостного мужчину он превратился.
Лорна закрыла медальон и вместе с распятием положила его обратно в крохотный ящичек. Затем сунула руки в карман бриджей. Тот факт, что ее похититель получил хорошее воспитание и образование, только усиливал всю гнусность содеянного им. Девушка с безнадежным видом уставилась на открытый вход в шатер… Там, снаружи, были люди, множество людей, но никто из них не захочет помочь ей бежать.
Через час или два он вернется в лагерь и широким шагом войдет в шатер. Лорна четко представляла его: сильного, высокого, опаленного солнцем, полного мужественной грации. Девушку затрясло при мысли, что опять придется смотреть в эти желтые, как у леопарда, глаза. Силы, казалось, оставили ее; она упала на диван и зарылась лицом в подушки.
— Пусть его сбросит лошадь и он сломает себе шею! — умоляюще прошептала она.
Глава 6
Звяканье верблюжьих колокольчиков прервало послеполуденный сон лагеря.
Лорна тоже проснулась и села среди диванных подушек, поправляя волосы. В шатре стало сумрачно, и она поняла, что день на исходе. Встав с дивана, направилась к выходу, чтобы полюбоваться закатом.
Женщины в длинных одеждах хлопотали у костров; неизвестно откуда появившиеся всадники увеличивали эту вечернюю суету. Топоча ножками, пробежал малыш, но тут же оказался подхваченным сильными отцовскими руками. Невнятное бормотание гортанных голосов смешивалось в вечернем воздухе с позвякиванием серебряных подвесок на лошадиной сбруе, и над всем этим пустынным бытием неистово полыхал красно-золотой закат.
Лорна стояла, полускрытая входной занавеской шатра, и с интересом наблюдала за разворачивавшейся перед нею картиной жизни лагеря. От костров поднимался дым, смешиваясь с ароматом кофе и пряным запахом мяса, которое тушилось в горшках, подвешенных над огнем. Жалобно звенели струны какого-то музыкального инструмента; мелодия была странной и чуждой.
В другое время и в другой ситуации Лорна, без сомнения, была бы очарована живописностью этого лагеря, но теперь… Солнце стремительно уходило за горизонт, в воздухе разливалась прохлада; уже совсем скоро вернется шейх… Она старалась не думать об этом, рассеянно слушая болтовню женщин, шедших с кувшинами от колодца. Походка их была грациозна, а браслеты на щиколотках нежно позванивали в такт плавным шагам.
В болезненной вспышке красок умирало заходящее солнце… Природа хранила в себе все: страсть и жестокость, красоту и печаль.
Последний луч угас, оставив в небе трепещущие, мучительно-алые штрихи. Ночь наступила почти сразу, и над лагерем зажглись звезды.
В этот момент Лорна заметила, что из пустыни к лагерю мчались трое всадников в плащах; и вскоре лошади, сверкая серебряной сбруей, влетели в освещаемое кострами пространство.
