Заброшенный Тракт, кстати, особого впечатления на меня не произвел — дорога как дорога. Старая. Нехоженая лет, наверное, десять, если не больше. Хотя, признаюсь, она приятно порадовала меня наличием древних, местами разбитых, но все же сравнительно удобных для пешехода каменных плит. Если бы дело происходило дома, я бы только фыркнула, но в этом мире до асфальта было как до Луны пешком, так что уложенные одна к другой, почти метр в ширину и около двух в длину плиты — видимо, из песчаника? — наверняка считались здесь верхом инженерной мысли. И свидетельствовали скорее о том, что его величество король Валлиона (не знаю, как там его зовут) здорово потратился на обустройство местной инфраструктуры. Все же не песок, не земля, не булыжники… а именно плиты. Специально обтесанные и с трудом привезенные черт знает из какой дали. Причем когда-то явно ухоженные и плотно подогнанные… в общем, думаю, мне еще круто повезло. Не то шлепала бы по раскисшей грязи и проклинала все на свете. А здесь — дорога, настоящая, ровная и почти прямая. Одно удовольствие идти. Цивилизация, однако. Средневековая. Гм.
Зато когда мне, ко всему прочему, вдруг встретились старые, обгрызенные кем-то неизвестным опасно покосившиеся столбики, на которых, если присмотреться, можно было заметить какие-то закорючки, я пришла в полный восторг и была готова с уверенностью заявить любому скептику, что дорожный вопрос в Валлионе решался на самом высоком уровне. Ведь, заметьте, я шла по Заброшенному, пользующемуся дурной славой Тракту. Но пока из признаков серьезного запустения видела только разросшиеся кусты вдоль обочин и пробивающуюся в стыках траву. Ну, пыль и соринки под ногами не в счет. И если прикинуть на глаз да сравнить это с нашей российской историей, то… Хотелось бы мне глянуть на дорогу, которой валлионцы пользуются регулярно! Думаю, это будет действительно нечто!
В ближайшую деревню я, по совету тетушки Айны, не пошла. Пока у меня и еды хватало, и особой необходимости подкупать что-либо не было. Старенькое одеяло вполне сходило за потертый спальный мешок, плащом я могла укрыться ночью по самую макушку, чтобы не радовать комаров бесплатным ужином. Огонь добыть, слава зажигалке, умела. Приготовить еду в небольшом котелке — тоже. Воды в текущей вдоль Тракта речушке было навалом. Так что еще мне, по большому счету, нужно?
Я настороженно принюхалась к рубахе и облегченно улыбнулась: слава богу, излишней потливостью я никогда не страдала. Хотя, признаться, сильно опасалась, что, оставшись без средств гигиены, окажусь в довольно щекотливом положении. Однако мыло тут уже успели изобрести — правда, жидкое, но зато душистое и напрочь убивающее всякие неприятные запахи как минимум на полдня. А уж как оно волосы распушало… мм… я потрясла мокрой макушкой и с приятной истомой стерла капельку влаги со лба.
Глубину местной речки без названия я измерила буквально полчаса назад и осталась крайне довольной — как самой речкой, так и крыночкой с мылом, и особенно бабулиным гребнем, после которого мои веселые кудряшки послушно распрямились и красивой волной упали до середины спины.
Одна накануне у меня была серьезная проблема, о которой приличные девушки не говорят вслух. Но избежать ее я при всем желании не смогла бы, потому что женские циклы вряд ли сделали бы скидку на мое бедственное положение, а до нормальных средств личной гигиены этот мир явно не дорос. Хорошо, что тетушка Айна быстро поняла мои затруднения и сварганила какой-то отвар, который, по ее словам, должен был на целых полгода избавить меня не только от этой деликатной проблемы, но и сработать заодно как противозачаточное средство. Правда, к чему оно мне, я понятия не имею, но запас карман не тянет: волшебного сбора я взяла столько, что его хватило бы лет на пять безбедной жизни. А это, согласитесь, серьезный повод для хорошего настроения. Если, конечно, вы — женщина и хотя бы примерно представляете, что такое… простите… критические дни.
Дождавшись веселого бульканья, я высыпала горсть крупы в закипевшую воду и, сдунув с носа очередного кровопийцу, улеглась на расстеленное одеяло.
Плохо другое: мой проводник с самого утра носа не кажет. Даже не знаю, идет ли за мной или решил у бабки остаться… короче, пропал мой Барсик. Уже к полудню время, а он так и не появился. Я сперва его даже звать пыталась, но он, если и слышал, то на новое имя откликаться не пожелал, так что очень скоро я плюнула и пошла одна, уже не заботясь о том, есть ли он поблизости или бросил меня вопреки бабкиным обещаниям.
Что касается местной природы, то могу описать ее двумя словами: нетронутая и дикая. В ботанике я не сильна, так что не имею возможности классифицировать попавшиеся мне на пути растения. То, что кусты и деревья — это я еще отличу, но к какому виду относятся — увольте. Единственное, что я углядела знакомого, — это нечто колючее, смутно напоминающее наши российские сосны. Только почему-то с голубыми иголками и с ветками до самой земли. Голубые сосны, так я их про себя назвала, помня про то, какими роскошными у нас когда-то во Дворце пионеров были такие же голубые ели. К тому же их тут так много, что иногда это великолепие навевало ностальгические мысли о доме, которые я, разумеется, тут же гнала поганой метлой, чтобы ненароком не раскиснуть.
В остальном все привычное. Трава как трава. Цветы как цветы — синенькие, желтенькие, красненькие. На ветках какого-то куста висели незнакомого вида желтые плоды, но пробовать я их не решилась. Вдруг волчья ягода? Или какая-нибудь другая пакость? Нет уж, пока не разберусь, буду есть только то, что взяла с собой. Не надо мне диареи — никаких лопухов на нее не напасешься, уж простите снова за подробности. Но тут уж таковы реалии — с мягкой бумажкой тоже был напряг. Как, впрочем, и с зубной пастой, и с «диролом», и с кучей других важных мелочей, которых в повседневной жизни мы не замечаем, но которых, оказывается, временами очень сильно не хватает.
Дождавшись, пока каша дойдет до кондиции, я осторожно сняла котелок с огня и поставила остывать.
Ух, ну и запах! Вот когда я почувствовала, что проголодалась! Но придется малость подождать, чтобы остыла. Думаю, полудюжины минуток будет вполне достаточно… кстати! Забавно, что время и вообще многие другие вещи здесь считали не по три-пять-десять единиц, а дюжинами и полудюжинами. К примеру, в году тут, как и на Земле, было двенадцать месяцев, в месяце — ровно три дюжины дней или ровно шесть полудюжин; чуть больше, чем у нас, ну да не намного. Год, соответственно, тоже длиннее: четыреста тридцать два дня, а не триста шестьдесят пять, как я привыкла. Недель как таковых, соответственно, не было, потому что вместо семидневки люди жили по шестидневной системе, но это, на самом деле, даже удобнее — временные отрезки всегда равные и строго одинаковые, без всяких там тридцать первых чисел или високосных годов. Далее, в одном дне насчитывалось две дюжины — ну, это нам знакомо! — часов, которые звались здесь не часами, а малыми оборотами, а чаще всего просто оборотами. В одном часе-обороте — все те же, какое счастье! — родные шестьдесят минут, вернее, не минут, а мин, или минок, однако считать время минутами опять же было не принято. Стандартным временным интервалом считали дюжину минок, или, по-нашему, двенадцать минут. Таким образом, в одном обороте было пять дюжин минок, в одной минке — ровно шестьдесят син, по-нашему секунд. В сутках различали светлую половину — первая дюжина оборотов, то есть как раз до полудня — и, естественно, половину темную, то есть время с полудня до полуночи. Иными словами, система отсчета смутно напоминала английские «a.m.» и «p.m.». В целом не слишком сложно, но ужасно непривычно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
