Абигайль смеялась.
— Я могу вырастить многих и многих, Реджи, а ты уже взмок и тяжело дышишь!
— Реджи, — прошептал обессилевший Роно, — пусть ее! Сейчас она вырастит драконов. Отойди, и ничего плохого она тебе не сделает.
На самом же деле он знал, что Абигайль не имеет смысла оставлять в живых свидетеля своей мощи.
Марч обернулся к нападавшей.
— Абигайль! Я прошу тебя, оставь мальчишку в покое, иначе…
Она изменилась в красивом лице еще до того, как он произнес это угрожающее «иначе».
— Мальчишку, Реджи? Да… Ха-ха-ха! Где ты здесь видишь мальчишку? Реджи, ты никогда не блистал особым умом, но я и не подозревала, чтобы настолько!.. Неужели ты думаешь, что будь ты пятидесяти трех лет от роду и страшен, как смертный грех, она стала бы рисковать из-за тебя своей шкурой?
— Гнусная ложь! — завопил Роно, норовя залезть еще выше. Меч в руках Марча дрогнул и опустился, а его донельзя изумленная физиономия обратилась вверх. — Врет она!
Абигайль давилась хохотом.
— Я думала, у вас уже все налажено. Право, соблазнить Реджи совсем нетрудно. Хотя… такой-то роже застенчивость к лицу. Неужели ты думаешь, девка, я не в состоянии выяснить всю подноготную интересующего меня субъекта? Так, говоришь, драконов?..
И она вновь обратила руки ладонями к земле.
— Ну, ладно, — вмешался в эту сцену совершенно посторонний, мужской по тембру голос. — Пора кончать этот цирк. В НАШЕМ месте не должна проливаться кровь.
Роно чуть не свалился с дерева, Марч прижался к сосне спиной и рефлекторно вцепился в оружие. Абигайль замерла на месте. Камни сияли нестерпимо, и, окруженные их сиянием, в их глубине явственно проступали силуэты, отдаленно напоминавшие человеческие.
— Реджи, — прошептал Роно, — будет чертовски умно, если ты положишь железо на землю.
Не глядя на него, Марч кивнул и медленно опустил клинок к своим ногам.
Фигуры в Камнях становились все отчетливее, потом приобрели вид барельефа, а затем и вовсе выступили наружу. Камни померкли, будто весь их свет источался теми, кто до поры в них почивал. Впрочем, почему «будто»? Кто они были? Уж точно не люди. «Эльфы!» — восторженно решил Роно, даже из сказок не знавший более чудесного народа. Их кожа, волосы, глаза источали свет, окутывавший их и делавший нечеткими их очертания. В его глазах они были божественно прекрасны.
— Похоже, — сказал один, — наше пребывание здесь каким-то образом влияет на психику аборигенов. Маленькое существо, сидящее на дереве, — яркий тому пример. Его психофизические особенности необыкновенно развиты всего лишь присутствием в сфере нашей ментальной деятельности. И это, учтите, господа, вне области непосредственного контакта. Я бы даже сказал, это существо представляет серьезный научный интерес.
— В действительности, — заявил второй, — это существо включило себя как самостоятельное звено в нашу паутину общения. На той ступени развития, где находится оно само и его общество, это настоящий нравственный и интеллектуальный подвиг. Правда, в последнее время его обмен с Кругом утратил свою интенсивность.
— По всей видимости, причиной этому — необъяснимая, но чрезвычайно сильная эмоциональная привязанность к другому существу. Вот к этому крупному экземпляру, что стоит возле дерева. Почему-то наш маленький феномен предпочитает отдавать ему то, что ранее отдавал в пользование Круга. Представляет ли для нас интерес этот второй субъект?
— Ни малейшего. Его сенсорика не прогрессирует, он невосприимчив к информационным и энергетическим потокам. Разве что чучело из него набить?
— А третье существо? Похоже, оно-то и является причиной негативных эмоций и физических страданий маленького существа на дереве, внесших в Круг такой пронзительный и болезненный диссонанс?
— Кажется, маленькое существо нуждается в нашей защите и устранении этого опасного существа.
— Но вы же не убиваете! — завопила Абигайль, прежде остальных обретшая голос и способность соображать. — Кодекс вашего места — непричинение зла!
— Вот поэтому мы и караем нарушителей кодекса, — резонно ответил кто-то. — Во избежание эмоционального диссонанса отсюда тем или иным образом удалены все те, кто пожирает ближнего или каким-то иным способом причиняет ему страдания. Ты создала диссонанс, а следовательно, нуждаешься в принудительной изоляции. С согласия Круга я сделаю это?
Прочие члены Круга выразили свое согласие, Абигайль кинулась было бежать, но свет, ударивший в нее из воздетых рук одного из этих странных существ, окутал ее, еще некоторое время она просматривалась в этом коконе изящным темным силуэтом, ее полные ужаса крики становились все тише, пока не смолкли совсем, а потом вместе с пятном света она растаяла вовсе, будто ее здесь и не было.
Роно, однако, всего этого уже не видел. Пока Обитель расправлялась с его врагиней, он от всех потрясений этого сумасшедшего дня лишился сознания и полетел с дерева вниз, раскрыв объятия рванувшейся навстречу земле.
10
— Онор… Онор!
Этот зов шел издалека, а может, из глубины сознания, и казался нематериальным, а нематериальное всегда имело над нею тайную власть. Непривычно было слышать это имя, но что-то в интонации не оставляло сомнений в том, что зов этот обращен к ней.
Лежать было мягко, дышалось на редкость свободно, и боль в ногах напоминала о себе очень отдаленно, словно нарушились нервные связи или же то были не ее ноги. Правый бок ощущал слабое излучение тепла, и она мысленно улыбнулась, зная по опыту, что лицо давно уже приучено не отражать движения души: она знала, кто сидит там, справа, и так щедро излучает в мир манящее тепло. Было мучительно лень открыть глаза на ту мольбу, и совсем не хотелось признаваться, что она давно уже пришла в себя. Однако тот, кто над этим бился, как видно, разочаровался в одних только призывах и испробовал более действенное средство, а именно — похлопал ее по щекам. Духи земли и неба, он, наверное, думал, что сделал это легонько! Никуда не денешься, под таким воздействием пришлось очнуться.
Первым, что бросилось в глаза, было низкое пасмурное небо. Вторым — донельзя озабоченная физиономия Реджи Марча. Она села, мельком отметив, что ложем ей служил пресловутый королевский плащ, и в ужасе обнаружив, что шнурки колета распущены, сгребла ворот в кулак, съежилась и сделала движение отползти прочь. При этом ноги напомнили о себе болью, а сам жест оказался настолько женским, что Реджи рассмеялся.
— С чего это вдруг — «Онор»? — угрюмо осведомилась она.
— Поскольку в этой истории все навыворот, — пояснил Марч, — я счел возможным реверсировать и твое имя. Мне нравится «Онор». К тому же оно означает «честь».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
