После «милой беседы» с туалетом с глазу на глаз, я отыскала в сумочке свой телефон и набрала Валю.
— Да-да, слушаю, — раздался заспанный голос Вальки.
— Валюш, мне плохо!
— Поздравляю.
— Валюш, меня уже неделю тошнит. Что делать? Я в больницу не хочу.
В трубке послышалось какое-то копошение.
— Сонь, а тебя на солёное не тянет?
— Тянет, конечно! Меня всегда на солёное тянет! Валь, ты что?
— А что я? Я ничего. Слушай. Подуга, загляни в свою сумочку. Во внутренний маленький кармашек на замочке.
— А что в том кармашке?
— Тестик один. Достала?
— Ну… Валь, это тест на беременность? Откуда он там?
— Я положила.
— Но я не беременна!
— Вот сейчас это и проверим!
Ярослав.
Вторую попытку сделать чудищу предложение предпринял уже вечером. Я, конечно, привык, что она у меня своеобразная. Но последние дни её своеобразность выходит за все рамки! Если опять будет уходить от ответа — свяжу и привезу в ЗАГС! Или буду шантажировать. Сделаю, что угодно, но она будет моей женой! Ибо я целый месяц пытаюсь ей сделать предложение, но всё время что-то мешает. Сначала сестра, потом родители мои, потом её родители, а потом так вообще сора, после которой мне пришлось пойти с этой заразой на концерт какой-то рок-группы. Бррр, как вспомнишь — так вздрогнешь.
Я открыл дверь своим ключом и вошёл в квартиру. А внутри царил хаос. Всё было перевёрнуто вверх дном. Везде валялись вещи, кастрюли, сковородки, ложки. Все шкафы пустовали. Рядом пестрели кучи всяких платочков и маечек. А посреди этого хаоса сидела Соня, которая вяло ковыряла ковёр кухонным ножом.
— Сонь, а что тут было?
— А? — чудище подняло голову и посмотрело мне в глаза. — Поздравляю, папаша, у вас будет ребёнок.
Она опять язвит? Или…
— Ты не шутишь?
— Похоже, что мне смешно?
Беременна! Беременна! У нас будет ребёнок! Чудище, я тебя обожаю! Я порывисто обнял Соньку, которая только-только стала с пола.
— Это же… это… Сонь, это просто замечательно! Только… почему тут всё валяется?
Она осмотрела творящий вокруг бардак.
— Просто неожиданно как-то всё… — пробормотала она и тут же схватила меня грудки. — Ярь, что делать?!
Когда мне говорили, что у беременных частые перепады настроения, от меня ещё многое утаили.
— Сонь, успокойся. Ничего страшного не произошло. Наоборот, радоваться надо!
Чудище смерило меня, светящегося от счастья, подозрительным взглядом и сокрушенно закачала головой.
— Мне же только двадцать один! Я же ещё не готова! Яря! Ты же меня выдержишь не больше месяца! Сбежишь и поминай, как звали! Я же реально неуравновешенной стану! А как я ругаться буду? При ребёнке же нельзя! И рок! Как он под рок будет засыпать?!
— На гитаре ему сыграешь, — приобнял это чудо за талию. — А потом будешь учить и нашего ребёнка играть. Все на пианино учат, а ты на гитаре! Сонюш, улыбнись. И тебе нельзя теперь волноваться.
— Вот! — воскликнула Соня. — Уже начинаются всякие нельзя! Я ведь не выдержу! Сорвусь и начищу кому-нибудь морду!
— Не ругайся, — рассмеялся я. — Привыкай держать себя в руках.
— Ребёнок должен рождаться в семье! — захныкала Сонька, уткнувшись лицом мне в плечо.
— А у нас разве не семья? — удивился я. — Мы же с тобой собираемся пожениться.
— Но я ещё не ответила! — резко вскинула голову Сонька.
— Ой, Сонь, не смеши! Я уверен, что ты ответишь правильно. В любом случае, у тебя ещё сорок семь попыток потом будет.
Чудище замолчало, не зная, что ответить. Браво! Впервые она не находит слов! Этот день надо запомнить и потом внукам о нём рассказывать по вечерам.
— Я соглашусь, но только с одним условием, — пробухтела Соня.
— Всё, что угодно твоей душе, — улыбнулся я.
— На свадьбе никакой попсы не будет. Только качественный рок! А вместо марша Мендельсона будет Мерлин Мэнсон! Либо так, либо свадьба не состоится!
— Господи, чудище моё. Ты хоть представляешь, что с гостями будет?
— А что будет? — удивилась она. — Все уже привыкли к року. Некоторые даже подсели!
— А я?
— А у тебя нет выбора, дорогой.
